Варвара Еналь - Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда

– А мы вроде как и не люди…

– Ну да. Таис, мы для них, наверное, не люди. Хотя по положению Всеобщей Конституции мы можем привлечь Гильдию к суду. Подать на них в суд за сокрытие информации. Если, конечно, доберемся до Земли.

– Если не превратимся во фриков, – тихо проговорила Таис.

Обхватила колени руками, сглотнула комок в горле. Рыдать нет смысла. Теперь вообще все теряет смысл.

– Какие первые признаки болезни? – спросила, не глядя на Федора.

– Можно посмотреть. Но я эту запись четыре раза слушал. Могу ответить на память. Раздражение и злость. Агрессия. Это какой-то вирус агрессии.

– Может, у меня уже начинается…

– Тай, не пори чушь. Перестань глупить. А то сейчас кинешься в ванную и начнешь осматривать кожу и глаза. У тебя все в порядке. И с глазами, и с кожей. Веришь мне?

– Федь, у нас же все злятся, а я – так больше всех. Меня же злыдней считают на базе. Вот порадуются, когда я стану прыгать и кусаться.

– Так, все! Хватит кваситься. Давай еще кофе с печеньем. Успокойся, ничего с тобой не станет. Я знаю, Тай, просто знаю – и все. Ты всегда мне доверяла, даже в опасных ситуациях. Можешь сейчас доверять? Ты мне доверяешь? Ведь у меня – как ты говорила – настоящее сердце. Я не обманывал тебя никогда.

– Ну хорошо, я доверяю. И что?

– И тогда успокойся. Мы найдем выход. Обязательно. Теперь мы знаем правду, знаем, что на самом деле происходит на станции. А это – огромный плюс, поверь.

Таис обессиленно кивнула.

Федор сделал ей еще кофе и заставил пить, пока горячий. Держал в руках печенье и смешно приговаривал:

– Давай трескай. Тебе силы нужны. Отец тут в каюте оставил целый арсенал мечей, вооружимся против пятнадцатых, когда будем пробиваться обратно. Уже проще будет.

– Против лучевых пистолетов-то?

– Так у нас раньше вообще только железяки были против пистолетов. А лучевым мечом можно далеко достать, это тебе не трубка от магнитной доски.

– Ладно, посмотрим.

– Я еще нашел списки у отца на планшете. Помнишь, мы находили такие на карте памяти пятнадцатого. Разобрался в них. На самом деле всего четыре списка. Список погибших – и мой отец с матерью в нем. Не знаю почему, может, потому, что не долетели…

Федор поднялся, сделал себе кофе, после пристроился у планшета и вывел на экран ряды файлов.

– Смотри. Вот список погибших. Вот список тех, кто изменился. В него Моаг занес и всех детей подземелья. То есть интеллект станции подразумевает, что все, кого не усыпили, – рано или поздно – изменятся.

– Вот и я о том…

– Тай, да перестань. Это же Моаг, он выполняет программы. О любви он ничего не знает. То есть у него нет даже предположения, что у кого-то вирус не активируется. Поэтому мы все в списках больных – или изменившихся, как их там правильно называть…

– Ну, дальше?

– Третий список детей, с этим все понятно. А есть еще четвертый список: видимо, он только у отца на планшете. Список тех, на кого вирус не подействовал. Список незаболевших. В этом списке и мой отец с матерью, и старпом, и психолог. Я всех нашел. И вот что я сделал. – Федор улыбнулся и продолжил: – Я перенес наши с тобой имена в список тех, кто не заболел. В список здоровых. И запустил этот список в Моаг. Пусть добавится к информации. Пусть Моаг подумает, зараза такая, что не все идет по спискам у него.

– Ну а нам-то что?

– Ничего, в общем-то. Нам надо вернуться к своим и все рассказать.

– Может, твой отец написал, что нашли какое-то лекарство? Не писал он такого?

– Нет, я такого не видел.

