Морган Райс - Рыцарь, наследник, принЦ

И всё же она не стала этого делать. Вместо этого Церера смотрела в центр круга, где стояла одинокая фигура в одежде белого цвета. В отличие от её видения фигура не была размытой. Она стояла перед ней, такая же чёткая и настоящая как Церера. Церера шагнула вперёд, подойдя так близко, что почти могла её коснуться. Перед ней мог находиться только один человек.

«Мама?»

«Церера».

Фигура в балахоне бросилась вперёд в то же мгновение, что и Церера, и они крепко обняли друг друга, и этот жест, казалось, выражал всё то, что Церера не могла произнести: сколько она ждала этого момента, какую любовь она ощущала, как невероятно было встретить женщину, с которой она познакомилась только в видении.

«Я знала, что ты придёшь, - сказала женщина, её мать, когда они отпустили друг друга, - но даже это знание отличается от того, что я чувствую, когда вижу тебя на самом деле».

Затем она скинула свой капюшон, и Церере показалось невозможным, чтобы эта женщина могла быть её матерью. Возможно, её сестрой: у неё были такие же волосы, те же черты лица. Церере показалось, что она смотрится в зеркало. И всё же она казалась слишком молодой, чтобы быть матерью Цереры.

«Я не понимаю», - сказала Церера. «Ты действительно моя мама?»

«Так и есть». Она протянула руки вперёд, чтобы снова обнять Цереру. «Я знаю, это выглядит странно, но это правда. Мой вид может жить долго. Я Лицин».

Имя. Церера наконец-то узнала имя своей матери. Почему-то это значило для неё больше, чем всё остальное. Лишь его одного было достаточно, чтобы посчитать это путешествие ненапрасным. Она хотела просто стоять там и смотреть на свою мать, не отрываясь. Но всё же у неё были вопросы. Так много, что они посыпались из неё без остановки.

«Что это за место?» - спросила она. «Почему ты здесь одна? Постой, что ты имеешь в виду под «твоим видом»?

Лицин улыбнулась и села на траву. Церера присоединилась к ней и, когда она опустилась, то поняла, что это была не просто трава. Она разглядела под ней каменные фрагменты, расположенные в форме мозаики, но давно покрывшиеся растительностью.

«Не существует простого способа ответить на все твои вопросы», - сказала Лицин. «Особенно когда у меня так много собственных вопросов о тебе, о твоей жизни. Обо всём, Церера. Но я попытаюсь. Должны ли мы сделать всё по старинке? Ответ за ответ?»

Церера не знала, что на это сказать, но, похоже, её мать ещё не закончила.

«Они всё ещё рассказывают истории о Древних в твоём мире?»

«Да», - сказала Церера. Она всегда уделяла больше внимания историям о воинах и их подвигах на Стадионе, но она слышала и кое-что из того, что рассказывали о Древних: о тех, кто существовал до появления человечества, кто порой выглядел точно так же, а иногда и был чем-то бо´льшим. Они так многое построили, а потом потеряли. «Подожди, ты хочешь сказать, что ты…»

«Одна из Древних, да», - ответила Лицин. «Это было одно из наших мест, до того… Что ж, есть вещи, о которых лучше не вспоминать. Кроме того, теперь ответ за тобой. Расскажи мне, какой была твоя жизнь. Я не могла быть рядом с тобой, но я потратила так много времени, пытаясь представить себе, какой сложится твоя жизнь».

Церера попыталась рассказать ей всё, хотя она и не знала, с чего начать. Она рассказала Лицин о том, как она росла в кузнице своего отца, о своих братьях. Она рассказала ей о восстании и о Стадионе. Ей даже удалось рассказать ей о Рексусе и Таносе, хотя на этих словах её голос надломился, и она почувствовала, будто ей не хватает воздуха в лёгких.

«Ох, моя дорогая», - сказала её мать, положив руку ей на плечо. «Хотела бы я избавить тебя от этой боли. Хотела бы я быть рядом с тобой, когда это происходило».

«И почему ты не могла?» - спросила Церера. «Ты была здесь всё это время?»

«Верно», - сказала Лицин. «В давние времена это место было одним из тех, что принадлежали моему народу. Остальные покинули его. Даже я оставляла его на какое-то время, но в последние годы оно стало для меня своего рода святилищем. И местом ожидания, конечно же».

«Ожидания?» - спросила Церера. «Ты имеешь в виду меня?»

Она увидела, как её мать кивнула.

«Люди говорят, что видеть судьбу – это дар, - сказала Лицин, - но в некотором роде это и тюрьма. Осознавая то, что должно произойти, ты теряешь право выбора, которое даётся с незнанием, ведь твои желания уже не принимаются во внимание...» Её мать покачала головой, и Церера увидела, что она загрустила. «Сейчас не время для сожалений. Я наконец увидела свою дочь, и у тебя есть время только на то, чтобы узнать, для чего ты сюда прибыла».

Она улыбнулась и взяла Цереру за руку.

«Идём со мной».

***

Церере казалось, что прошли целые дни, пока они с матерью шли по волшебному острову. Захватывающее ощущение – находиться здесь со своей матерью. Всё это было похоже на сон.

Во время их прогулки они говорили в основном о силе. Мать пыталась объяснить её суть, а Церера пыталась всё понять. Происходило нечто странное: когда её мать говорила, Церера чувствовала, будто её слова как бы наполняют её силой.

Даже сейчас, пока они шли, Церера чувствовала, как она поднялась внутри неё, обволакивая её естество дымкой, когда мать коснулась её плеча. Ей нужно было научиться контролировать свою силу, и она пришла сюда, чтобы научиться ей управлять, но по сравнению с тем, что она наконец увидела свою мать, это казалось не таким уж и важным.

«Наша кровь дала тебе силу», - сказала Лицин. «Островитяне пытались помочь раскрыть её, не так ли?»

Церера подумала об Оэне и обо всех тех странных упражнениях, которые он заставлял её делать. «Да».

«Для люди не нашей крови они хорошо понимают мир», - сказала её мать. «Но есть вещи, которые даже они не в состоянии тебе показать. Ты уже делала что-то из камня? Это один из моих талантов, поэтому я предполагаю, что и один из твоих».

«Делала что-то из камня?» - спросила Церера. Она не понимала. «Пока что я только лишь двигала вещи. Я стала быстрее и сильнее. А ещё…»

Она не хотела заканчивать свою мысль. Она не хотела, чтобы её мать плохо о ней думала.

«Твоя сила убила тех, кто пытался причинить тебе вред?» - сказала Лицин.

Церера кивнула.

«Не стыдись этого, дочь. Я наблюдала за тобой совсем немного, но я знаю, чем тебе суждено быть. Ты хороший человек. Такая дочь, о которой я могла лишь мечтать. Что же касается камней…»

Они остановились на лугу с фиолетовыми и жёлтыми цветами, и Церера наблюдала, как её мать срывает маленький цветок с нежными шелковистыми лепестками. Через контакт со своей матерью она почувствовала, как сила внутри неё замерцала, она была всё ещё знакомой, но гораздо более осознанной, искусной, сформированной.

Поверхность цветка стала покрываться каменной плёнкой, словно окно инеем в морозную погоду, но оказалось, что так произошло не только с его поверхностью. Через секунду трансформация завершилась, и в руках её матери остался каменный цветок, похожий на те, что Церера видела на острове до этого.