Эдит Несбит - Волшебный город

– Я не знал, что еще делать. Там не было ничего, кроме бескрайней прерии, и вот я поднялся.

– Ты очень смелый мальчик, – сказал капитан.

– Спасибо, – ответил Филипп.

– Какова цель твоего прихода?

– Я сделал это не нарочно, просто случайно пришел.

Капитан тоже это записал. А потом он, Филипп и солдаты молча посмотрели друг на друга.

– Ну? – спросил мальчик.

– Ну? – спросил капитан.

– Мне бы очень хотелось, – сказал мальчик, – чтобы вы объяснили мне, что вы имели в виду, когда говорили, что я на самом деле существую. А потом я хотел бы, чтобы вы показали мне дорогу домой.

– Куда ты хочешь попасть? – спросил капитан.

– В графство Сассекс, – сказал Филипп.

– Не знаю, – коротко ответил капитан, – и в любом случае ты не можешь вернуться туда сейчас. Разве ты не читал надпись на верхней ступеньке лестницы? “Нарушители будут привлечены к ответственности”. Ты должен предстать перед судом, прежде чем сможешь вернуться куда-либо.

– Я предпочел бы, чтобы меня преследовали, чем снова спускаться по этой лестнице, – сказал он. – Полагаю, это не так уж плохо быть преследуемым, правда?

Его представление о преследовании было заимствовано из книг. Он думал, что это что-то смутно неприятное, от чего можно скрыться в маскировке, что-то авантюрное и всегда удачное.

– Это решать судьям, – сказал капитан, – это серьезное нарушение границ нашего города. Эта стража поставлена здесь специально, чтобы предотвратить вторжение.

– У вас много нарушителей? – спросил Филипп. Капитан казался добрым, а у Филиппа был двоюродный дед, который был судьей, поэтому слово "судьи" заставляло его думать о советах и хороших советах, а не о справедливости и наказании.

– Действительно, много нарушителей! – почти фыркнул в ответ капитан. – Вот именно. Такого раньше никогда не было. Ты первый. Долгие годы здесь стояла стража, потому что, когда город только строился, астрологи предсказывали, что однажды сюда явится нарушитель, который причинит несказанное зло. Так что это наша обязанность – мы полистопольские стражники – следить за единственным путем, по которому может проникнуть нарушитель.

– Можно мне присесть? – вдруг спросил Филипп, и солдаты освободили ему место на скамье.

– Мой отец, мой дед и все мои предки служили в гвардии, – гордо сказал капитан. – Это очень большая честь.

– Интересно, – сказал Филипп, – почему бы вам не отрезать конец вашей лестницы? Я имею в виду верхний конец, тогда никто не сможет подняться наверх?

– Великий избавитель должен прийти этим путем.

– А не мог бы я, – робко предложил Филипп, – не мог бы я быть избавителем, а не нарушителем? Знаете, я бы предпочел первое.

– Осмелюсь предположить, – сказал капитан, – но люди не могут быть избавителями только потому, что им этого хочется.

– И никто не поднимется по лестнице, кроме этих двоих?

– Мы не знаем, в том-то и дело. Ты ведь знаешь, что такое пророчество.

– Боюсь, что не совсем.

– Я имею в виду, все так расплывчато и запутанно. То, о котором я тебе рассказываю, звучит примерно так:

Кто поднимается по лестнице?

Берегись, берегись!

Стальные глаза и медные волосы

Борьба, горе и боль, которые нужно вынести

Все поднимаются по лестнице лестничным маршем.

Видишь ли, мы не можем сказать, означает ли это одного человека или много людей со стальными глазами и медными волосами.

– У меня волосы совсем мальчишеского цвета, – сказал Филипп, – сестра так говорит, а глаза, кажется, голубые.

– Я ничего не вижу при таком освещении, – капитан оперся локтями о стол и серьезно посмотрел мальчику в глаза. – Нет, не вижу. Другое пророчество гласит:

Сверху вниз из далека

Король придет забрать свое;

Он освободит Волшебный город,

И все, что он создал, будет принадлежать ему.

Берегитесь, берегитесь. Остерегайтесь, готовьтесь,

Король придет по лестнице.

– Как весело, – сказал Филипп, – я люблю поэзию. Вы что-нибудь еще знаете?

– Конечно, есть куча пророчеств, – сказал капитан, – астрологи должны что-то делать, чтобы зарабатывать свое жалованье. Есть довольно симпатичный вариант:

Каждую ночь, когда яркие звезды мигают

Охранники должны пить,

Когда часы бьют два.

И каждую ночь, когда не видно звезд

Стражники должны пить из своей фляги,

Когда часы пробьют два.

– Сегодня ночью звезд нет, так что напитки подают здесь. Это меньше хлопот, чем идти через площадь в столовую, и принцип тот же. Главное в пророчестве – принцип, мой мальчик.

– Да, – сказал Филипп. А потом снова забил далекий колокол. Раз, два. А снаружи послышался легкий топот ног.

Солдат поднялся, отдал честь офицеру и распахнул дверь. Филипп ожидал, что кто-нибудь войдет с подносом и стаканами, как это бывало у его двоюродного дедушки, когда джентльмены внезапно испытывали жажду в часы, не связанные с едой.

Но вместо этого, после минутной паузы, дюжина борзых грациозно ступила на свои мягкие кошачьи лапы, и на шее каждой собаки висела круглая штука, похожая на один из маленьких бочонков, которые сенбернары носят на шее на картинках. И когда они были развязаны и положены на стол, Филипп был очарован, увидев, что круглые предметы были не бочонками, а кокосовыми орехами.

Солдаты достали с высокой полки несколько оловянных горшков, проткнули штыками кокосовые орехи и вылили молоко. Все они выпили, так что пророчество сбылось, и более того, они напоили и Филиппа. Это было восхитительно, и молока его было ровно столько, сколько он хотел. Я никогда не пил столько какао – орехового молока, сколько мне хотелось. – А ты?

Затем полые кокосовые орехи снова привязали к шеям собак, и они вышли, стройные и красивые, по двое, виляя своими тонкими хвостами самым дружелюбным и аккуратным образом.

– Какао-орехи везут на городскую кухню, – сказал капитан, – чтобы превратить в какао – ореховый лед для армейского завтрака. Мы здесь ничего не теряем, мой мальчик.

Филипп уже совсем оправился от своего удивления. Теперь он чувствовал, что капитан разговаривает с ним как мужчина с мужчиной. Хелен ушла и оставила его; что ж, он учился обходиться без Хелен. И он сбежал из Грейндж, и от Люси, и от той няни. Он был человеком среди людей. А потом, когда он уже чувствовал себя самым мужественным и важным и был готов предстать перед любым количеством судей, в дверь караульного помещения тихонько постучали, и очень тихий голос произнес:

– О, пожалуйста, позвольте мне войти.

Затем дверь медленно отворилась.

– Входите, кто бы вы ни были, – сказал капитан.

И человек, который вошел, был – Люси. Люси, от которой, как думал Филипп, он избавился; Люси, олицетворявшая новую ненавистную жизнь, которую оставила ему Хелен. Люси, в своей саржевой юбке и майке, с маленькими гладкими светлыми косичками и с этой ее тревожной улыбкой "Я хочу, чтобы мы могли быть друзьями". Филипп пришел в ярость. Это было очень плохо.