– А жаль. Очень. А моих родителей нет в списке незаболевших?

– Твою фамилию Моаг не изменял. Ты Зобова, да?

– Была, по идее.

– Сейчас посмотрим.

Федька прокрутил на экране список еще раз. Пожал плечами:

– Вроде нет ни одного Зобова.

– Тогда ищи в другом списке. Сам знаешь в каком.

– Сейчас… Да, нашел. Поисковик нашел сразу. Твои, Тай, в списке изменившихся.

– Класс! Мне был годик, когда все это случилось. Выходит, что мои родители очень даже живы и бегают внизу, в закрытой части Нижнего уровня. Ничего себе!

– Может, и нет…

– Может, и да! И выходит, что мои родители не любили меня. И друг друга тоже не любили. Потому и я не могу никого любить. Не передалось мне такое умение.

– Тай, ну, успокойся, ладно? Ты ведь цела? Ты не переменилась!

– А вот сейчас переменюсь. – Таис скорчила зверскую рожу и сделала вид, что вот-вот прыгнет на Федьку.

Тот засмеялся, сел рядом, повалил Таис на подушку и сказал:

– Надо рассказать все нашим. После придумаем, что делать. Что-нибудь обязательно придумаем, Тай.

– Слушай, Федь, а откуда Закон взялся? Отец твой ввел, что ли?

– Нет, отец о Законе ничего не говорил. Видимо, это уже инициатива Моага. Тут, видишь ли, такой момент вышел. Люди нас списали со счетов полностью, мы идем в расход по-любому. Но Моаг-то за нас отвечает. У двенадцатых и у лонов мы в приоритете. Потому, видимо, Моаг решил подстраховаться от того, чтобы дети не зверели заранее. Ну, пришел к этому логическим путем. Возможно, что где-то в извилинах его сервера гуляет информация, что те, кто любит, – те не перерождаются. Только Моагу не понятно само слово «любовь». Роботы не испытывают эмоций, они просто выполняют программы. И Моаг, видимо, решил задать программу для детей. – Федька усмехнулся и продолжил: – Это мои предположения, конечно. Я не уверен точно. Но все похоже на то. Я поискал в сети, откуда взялись эти Десять заповедей. И нашел, что давно была такая религия. Она, может, и сейчас есть на Земле – кто его знает. Христианство. Помнишь, мы учили религии?

– Не помню уже. Мы много всякой ерунды учили, разве все упомнишь?

– Ну да. Я тоже не очень помню. Так вот, Десять заповедей были там. Очень похожи на наши. Правила, которые надо выполнять. Только Моаг одно упустил. Одна из заповедей была о любви. Люби Бога и людей – что-то в этом роде. Ну, как бы главная заповедь, что ли. А от нее уже все остальное. Вот Моаг и запустил эти Десять заповедей – как программы для детей. Он просто пытался вырастить нас так, как умел. Дал нам все, что мог. Его нельзя винить, это не его вина, что люди нас бросили. Фактически Моаг – единственный во всей Вселенной, кому мы хоть немного нужны. Вот так, Таис.

– Радостно, ничего не скажешь…

– Нам надо найти подход к Моагу, вот что я думаю. Надо сделать его нашим союзником. Только я пока не придумал как. Потому что, видимо, Тай, помощи от взрослых мы не дождемся. Понимаешь? Мы не нужны никому – ни Гильдии, ни Земле, если Земля, конечно, есть.

– Федь, но почему любовь? Почему именно тот, кто любит, тот и не заболевает?

– Не знаю. Я не стал смотреть медицинские файлы и файлы исследований. Может, после посмотрю, конечно. Но я ничего не смыслю в биологии и химии. Я программист, ты знаешь. Математика, геометрия и информатика – в этом я разбираюсь. Физику хорошо знаю. Но все остальное для меня – темный лес. Потому я не знаю. Это, может, Эмма бы разобралась. Вот кого надо сюда.