Юрий Новоселецкий - Город паучков

И теперь "хижина Фила" валялась у самой двери, в чулане, вдалеке от привычных благословенных источников пропитания несчастного Философа. "Как изменчива бывает судьба к тем, кто кажется уже постиг Высший смысл бытия!" – огорченно, бессознательно перебирая лапками, думал Фил. За этими высокими словами он прятал свою растерянность и неотступные мысли о том, как же теперь добывать пропитание – уж очень была привлекательной идея "ничегонеделания" и так неприглядно теперешнее его положение!

Еще больше переживала семья паучихи Доры: они с мужем Питером надеялись, что их детишки (все шестеро) еще надолго задержатся в интернате Рамзеса, который располагался в углу чулана под перевернутой раковиной. Ведь и плата за обучение (4 мухи и мокрица) была внесена, и Дора с Питером уже готовились к новоселью в чудесном, сухом, старом, стоптанном башмаке сантехника и вдруг – все паучишки вернулись домой! В доме все вверх ногами, вся паутинка ходит ходуном от проказников, где уж тут переехать!

***

… Художником Хенк был, в общем-то, никудышным. Нет, рисовал он неплохо, но никак не мог найти свою «тему». Не подражать же знаменитостям, вроде Пикассо или Рафаэля! Что самое обидное, бывало вот кажется нашел, что-то подходящее промелькнуло перед глазами и – не успел даже понять – все исчезло! Перебивался пока тем, что рисовал эскизы для рекламы. Заработки хоть и небольшие, зато свободного времени предостаточно! Но куда ж его деть, время-то?

Жил Хенк на окраине большого города, в подвальной комнате, где раньше была мастерская сантехника. С той поры в чулане осталась целая куча ржавых раковин, обрывков, тросов, сломанных ключей и прочего хлама. У окна стоял мольберт, рядом на широкой скамье и старом стуле в беспорядке лежали смятые в гармошку, засохшие тюбики из-под красок, две палитры, уже покрывшиеся пылью, а на подоконнике, используемом в качестве стола – старые газеты, немытый стакан со следами кефира, небольшая стопка книг, откуда Хенк, видимо, пытался "черпать вдохновение". На огромный выцветший диван, местами прожженный растворителями, немногочисленные посетители и присесть боялись, чему художник был только рад, поскольку люди спешили уйти, а он любил одиночество.

Уже третью неделю Хенк сидел без заказов, а следовательно – без денег. Днем он бродил по городу, а ночью вваливался без сил в свой подвальчик. И вот наступило утро, когда бессмысленные прогулки осточертели и художник впервые осознано взглянул на свое жилище.

«Ой-ё! Какой кошмар! Как я жил в таком бардаке?! Надо провести генеральную уборку! Кстати, начну-ка я с чулана! Давно собирался выкинуть оттуда все барахло!››

Несмотря на энергичные мысли, движения его были медленными и ленивыми. Что ж, на всех нас иной раз нападает такая вот жажда деятельности, и, при необходимости, мы можем убедить в своей решительности весь мир, но… Как только дело доходит до конкретных действий… О-о-о!.. Мы готовы потратить еще один день на убеждения всего мира в необходимости "сделать хоть что-нибудь реально", но только не делать это самим!

Хенк не отличался от многих и, хоть подстегивал себя разными громкими фразами о мужестве, отваге, самопожертвовании, но с дивана смог встать лишь через час после принятия решения об уборке – и это был подвиг!

«Да! Не каждый мог бы вот так "сорваться" с теплой постели!›› – подумал Хенк, с трудом поборов желание упасть обратно.

"Сорвался" он за какие-то полчаса, непрерывно позевывая, почесываясь и внимательно разглядывая свои босые ноги, как бы желая увидеть в них какую-то причину не вставать. Но ноги были в порядке, и встать, все-таки, пришлось.

***

В темноте чулана Философ чувствовал себя неуютно. Голод давал о себе знать все чаще, да и поговорить с кем-нибудь хотелось ужасно!

«Придется, все же, выглянуть наружу. Может, пройдет кто-нибудь!›› – сказал он сам себе и, впервые с дней детства стал выбираться сначала из бидона, а потом, осмотревшись и не увидев ничего примечательного – и из чулана…

***

…Хенк, поднявшись во весь рост потянулся, с хрустом вытягиваясь, будто собрался себе на завтрак прихватить пару звезд. Ух! Даже в глазах потемнело!

Голова закружилась, и художник, в глубине души радуясь, что появился повод, обессилено рухнул обратно на диван! Перевернулся на бок и взглянул на злополучный чулан…

***

…Философ, выйдя из дверей чулана, увидел вдруг какое-то существо, которое, как ему показалось, прямо на глазах вырастало из пола устремляясь вверх, как будто пытаясь пробить полоток!

«Вау!!!›› – вскричал Философ и, присев на четыре задних ноги, вытянул вперед и растопырил оставшиеся свободными четыре передних, застыв в оборонительной позиции.

«Кто его знает! Вдруг сейчас посыплются осколки с потолка!.. Но что это ?!» – в один миг пронеслось у него в голове. И тут все это фантастическое создание со всего размаха, будто подломившись, обрушилось на диван!

Лишившись от ужаса способности соображать и передвигаться, Фил стоял, покачиваясь, все так же расставив ноги, чтоб казаться своему противнику намного больше, сильней и храбрей, чем это было на самом деле.

Секунды тянулись невероятно медленно. Последний раз Фил так пугался давным-давно, когда в его бидон попал какой-то огромный цилиндр из бумаги, набитый зачем-то травой; трава была подожжена и тлела, пожирая и бумагу, которой была обмотана, и все вокруг, что поддавалось огню! Вонь тогда стояла ужасная, из-за дыма невозможно было передвигаться, и Фил не сомневался тогда, что все это предназначалось для его уничтожения и ему невероятно повезло, когда тлеющая громадина не попала на него!

В тот раз, переждав огонь, Фил долго не мог прийти в себя и только через день стал плести свою обычную обстановку, восполняя все разрушенное.

« Да, доблесть – в выдержке и упорстве››, – разглагольствовал он потом перед своими гостями, которые с ужасом слушали его рассказ об этом невероятном покушении, не забывая уминать выставленное Филом угощение.

Вот и теперь Философ, видя, что обстановка стала менее угрожающей, стал потихоньку отступать за дверь, справедливо полагая все происшедшее достаточным основанием для отдыха! Не опуская две пары передних пар ног, он задними стал медленно, осторожно прощупывать дорогу домой… И в этот момент с дивана в его сторону

что-то потянулось!

«О-о-о! Теперь я, кажется, точно пропал! Ну что меня дернуло высовываться! Лучше бы еще год просидел голодом, чем увидеть такое!››

А "такое" тем временем отползло обратно на диван! А затем вся масса, которая лежала на диване, начала движение к Философу. И, забыв обо всем, Философ стал пятиться в открытую дверь чулана.

***

«Хо! А это еще что?» – подумал Хенк, увидев у приоткрытой чуланной дверцы большого паука, который стоял и, вроде бы, приветливо махал ему лапами. – «Хочешь поздороваться? Ну-ну…» – Хенк медленно протянул к паучку руку, но тот, продолжая помахивать, но уже явно приглашающе, стал пятиться за дверь, в темноту чулана.