Акрам Эль-Бахай - Игра Анук

Занемог султан, захворал от зависти. Так занедужил, что даже самые учёные из учёных, самые опытные из докторов не знали, как его лечить. Все предрекали правителю скорую смерть. Скорбь его подданных была безгранична, ибо никто не знал о его завистливом злом сердце. И многие его подданные желали лишь одного – чтобы их султан выздоровел. Случилось оказаться рядом с островом одному джинну, что любил море, летал над волнами и слушал их шум. И услышал джинн это желание народа. И в тот же день явился в своём туманном обличии к постели больного.

Султан испугался неожиданного появления джинна и спросил, зачем тот здесь. Когда же услышал, какое желание привело духа во дворец, то попросил лучше исполнить его собственное, султана, заветное желание. Джинн, уверенный, что народ может желать выздоровления лишь доброму и великодушному правителю, согласился, даже не заглянув в его алчное и завистливое сердце. Тогда молодой человек собрал последние силы и пожелал, чтобы море, по которому день за днём торговые суда прибывают в соседнее царство, высохло и стало раскалённым песком. Он полагал, что тогда благополучию его соседей наступит конец.

Джинн испугался такого желания – злобного, себялюбивого, от которого появлялась горечь на языке. Но он не властен был нарушить своё обещание. И именно он, джинн, более всех любивший океан, превратил его в мёртвую песчаную равнину.

Много страшного случилось в тот день. Море воды исчезло, явилось море песка. И назвали его пустыней. Молодой султан так возликовал, что его сердце, ослабленное болезнью, и вовсе перестало биться. И жители этой страны, когда-то располагавшейся на острове, испытали печаль и гнев. Все вместе они загадали желание, искреннее и могучее, и обратили его на джинна. Они прокляли его этим своим желанием. И его, и ему подобных – всех прочих джиннов. Ибо в их глазах он не только осушил море, он отнял у них любимого султана. Желание жителей и заперло всех джиннов в бутылках. Более того: с тех пор повелось, что если кто откроет такую бутылку, обязательно должен загадывать джинну свои желания, а джинн будет их исполнять. И так будет до тех пор, пока не явится кто-нибудь, чьим единственным желанием будет освободить всех джиннов.

Анук, довольная, что довела сказку до конца, открыла глаза и увидела умоляющее лицо Джиннайи. Чего он хочет?

– Пожелай, – шепнул джинн неуверенно.

Анук нахмурилась и перевела взгляд на Пана.

– Он хочет, чтобы ты пожелала ему и всем ему подобным свободы, – объяснил шимпанзе таким тоном, будто сам он полагает случай с джинном совершенно безнадёжным. – Он, правда, не к бутылке прикован, а к колодцу, но это, полагаю, роли не играет.

– Что-что? – Анук не поверила своим ушам. – Это была всего лишь…

Сказка, хотела она сказать, но тут поняла: Джиннайя решил, что её история – правда. Но ведь она это всё только что выдумала… У джинна было такое лицо, что Анук не смогла произнести эти слова. Он так надеялся, что правда разбила бы ему сердце. Тогда девочка медленно кивнула.

– Я, – произнесла она и заметила, что в лесу повисла удивительная тишина, будто сами деревья прислушались, – я желаю… – Безумие, полный бред, но об этом лучше не думать… – …чтобы джинны с сегодняшнего дня снова были свободны и никогда больше не должны были выполнять ничьих желаний!

Ох, какая же она дура! И без подсказки Пана это ясно. Как она могла подумать, что сбудется выдуманная ею же самой сказка? Как теперь признаться в этом Джиннайе? Как объяснить, что всё вымысел? Анук готова была уже начать оправдываться, извиняться, просить прощения, как вдруг выражение лица джинна изменилось. Сначала на нём промелькнула надежда, потом – изумление, а затем туманное лицо озарилось безграничным счастьем.

– Свободен! – пророкотал джинн и потянулся всем своим исполинским телом, как если бы только что проснулся. – Я свободен!

С каждым словом он вытягивался на метр в высоту, подпрыгивал, кувыркался, потом рухнул вниз и приземлился возле колодца.

– Спасибо! – крикнул он так, что цветы пригнулись.

И Анук заметила, что тоненькая ниточка дыма, что привязывала его к колодцу, исчезла.

– Но это же невозможно! – пролепетала Анук.

– Скорее, странно, – заметил Пан, настолько изумлённый, что даже не стал ворчать. – Ты можешь влиять на ход игры! Ну-ка, попробуй подрасти!

Как, ради всего святого, она сможет?.. Но Анук не стала спорить, она зажмурилась… Представь, что ты выше, гораздо выше… Представь… Пусть это сбудется… Она открыла глаза. Увы, она по-прежнему была размером с мышь и сидела на краю колодца, а джинн глядел на неё и смеялся:

– Все желания, имеющие целью выиграть игру или один из её раундов, – жульничество. А жульничество недопустимо. Последствия могут быть страшные. Но кое-чем я могу тебе помочь, – заявил джинн и нырнул в колодец.

– Не сбежать ли нам отсюда, пока не поздно? – предложил Пан. – Не доверяю я этим духам, мало ли что он вытащит из колодца. Достанет оттуда какую-нибудь гадкую жабу…

Тут Джиннайя появился из колодца. Пан умолк и изобразил на лице фальшивую улыбу.

– Держи! – Бывший пленник колодца с гордостью протянул Анук какие-то совершенно мокрые не то растения, не то водоросли, с довольно затхлым запахом.

Анук, кое-как подавив омерзение, приняла склизкие листья, выдавила из себя «спасибо» и вопросительно взглянула на Пана.

Шимпанзе пожал плечами и постучал пальцами по лбу.

«Совсем спятил», – произнёс он одними губами.

– Когда сердце снова будет каменеть, съешь кусочек. – Джиннайя забрал у Анук растение, слепил из воздуха мешочек размером с кулак, запихал туда растение и втиснул мешочек в ладонь девочки. – Помогает от всего. Только прожуй как следует. Вылечить не вылечит, но утолит боль и продлит время, пока…

Джиннайя ободряюще улыбнулся и огляделся: не подслушивает ли их кто-нибудь, кому его слова не предназначаются.

– И вот ещё. – Он порылся в складках своего одеяния и достал маленький стеклянный шар. – Кое-что особенное.

Анук привязала мешочек к поясу своих брюк и стала рассматривать стеклянный шар. На вид шар как шар, ничего особенного.

Джиннайя заметил её недоумение, приподнял одну бровь, взял шар, поднёс к губам и подышал на него. Внутри шара вспыхнул огонёк, и шар заиграл красками и светом, как живой.

– Что это такое? – прошептала девочка, осторожно забирая у джинна подарок.

Не обожжёт ли он ей ладонь? Но огонёк был не горячее её руки.

– Желание, – объяснил дух и снова огляделся. – Это не совсем жульничество… – Джинн как будто оправдывался. – Разве только совсем небольшое… Никто ничего не скажет против. Это моя благодарность за то, что ты подарила мне своё желание. Это мой тебе подарок. От всей души. Без принуждения. – Он улыбнулся и громко захохотал. – Употреби его себе на пользу. Наши желания очень многое говорят о нас. Только ты не можешь использовать его, чтобы победить в игре. Если огонёк засияет так ярко, что не сможешь на него смотреть, значит, ты загадываешь своё самое заветное желание. И оно обязательно исполнится. А теперь – к морю! – крикнул джинн так радостно, что птицы взлетели из крон деревьев, как будто лес пульнул в небо кучей листьев. – Обожаю синий! Ах да, если вам надо к совам, то это туда.