Юрий Томин - А,Б,В,Г,Д… И другие (С иллюстрациями)

Где-то на дне был небольшой уступ. Она соскользнула с него, но подняться назад не могла: течение, хоть и слабое, все же мешало; ноги на такой глубине не имели опоры.

Лжедмитриевна, железобетонная инопланетчица, кандидат в мастера спорта, молча и тихо тонула в двух метрах от берега.

Это был прекрасный, необыкновенно счастливый случай, чтобы избавиться от нее и всего, что еще предстояло. Но об этом Алексей Палыч подумал позже, гораздо позже.

Первой его реакцией, как и у большинства нормальных людей, было броситься на помощь. Впрочем, тут и бросаться-то особенно нечего. Он подбежал к берегу и протянул руку. Даже Борис сначала ничего не понял.

Лжедмитриевна вылезла на берег.

— Спасибо, — сказала она таким тоном, будто ей не жизнь спасли, а уступили место в автобусе.

— Вы не умеете плавать? — спросил Алексей Палыч.

— Кажется, так.

— Зачем тогда лезть в воду?

— Я об этом не знала. — «Мадам» даже пожала плечами, словно и объяснять тут нечего.

Алексей Палыч понемногу возвращался в прежнее состояние.

— Хотел бы я знать, о чем вы еще не знаете? — спросил он. — То вы ведете группу в болото, то выясняется, что руководитель не умеет плавать. Что будет дальше?

— Все равно изменить ничего нельзя.

— А если бы вы утонули?

— Это другое дело.

— Ну, тогда тоните, — предложил Алексей Палыч. — Больше я вас не буду спасать.

Лжедмитриевна впервые взглянула на Алексея Палыча с интересом.

— Ну, — замялся Алексей Палыч, — возможно, и буду. Даже скорее всего буду. Но не от большого желания. Это что-то вроде инстинкта: мало кто может равнодушно смотреть, когда гибнет… — тут Алексей Палыч запнулся, ибо точно не знал, кто стоял перед ним, — что-то живое, — закончил он не слишком определенно.

— Вы хотите сказать, что разум заставляет вас желать моей гибели, а что-то другое заставляет меня спасать? Но что может быть сильнее разума? Мне это не понятно.

— Подозреваю, что вам многое непонятно, — сказал Алексей Палыч, понемногу возвращаясь в агрессивное состояние.

— Конечно, — согласилась Лжедмитриевна, — иначе я была бы не здесь, а дома.

— Вот и возвращайтесь домой! А мы выведем группу обратно.

— Попробуйте им об этом сказать.

Алексей Палыч мысленно сплюнул и вернулся к Борису. О том, чтобы говорить с группой сейчас, не могло быть и речи.

— Чего вы с ней там — за ручку? — спросил Борис.

— Да так… еще раз попробовал уговорить вернуться. Не вышло.

— И не выйдет. Рука-то у нее хоть настоящая?

— То есть?..

— Человеческая?

— Вполне, — со вздохом сказал Алексей Палыч.

После купания ребята начали организовывать переправу. Все оказалось очень просто. Стасик, зажав в зубах конец веревки, переплыл на ту сторону и обвязал веревку вокруг ствола. Другой конец закрепили повыше, на этом берегу. Рюкзаки, подвешенные на карабинах, переехали через реку. Ребята, Алексей Палыч и Борис — им все же пришлось раздеться — переплыли сами.

Алексей Палыч ожидал посрамления лжекандидата в мастера спорта. Оно не состоялось. Скорее, наоборот. Под предлогом проверки снаряжения «мадам» села в петлю, прикрепленную карабином к веревке, и лихо, чуть ли не под аплодисменты, скользнула на ту сторону.

Обманутый Алексей Палыч, натягивая брюки прямо на мокрые трусы, уже сожалел о своем благородном поступке.

После купания идти стало легче, но ненадолго. Затаившаяся на время усталость быстро вернулась. Алексей Палыч чувствовал некоторую слабость в ногах; пустой желудок взвыл с новой силой.

Группа форсировала небольшой овражек, поросший ольхой и тощим березняком. По дну овражка струился ручей, впереди начинался чистый сосновый бор.

Стасик, шедший впереди, остановился.

— Привал? — спросил он, обращаясь к Лжедмитриевне.

— Решай сам.

— Привал! — скомандовал Стасик.

— И ночлег, — добавила вторая девочка. — Место хорошее, а что там впереди — неизвестно. Да, Елена Дмитна?

— Решайте сами.

Теперь видно было, что ребята тоже устали. Но никто не настаивал на ночлеге. Однако когда Гена предложил «сделать» еще несколько километров, ему дружески посоветовали «закрыть пасть». Гена охотно послушался и первым скинул рюкзак на землю.

Алексей Палыч считал, что в таких случаях решать должен руководитель похода. Но лжекандидат в мастера только наблюдала, хотя и внимательно.

Отсюда следовало, что она была прирожденной демократкой и не хотела приказывать по мелочам, или… или просто не знала, что нужно делать.

Ребятишки работали четко. На них было просто приятно посмотреть. По-деловому и без суеты они расшнуровали рюкзаки, достали спальные мешки, колышки-уголки для растяжек. Появились палатки-душегубки — низкие, двухместные; в них можно было только лежать, но зато они занимали мало места.

Лжедмитриевна натягивала свою палатку одна. Расстелила ее на земле, растянула дно на колышках, затем поставила стойки и принялась за растяжки. Получалось у нее вполне прилично. Наверное, тренировалась у себя дома на каком-нибудь полигоне.

Наблюдая за всей этой разумной суетой, Алексей Палыч томился без дела. В походах он не бывал, и сейчас до всего ему приходилось доходить своим умом. Наконец его осенило.

— Очевидно, потребуются дрова? — сказал он в пространство.

Его услышали.

— Очевидно, — отозвался Стасик.

— Сейчас, сейчас, — обрадовался Алексей Палыч. — Боря, идем.

Алексей Палыч и Борис направились к лесу.

— Эй, эй! — крикнули им сзади.

Блеснув на солнце остро заточенным лезвием, топорик ударился о землю совсем рядом.

— А если бы чуть левее? — задумчиво сказал Алексей Палыч.

— Я же говорю — придурки, — отозвался Борис.

— Ну, это ты зря… Ребята хорошие, мне они нравятся.

— У вас все хорошие. А так не бывает. Что в ней хорошего?

Алексей Палыч без труда понял, что речь идет все о той же Мартышке. Конечно, в ней все было отвратительно: и то, что она подошла, и то, что улыбнулась, и что обратно бежала вприпрыжку, и что несла тяжелый рюкзак, в то время когда Борис шел налегке. Даже купальник был у нее мерзкий — совсем новенький, красный в белый горошек.

— Боря, — сказал Алексей Палыч, — в своей неприязни к девочкам ты становишься однообразным. Это не оригинально. Конечно, многие проходят эту стадию… Но пора из нее выходить. Все-таки женщины — половина человечества. Даже, говорят, — лучшая половина.

Одно из достоинств Бориса заключалось в том, что он был человеком практическим. Он сразу увидел, что учителя понесло, что тот замедлил шаги и даже собирался остановиться.