Эли Браун - Странные вещи

– Как угодно, – ответил отец.

Это было очень похоже на отца – он умел представить все так, будто Клевер сама выбрала такую жизнь.

– У хирурга, получившего образование в Праге, могли бы быть вполне платежеспособные пациенты, живи мы чуточку ближе к Нью-Манчестеру, – возразила она. – Или к Брэкенвиду. К любому городу. Мы могли бы каждый день пить свежее молоко и носить новую одежду. И еще в Нью-Манчестере мы бы могли покупать скипидар, и не приходилось бы самим вываривать сосновую смолу. Эта гадость вообще не отстирывается! А ты еще спрашиваешь, почему я платьев не ношу.

Отец хранил молчание, позволяя ей выплеснуть эмоции, но не желая пререкаться. К тому же, если бы Клевер рассчитывала на ответ, ей не следовало бы упоминать Нью-Манчестер. Ничто так не заставляло отца уйти в себя, как разговоры о прошлом. Он похоронил собственную историю, как мертвеца.

Клевер была совсем малышкой, когда они уехали из Нью-Манчестера, и, конечно, ничего не помнила о тех временах. «В городах одни невзгоды», – говаривал Константин. Из-за сильного русского акцента это звучало, как одни нивзходы. На самом деле у невзгод было имя: Минивер Элкин. Клевер знала о своей покойной матери только три вещи: она была собирательницей диковин, входила в общество ученых, изучавших удивительные артефакты, и погибла в результате трагического несчастного случая, о котором отец никогда не распространялся.

Разбитое сердце Константина и было причиной того, что Клевер не довелось ни погулять по улицам Нью-Манчестера, ни посидеть у маминой могилы. Все в один голос говорили, что Константин – доктор с широкой душой. Но только Клевер знала, насколько он замкнут и сдержан. Отцовский высокий, умный лоб был настоящим сейфом, надежно скрывавшим его тайны.

С недавних пор и у Клевер появился собственный секрет, кое-что восхитительное. Не сводя глаз с отцовского затылка, она сунула руку в мешок.

Ух, прямо лед! Она отдернула палец – его обожгло холодом. Приоткрыв мешок пошире, Клевер заглянула внутрь.

На вид это был самый обыкновенный ледяной крюк: железный, загнутый, словно орлиный коготь, с простой ручкой из серого, растрескавшегося дерева. Но Клевер он казался прекрасным, особенно вмятины у основания – от кузнечного молота. Если крюк как следует отчистить, ему даже могло бы найтись место рядом с хирургическими инструментами отца.

На прошлой неделе, собирая грибы, Клевер заметила ледяной крюк среди опавшей листвы. Такими крючьями подцепляли ледяные глыбы, чтобы отвезти в город, где с их помощью неделями сохраняли свежей еду. На озере Саламандра, где жила Клевер, строили только коптильни, а ледников никогда не было. И такого инструмента не было ни у кого из знакомых. Но мало этого – крюк оказался непростым.

Стоило ей коснуться металла, как она сразу поняла – вещь необычная, диковинная. Железо оставалось холодным, хотя полуденное солнце нагрело лежавшие вокруг камни. Клевер не успела по-настоящему изучить находку или порадоваться своей удаче, потому что ее окликнул отец – пора было трогаться в путь к прерии. Случилось это три дня назад, но крюк до сих пор обжигал холодом.

Сомнений не осталось. Ледяной Крюк был диковиной – одним из тех легендарных предметов, которые ее мать собирала, а отец наотрез отказывался обсуждать.

Но он не знал, что Клевер досконально изучила выпуски четвертый, седьмой и двадцать первый Журнала Аномальных Объектов, которые вдова Хеншоу, их домовладелица, прятала в чулане под ковриками и пучками лаванды. Пока старушка дремала у плиты, Клевер листала ломкие страницы и заучивала на память все, что на них было написано.

Ночами она часто лежала без сна, завороженная прочитанным. В Испании имелась Рыболовная Сеть, которая вытаскивала из воды форель полностью приготовленной, с приправами и маслом. Пуговица из южного прибрежного городка Юнипера высвистывала бодрую мелодию всякий раз, как начинался дождь. Рассказ о ней Клевер знала наизусть:

Со дня основания города, все его мэры с гордостью носят эту Пуговицу на своих мундирах. В марте в Юн-и-пере проходят музыкальные празднества, на которых композиторы исполняют вариации на тему Пуговичной мелодии. Если хотите принять участие, вооружитесь зонтом и аппетитом, чтобы отведать местный деликатес, пирог с рыбой и моллюсками…

Но, сколько бы Клевер ни читала, сколько бы ни запоминала, ей все казалось мало. Журналы из чулана устарели, их подшивки были неполны. Девочке отчаянно хотелось узнать, какие еще чудеса таятся в этом мире. Не помогало даже странное объявление, напечатанное на первой странице каждого номера:

Уведомляем читателей, что в данном периодическом издании содержатся преднамеренные ошибки и неприкрытый вымысел. В целях безопасности мы не указываем истинное местоположение диковин. Из-за случаев незаконного промысла артефакты более не могут быть выставлены на всеобщее обозрение. Сообщайте местному шерифу о преступниках и браконьерах.

Объявление явно было предназначено для того, чтобы отпугнуть воров, но немного пугало и Клевер, набрасывая на ее мечту смутную тень неопределенности. Каждая публикация в журнале была столь же интригующей, сколь и невероятной.

Зеркало, ведущее в другой мир; говорящий Петух, дослужившийся в армии до звания полковника; Зонт, способный отводить молнии… Клевер терялась в догадках, какие из описанных диковин существовали на самом деле, а какие были выдуманы для отвода глаз членами Общества изучения аномалий.

До того, как найти Ледяной Крюк, Клевер опасалась, что диковины – это всего-навсего выдумка, сказка, какие сочиняют взрослые, вроде колодца желаний, падающих звезд или Деда Мороза.

Однако теперь девочка знала наверняка. Ведь она прикоснулась к правде.

Позволив своей лошади немного отстать, Клевер вытащила из мешка Ледяной Крюк. Подняв его к свету, девочка всмотрелась в белый иней на металле рядом с рукояткой. Влага в воздухе превращалась в кристаллики льда. Казалось, этот инструмент был выкован из самой зимы. Клевер прикоснулась к Крюку кончиком языка. Язык тут же прилип к металлу. Взвизгнув, Клевер отдернулась.

Удивительно, настоящее чудо! Хотя Клевер пока не придумала, что ей делать с Ледяным Крюком, у нее дух захватывало даже от того, что она держит его в руках. Кстати, руки дрожали, так же, как когда она в самый первый раз удаляла бородавку отцовским скальпелем.

Случайно ли такая неоспоримо диковинная вещь могла оказаться здесь, на берегу сонного озера Саламандра? Клевер понимала, что это ее ключ к большому миру. Почему бы и ей не стать собирательницей, как мама, а может, даже искателем приключений, как прославленный Аарон Агат, который разъезжал по свету в поисках бесценных артефактов и писал о них в журнале? Как истинная дочь своего отца, Клевер могла бы находить диковинам медицинское применение. Теперь, зная, что диковины реальны, как башмаки на ее ногах, она чувствовала, что возможно все: можно вылечить чуму, скарлатину, любую болезнь, какая только цепляется к человеку. Ее отец, конечно, только усмехнулся бы на это.