Людмила Клемят - Ришка и пленник волшебного пруда

– Интересно-интересно! – протянула та и, как всегда, ехидно прищурилась. – Тебе тут так понравилось, что теперь каждый день ходишь?

Ришка промолчала.

– Видно, не всё ты нам рассказала… – продолжала настырная Клопикова. – Что там, за калиткой? Ну-ка, отвечай! Не то пожалуюсь Инне Валерьевне, что ты там была! А она твоим родителям позвонит!

У Ришки холодок пробежал по спине, хотя день был майский, жаркий. Вот оно! То, чего она боялась больше всего. Если правду сказать нельзя, а врать совсем-совсем нельзя…

– Отстань, Клопикова! Какое твоё дело! – нарочно грубо сказала она.

А что, грубить же ей никто не запрещал! Вдруг действительно отстанет? Клопикова не отстала.

– Не признаешься? Хорошо же! Тогда я сама схожу и посмотрю!

– Тогда я расскажу Инне Валерьевне и она позвонит твоим родителям, вот! – в отчаянии выпалила Ришка.

– Только попробуй! – пригрозила Клопикова и шагнула вперёд.

Ришка попятилась к калитке. Если Клопикова туда зайдёт, то обязательно увидит волшебный пруд с русалками и расскажет кому-нибудь. И тогда – всё! Лягушонок отправится неизвестно куда, причём именно сейчас, когда до его освобождения осталось так мало! А он ещё, как назло, не нырнул в воду, а спит, подставляя солнцу жёлтое беззащитное пузо! То, что Клопикова на голову выше и намного сильнее, сразу стало неважным. Ришка раскинула руки в стороны и загородила калитку спиной.

– Стой, не ходи! Тебе туда нельзя!

– Пусти! – насупилась Клопикова и потянула за ручку.

– Нет! – помотала головой Ришка, упираясь ногами в землю.

Клопикова дёрнула изо всех сил, Ришку отбросило открывшейся дверцей. Она тут же метнулась обратно, но Клопикова уже оказалась за калиткой. Не успела Ришка протиснуться следом, как из-за забора послышался крик и громкий жалобный плач. Она тут же влетела в калитку и увидела, что непобедимая Клопикова сидит на траве и ревёт.

– Что случилось?

– Нога-а! – протянула Клопикова.

Она уже не выглядела задавакой и воображалой. Просто девочка, которой очень больно.

– Попробуй встать, – сказала Ришка и подала руку. – Я отведу тебя в медпункт, там тебе наложат гипс.

А про себя подумала, что Клопикова в гипсе куда безопасней, чем Клопикова без гипса. Ришке с лягушонком всего лишь день продержаться. А потом он расколдуется, и пусть Клопикова на этот пруд хоть каждый день смотреть ходит.

Идти к медпункту было тяжело: Клопикова не могла наступать на ногу и потому опиралась на Ришку, больно надавливая на плечо.

В школьном медпункте Клопикову осмотрел врач.

– Перелома нет, только очень сильное растяжение, – сказал он, наматывая бинт на ногу Клопиковой. – На всякий случай сходите в травмпункт и сделайте снимок. Кстати, где же она так упала? – спросил он, но почему-то не у пострадавшей, а у Ришки.

Ришка молчала и страшными глазами смотрела на Клопикову. Ну же! Пусть сама ответит. Ей-то врать никто не запрещал! Но Клопикова тоже молчала и только тёрла зарёванное лицо.

– Ну? – нахмурился врач.

– У заброшенного пруда, – призналась Ришка.

– Вот как? А кто же вам разрешил ходить туда одним, без взрослых?

Дальше всё было быстро. Врач позвонил Инне Валерьевне, а та тут же сообщила мамам.

– Ты не только трусиха и вруша, но ещё и ябеда! – сердито сказала Клопикова, когда они вышли из медпункта. – Знаешь, как мне теперь попадёт?

– Мне, между прочим, тоже попадёт! – так же сердито отозвалась Ришка. – Почему ты сама не ответила, когда спрашивали?

Тоже выискалась… Ришка вон сколько молчала, лишь бы не говорить правду.

– Так спрашивали же тебя! Я думала, что ты что-нибудь сочинишь. Как обычно. А ты… Ябеда! – выкрикнула Клопикова и, прихрамывая, медленно пошла домой.

Ришка тоже шла медленно, хотя у нее с обеими ногами всё было в порядке. Только вот возвращаться не хотелось. И не потому, что получит нагоняй или её накажут. Ей предстоял серьёзный разговор с вопросами, на которые она не знала, как отвечать.

Когда она появилась на пороге, мама уже была в курсе. Новость и должна была прилететь быстро.

– Ты представляешь, что могло случиться? Это же водоём, глубокий! Там всё старое, всё прогнило! Ты могла утонуть, могло случиться всё что угодно! – мама утирала слёзы и пила валерьянку. – Вот зачем, зачем ты туда пошла?

Ришка, насупившись, молчала.

– Что там такого, что тебе непременно нужно было туда ходить?

– Прости, пожалуйста. Я…

Эх, если бы она могла объяснить маме, что просто хотела помочь одному симпатичному заколдованному лягушонку.

– Я тебя спрашиваю, – строго сказала мама. – Зачем ты ходила к этому пруду? Или ты мне ответишь – или я вообще с тобой не желаю разговаривать! Лена Клопикова сказала, что ты была там не в первый раз.

Какая же ябеда эта Лена Клопикова! Её-то никто не заставлял говорить правду!

Эх, лучше бы мама кричала на Ришку, а не плакала. Ришка не боялась, что мама не станет с ней разговаривать. А вот маминых слёз боялась. Ужасно боялась. Больше всего на свете.

– Я… Я просто так. Посмотреть на кувшинки и… – Она с трудом подбирала слова. – Там красиво.

Сказала – и разревелась.

Ну вот, соврала. И теперь лягушонка никто много-много лет не расколдует.

– Будешь наказана, – устало сказала мама. – Неделю на улицу – ни ногой. Из школы – сразу домой. Ясно?

– Ясно, – согласилась Ришка.

Ей совсем не было себя жалко. Что такое неделя дома по сравнению с сотнями лет в лягушечьей шкуре.

***

Неделя тянулась бесконечно долго. Дома мама, которая всё ещё злилась, а в школе – недовольная Клопикова и одноклассницы, которые дружно встали на её сторону. Наверное, в какое-то другое время Ришку бы это очень огорчило, но сейчас она словно не замечала всех этих «ябеда-карябеда» и строгого маминого тона. Все её мысли были там – у заколдованного пруда. Как там лягушонок? Где он? Что с ним? Кто его заколдовал и куда его теперь перенесли?

Когда неделя прошла и Ришку наконец отпустили гулять, она сначала посидела во дворе, потом несколько раз обошла вокруг дома, вроде как гуляла, а потом тихонько, обходными путями направилась к заветной калитке. И чем ближе она подходила, тем страшнее ей становилось. Нет, Ришка боялась не того, что кто-то её заметит в запретном месте. Она боялась того, что увидит там, за забором.

Ришка прошмыгнула в калитку, пробежала по тропинке, завернула за куст и… чуть снова не расплакалась.

Волшебство пропало. Теперь пруд был совсем другим. Серый, блёклый. Густые камыши, старый деревянный мостик, грязновато-зелёная вода и никаких цветов. Обычная трава, обычные листья… В общем, обычный заброшенный пруд.

Вот и всё. Нет тут никакого лягушонка. А может, его и не было? Может, Ришка сама всё придумала и сама же поверила? Она часто начинала почти что верить в свои выдумки, вдруг в этот раз именно так?