Ольга Назарова - По ту сторону сказки. Такие разные братья

– Не морочу вовсе, а показываю. Это полезно. Вон, у нас одна по соседству и то такие финты откалывает, мало не покажется. А Катенька с ними мало встречалась. Знать должна.

– Да ты же про молодых сейчас рассказываешь, они с девочками редко дело имеют, им не интересно. Ты про старых расскажи, – Волк перевёл взгляд на Катерину и пояснил. – Ягишен много. Ты по-моему только двух видала. Ягу нашу и её сестрицу старшую. Ну, дальние их родственницы тебе тоже попадались и не только тебе, – он кивнул на подбежавших мальчишек. – Вот Степан наш имел честь общаться. Царица Настасья и Гордея, в которую этот несчастный в прошлом году влюбился, имеют в роду одну из ягишен.

– Волк, а почему Финист говорил, что из дочки делать ягишну не позволит? – спросила Катерина, изучавшая рукописи о ведьмах.

– Да потому, что есть несколько родов, девушки из которых могут стать ягишнами. Финиста дочки тоже могут, но, это всегда выбор. Тот есть девочку можно учить колдовать, а она сама потом не хочет быть ведьмой и идёт к людям. Это вот Марья, например. Из сказки про Федота стрельца. Матушка её к ней слуг приставила, конечно, но сама-то она не колдовала. А куда проще-то, взяла бы да и сгубила со свету царя, да его советников, что мужа чуть не угробили. Василиса-Премудрая тоже. Марья-Моревна, да хоть та же царевна-лягушка. Способности есть, а желания идти да нечистью становиться нет. Вот. А есть наоборот, решает такая девица, что хочет колдуньей быть, ведьмой, если проще. И становится. Тут уж берегись. Не верь, не ходи, не проси! Сам пожалеешь! – ответил вместо Волка Баюн. – В молодости они красивые, слов нет. И такие… На мужчин действуют как хотят. Заворожить взглядом могут, а уж если из их рук чего-то мужчина берёт, да ест-пьет, ой, пропал!

– Кот, так что, и обороны против этого нет?

– Да как же нет? Крещеного могут заморочить, если только он сам к ним идёт. Шаг человек должен сделать по своей воле. Вы же свободны, на самом-то деле. Воля у вас есть. Хочу направо, хочу налево. Вот человек волей своей и распоряжается. Как распорядился, так и получился. А если уж человек поневоле к ним попал, тут только так и защищаться, как ты в Темном лесу. Помнишь?

Катерина, конечно, помнила. Ещё бы. Как забыть лес, битком набитый страшной нечистью? А повернуть назад нельзя, и в сторону не уйдёшь. Волк умирал, надо было живую воду достать. Она и пошла. А как поняла, что сама больше не может, вспомнила древние слова защиты от зла, ещё прабабушкой ей рассказанные:

– Живый в помощи вышнего… – вся молитва была как перед глазами. И словно щитом её прикрыли, не позволяя тем кто пугал, стараясь заполучить, погубить, даже приблизиться! – Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы, летящяя во дни. Не прийдет к тебе зло и рана не приближется к телеси твоему…

Катерина покивала Баюну. – Помню!

– Вот и молодец. Вот и не забывай, – Кот строго покосился на расслабленно валяющихся в гамаках мальчишек, присмотрелся к ним. – В одно ухо влетело, в другое вылетело.

– Да ну, это же ерунда, – Кир покачал ногой в воздухе. – Я вот точно ни к какой ведьме и близко не подойду. И молитвы мне эти сто лет не надо! И непонятно там ничего.

– Ну-ну, –протянул Баюн. – Ты, главное, не будь так самоуверен. А остальное приложится. Поумнеешь, если доживёшь, конечно.

Катерина открыла ворота ахнула. В Лукоморье шёл дождь. Нет, не дождь, ливень там шёл! Баюн сразу поёжился и начал перебирать лапками, словно уже чувствовал под ними мокрость и противность. – Ээээ, а может, мы потом зайдём? – проговорил он и громко заорал, оказавшись на середине абсолютно мокрого луга. – Волк, ты покойник!!! Я тебя растерзаю, когда высохну!

– Вот когда высохнешь, тогда и поговорим, а то я с мокрыми кошками разговаривать не мастак, – невозмутимо ответил Бурый, элегантно пролетая мимо с Катериной в дождевике на спине. Ворота растаяли, словно их никогда и не было. И вокруг был видны только потоки воды, падающие с неба. Мальчишки сдерживались, чтобы не рассмеяться от зрелища абсолютно мокрого Баюна, который пытался сохранять видимость достоинства, важно поднимая лапы как можно выше. В конце концов, Кот не выдержал, тоненько взвизгнул и припустил стрелой по мокрой траве, стараясь как можно быстрее добраться до Дуба.

Кир дошлёпал по лужам Степану и прокричал ему на ухо. – Кот, птица гордая, без пинка не летает!

Когда они дошли до Дуба, который гостеприимно открыл перед ними дверь, впуская внутрь, первое, что они увидели – мокрые следы Баюна, ведущие в горницу и услышали его возмущенные завывания. В горнице Катерина сушила Кота, и успокаивала его намокшие нервы. – Как он мог! И даже не подвёз и псиной воняет на весь Дуб!!! – Кот гневно косился на Бурого, который безмятежно валялся на боку.

– Котик, так ведь у него шерсть всегда так пахнет, когда мокрая, но он же не виноват, – Катерина проводила щеткой по шелковистой котовой шерсти, и возмущение Баюна исчезало на глазах. – Не всем же такую шёрстку, как у тебя!

Они с Волком весело переглядывались над головой Баюна, сидящего с закрытыми глазами и кивающего головой в знак согласия.

Кир переоделся пёрышком, вытер полотенцем совершенно мокрую голову и выглянул из окна, стена дождя стала ещё плотнее. Но в ней показалось яркая вспышка, и Кир сразу понял, что это Жаруся! Когда он вышел в горницу, она уже была там.

– Как я рада, что вы быстро вернулись. Катенька, девочка, ты выглядишь отлично, гораздо лучше, чем когда уходила! А почему ты сушишь этого увальня, а у самой коса мокрая? – он порхнула к Катерине, плеснула крылом около её головы и Катькина немаленькая коса сразу стала сухой. Птица, осмотрела Баюна махнула и на него, и Кот мгновенно стал напоминать огромный меховой шар со сверкающими где-то в глубине глазами.

– Что ты творишь? Я терпеть не могу, когда ты так делаешь! Мою шёрстку лучше сушить естественным путём, а не так варварски!

– Пойди под дождь, вымокни и сушись сам, сколько влезет. Языком, как все кошки и коты. А девочку мою не мучь! Волк, тебя высушить?

– Да как хочешь. Мне и так и так неплохо, – усмехнулся Бурый.

– Высушить! Ему, может и без разницы, а мне псиной воняет! – снова начал ворчать Баюн, который вылизываться терпеть не мог! И намёки на то, что он должен это делать, не переносил!

Жаруся пролетела над Волком, отчего он стал совершенно сухим, и почему-то с нормальной шерстью, а не вставшей дыбом, а также по дороге на спинку своего любимого стула, ещё и Киру волосы высушила.

– А где Степан? – поинтересовалась она.

– Тут я. А чего это у нас изба под окнами мельтешит? – он кивнул в сторону своей комнаты, из которой только что вышел. – Там видно.

Кот прыгнул туда и действительно сквозь потоки дождя, можно было различить переступающую с ноги на ногу в отдалении избу.