Вячеслав Запольских - Планета имени шестого Б

На уроке линкоса мне в штанину кто-то заполз. Облепил маленькими лапками лодыжку, карабкается наверх — щекотно и ногой хочется брыкнуть. Но нельзя. Вдруг это очередная конструкция Маковки? Какой-нибудь одноцелевой мини-робот, принесший мне давно обещанную пасифианскую жвачку?

Нужно незаметно стащить наушники, засунуть голову под парту и закатать штанину. Именно так я и сделал.

Никакой это был не робот. Под коленкой у меня пристроился странный зверек — пестрое тельце, тоненькие лапки и сплюснутая, как у камбалы, голова. И на голове — Маковкины каракули красным фломастером: «Ох, и надоела мне эта лингвистика!». Не нашел лучшего способа поделиться тоской. Подослал татуированную не то жабу, не то рыбу. Я и сам знаю, что скучно.

Зверек раскрыл свою пасть и заклекотал на весь класс. Я его накрыл каскеткой, но поздно. Из-за учительского стола уже поднималась Пифия Андреевна.

— Ян?!

Столько наивности в голосе! Можно подумать, я всегда был пай-мальчиком.

— Что у тебя там?

Показать зверя — значит, выдать Маковку. Не голову же отрывать живому существу только потому, что Пифия Андреевна не прощает нелюбви к восхитительной, поэтичной и всем нам кровно необходимой космической лингвистике. Прочтет Маковкины каракули — конец моему дружку. Плакал его полет на «Кольцо — 6», к которому весь наш класс начал готовиться еще за месяц до каникул.

— Ну, что молчишь?

Врать нехорошо. Но иногда без этого просто не обойтись. Тогда вранье уже не вранье, а импровизация . Здесь важно удачно начать, а потом пойдет как по маслу.

— У меня наушники поймали какую-то станцию, — небрежно сообщил я, — что-то кричит, хрипит… Что-то непонятное.

— Наушники настроены на учебную волну, и никакие посторонние звуки появиться в них не могут, — как маленькому, объяснила Пифия.

— А вы взгляните на часы! — я уже уловил ниточку своей импровизации. — Взгляните, который час!

— Без сорока семи минут одиннадцать.

— Вот видите, — все более вдохновенно продолжал я, — сейчас в эфире три минуты молчания. Все радисты слушают космос. Не придет ли откуда-нибудь сигнал «SOS», не нужно ли выслать помощь попавшим в беду космонавтам, не терпит ли население какой-нибудь планеты бедствие, не напали ли на беззащитную галактику пираты? В эфире — тишина, чтобы сигнал самой отдаленной опасности не проскочил незамеченным. Мои наушники тоже вслушивались в космос. И поймали сигнал.

В подтверждение моих слов зверек в каскетке опять завопил. Это был вопль отчаяния и безнадежности, леденящее душу прощание с белым светом.

— Кому-то нужна помощь! — заключил я и поднял над головой наушники.

— Помощь нужна прежде всего тебе, Ян. Иначе постоянные обманы и розыгрыши серьезно изменять твою психофизическую структуру, — печально отозвалась на мой призыв учительница.

— И генетическую структуру тоже изменят, — заявила Тася Новгородцева. — Вот вырастет у тебя ложноножка…

— И будешь ты питаться одними только фальшивыми зайцами, — добавил Олег Медведев.

— И станешь жить под псевдонимом!..

Бездна остроумия. Ужасная картина, которая ждет зарвавшегося импровизатора. А, между прочим, за сорок тысяч световых лет отсюда маленький звездолет-разведчик с неизвестной нам планеты, изо всех сил пыхтя фотонными дюзами, пытается выкарабкаться из жадной глотки черной дыры. Расходуются последние тонны горючего, пускаются в ход резервные двигатели, избитый метеоритами корпус дрожит от напряжения, — но дыра беспощадна. Скоро звездолет приблизится к ее центру и канет в неисследованной страшной бездне, из которой еще никто не возвращался. Помощи ждать неоткуда. И радист садится за свой передатчик, чтобы Вселенная услышала: в секторе SQ — 16 крабовидной туманности созвездия Подковы в результате вспышки на границе пятого измерения родилась новая черная дыра. Берегитесь! Прочь из зоны опасности, звездолеты!

Но, конечно, передается все это не допотопными точками и тире и не на интерлинге. Может быть, даже линкос не поможет разобрать блекотанье, принятое моими наушниками. Ведь планета, где был построен гибнущий ныне звездолет, так далека от нас, что рассчитывать на общие математические законы не приходится. Может быть, у них там вообще нет математики (во лафа-то!), а все расчеты строятся на сильно развитой интуиции, на безошибочной фантазии. Взглянут на кучу деталей, и говоришь: из этого можно построить энергостанцию мощностью 400 мегаимпульсов в секунду. А во-о-он в том созвездии обитают существа, которые днем ничем не примечательны, а ночью выворачиваются наизнанку, как варежки, потому что у них светящиеся внутренности…

А школьный звонок затарахтит через 14,068 секунды, потому что должен же когда-нибудь кончиться этот урок, не вечно мне импровизировать на вольные темы, пряча за спиной каскетку с голосистой зверюгой.

— Линкос потому является универсальным средством общения, — наставительно сказала Пифия Андреевна, — что он основан на математике, которая тоже универсальна. Ее законы могут подчинить себе и фантазию, и эту сказочную интуицию сочиненной тобой цивилизации. Но должна признать, что дикое реготанье, исходящее из твоей каскетки, пожалуй, и линкосу окажется не под силу.

Вот я и добился своего. Если и не заставил Пифию забыть про зверюшку, так хоть настроил ее на благодушный лад. Все, 14,068 секунд прошло. Дз-з-з! Перемена…

— Дети, завтра контрольная по теме «Имя тригонометрическое». Подзубрите тангенс-причастия. Если кто-нибудь до сих пор не умеет извлекать квадратный корень из суффикса — я с трех до пяти на продленке. До свидания.

— Ты зачем ее в каскетку засунул? — вызывающим тоном спросил маковка. — И вообще, что ты с ней сделал, почему она так орала?

— Это я у тебя хотел поинтересоваться, отчего твоя записка забралась ко мне в штанину, а потом подняла крик, — огрызнулся я.

Маковка отобрал у меня каскетку и вытащил из нее зверька. И потом взял его за кончик хвоста и… Хвост затрепыхался в его руке. А оставшийся обрывок шевельнулся и стал со страшной скоростью регенерировать.

— Получай, — покровительственно улыбаясь, сказал Маковка, подавая мне еще извивающийся обрывок инопланетного хвостика. — Ровно порция. Пасифианская жвачка. Да не волнуйся, ему не больно. Полезно. Вроде как нам ногти подстригать. Кстати, разорался он как раз потому, что пора было новый хвост отращивать, а новый никак не обрывался.

Я попытался засунуть «хвост» в рот, но промахнулся.

— Вчера прихожу домой, а там целое кило цвургов винтоплодных и два вот таких зверя. Значит, дед вернулся из экспедиции на Эвтерпу, — продолжал Маковка. — Э-э, ты что, обиделся?