Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе

Молодые пастушки или девки, собиравшие цветы по холмам, с опаской поглядывали на склоны, откуда тянуло мартовской свежестью. Выходя на предгорья, девушки бежали обратно, едва завидев на пне греющегося ужика. Дошло до того, что красавицы шарахались даже от ящериц и при виде любой малютки бросали букеты первоцветов и, что есть духу голося, мчали в город, подобрав длинные юбки, поскальзываясь на траве, мокрой от росы.

По утрам Теодор просыпался не от галдежа соседок, а от криков:

– Помогите! Змей! Господарь! Чуть не утащил! Спасите!

Пару раз Теодор видал пастушек и ухмылялся под нос:

«Боже, этим-то толстухам чего бояться?» Если где-то и находился мифический Господарь, в существовании которого Теодор сильно сомневался, чтобы утащить такую «красотку» и жениться, он должен быть слепым.

Снова объявился Охотник, и на этот раз Теодор решил-таки приблизиться и приобрести себе что-нибудь. Охотник поздоровался и показался Теодору вполне приятным. Молодой человек предложил камень-оберег и спросил, что бы Тео хотел приманить. Теодор ответил: «Удачу» – и получил кусочек яшмы – желто-оранжевый кружок на шнурке. Тео предложил в обмен кое-что из города, однако Охотник отказался.

– Когда человек что-то хочет приобрести у меня впервые, я это ему дарю.

Охотник простодушно улыбнулся, и Тео припомнил слова Кобзаря: «Лишь друг может отдать, ничего не взяв взамен». Стало быть, Охотник знал правило, – таким образом, кладбищенские были ему верными друзьями, а он – им. Оттого его уважали, хоть и сомневались в неживой природе. Все, кроме Шнырялы, – ведь она презирала его камни.

В тот момент, когда Теодор повесил яшму на грудь, послышались крики. Теодор и Охотник обернулись: тетушка Фифика накинулась – кто бы мог подумать! – на Шнырялу.

Девушка, имея крайне свободолюбивый вид, шествовала в сторону леса, – видимо, порыскать в поисках ключей. Тут-то ее и перехватила Фифика:

– Ты с дуба рухнула?! Тропа лесная заросла, девушки по домам сидят! Только дурные сейчас в лес пойдут, тогда их точно не сыщешь! Неужто не видала, сколько змей проснулось? Господарь Горы бодрствует и ищет себе невесту!

Шныряла недоуменно подняла бровь:

– Вы издеваетесь? Какой, к черту, Господарь? Делать мне нечего, чтобы следить за какими-то полоумными Господарями, из которых песок сыплется! Не верю в это! Бредни!

Фифика выпучила глаза:

– Дуреха! Вертай обратно! Залезь в конуру и носа не высовывай, иначе и тебя утащит Змеиный царь под землю.

Тут Шныряла почему-то промолчала.

Теодор не понял, что произошло. Фифика, увидев, что девушка не противоречит, обрадовалась и принялась расписывать, какой это злобный Господарь, да страшный, да сильный.

– Царь он, каких еще не видывал глаз человеческий и не увидит, ибо не дозволено простому люду. Исполинский змей, живущей под третьей землею, там раскинулось его царство, во мраке тверди.

– Под землей? – повторила Шныряла.

– Под землей.

– Царь?

– Как же! Клянусь своим надгробием!

– Змей?

– Гигантский, с хвостом таким, что может часовню обмотать по кругу и хвоста еще на звонарню останется. А зубы! Каждый клык – что новорожденный месяц, белее снега, острей ножа. На кончике – яд, одна капля – и войско в землю сойдет. Один взгляд Господаря – в камень обратишься. Один вздох – подснежники обернутся землей…

– Стало быть, огромный, страшный, царственный змей. Правильно понимаю? Ей-богу, ваши знания столь обширны! – Шныряла остановилась и закивала.

Тетушка Фифика расцвела майским пионом и улыбнулась:

– Ну, разумеется! Теперь, когда ты поняла, как это опасно, ни в коем случае…

– Не буду сидеть в четырех стенах, опасаясь дряхлого жирного червяка! – выкрикнула Шныряла и, издав ликующий клич «ю-хуу!», перекинула через плечо арбалет и помчалась домой.

Тетушка Фифика застыла – только глаз дергался.

– Пусть утаскивает, – только и смогла выдавить она. – Тише станет.

Фифика подошла к Охотнику и перехватила взгляд, которым молодой человек проводил Шнырялу.

– Не обращай внимания на дуреху. Она у нас чокнутая. Вот ты все окрестности вдоль и поперек знаешь. В городе, пожалуй, не сыщешь ни одного охотника, кто мог бы с тобой сравниться. Видел ли ты когда-нибудь Змея? Знаешь ли, каков Господарь Горы?

– Даже слишком хорошо, – медленно проговорил Охотник.

Он склонился к земле, собирая камни с развернутой ткани. Протянул руку к черепу волка, белому, как луна, и тут из глазницы раздалось громкое шипение.

Нежители вскрикнули и отшатнулись, Фифика повалилась в обморок, а Теодор мигом выхватил нож. Он стоял рядом с Охотником, но тот поднял руку, останавливая нежителей.

Из черепа выполз огромный змей, разворачивая пестрые кольца, и поднял голову с подслеповатыми глазами. Был он стар и ужасных размеров. Когда змей устремился к ноге Охотника, тот сделал нечто невероятное! Нагнулся – у Тео замерло сердце – и вытянул руку, испещренную черточками, навстречу смертельно ядовитому змею. Огромная гадюка сделала рывок, выбросила громадную голову вперед и мгновение спустя вползла по руке Охотника на плечи. Змей свернулся вокруг шеи человека живым кольцом и стал тихонько раскачиваться и посвистывать.

Сказать, что Тео был поражен, – не сказать ничего. Нежители стояли, разинув рты, не в силах ни вскрикнуть, ни пошевелиться от ужаса.

Охотник обвел всех спокойным взглядом мудрых глаз – таких же, как у гигантской гадюки, – посмотрел на горы и грустно улыбнулся:

– Мне пора. До свидания.

Затем вместе со змеем он вскочил в седло и – ускакал прочь.

К Фифике первой вернулся дар речи.

– Всегда знала, немыслимый храбрец! Бог мой! Змея – на руки!

Но в ее голосе было удивление, если не сказать – благоговение перед менялой.

А Теодора ошарашила догадка. Шныряла-то не просто так умолкла, слушая увещевания Фифики, и бросилась к дому. Пронырливая девчонка уловила суть во всей змеиной истории!

Царь змей…

Царь всех змей.

Теодор почувствовал, как к горлу подступил ком. «Спас свою задницу от волка, теперь полезай к змею», – подумал он с ужасом. Он кинул взгляд на горы – склоны выглядели в сумерках просто сказочно, и Теодору лес показался сейчас каким-то не страшным, а, напротив, загадочным…

Он не знал, что делать. По правде говоря, сталкиваться с гигантским змеем вовсе не хотелось. Но он-то не был красавицей, которую змей желал бы утащить (впрочем, как и Шныряла). Стало быть, бояться нечего.

Тео знал, что даже Алхимик получил ключ – сразился с ужасающих размеров Орлом, который хотел унести его в небо, и вышел победителем. Теодору казалось обидным, что этот полоумный старик, боящийся сквозняка, уже победил стража, а он, Тео, даже не понимает, где искать… Верилось с трудом, однако это было правдой. Кобзарь подтвердил; когда Теодор встретил музыканта, тот сочинял новую мелодию, сидя на холме. «Повторяй стихи, Теодор. Повторяй и поймешь», – только и ответил Глашатай.