Юлия Вознесенская - Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»

Что сразу же отметил Жан и поспешил успокоить Жанну:

— Не пугайся, хозяйка, это не настоящая монашка, а ряженая! — Он довольно ухмыльнулся, ощерив акульи зубы. — И крестик-то, обрати внимание, перевернутый, как и положено по всем законам святотатства!

— Прошу пожаловать, гости дорогие! — пригласила матушка Ахинея: она тоже, как и ведьма Ага, сразу разглядела беса. — И пусть дизайн моей келеечки вас не смущает, это только для рядового клиента!

«Келеечка» оказалась большой, погруженной в сумрак комнатой; освещалась она лишь лампадкой из угла и желтым черепом-лампой на столе. Угол с лампадкой был сплошь завешан иконами. Жанна содрогнулась, увидев иконы, и опять нерешительно остановилась в дверях.

— Это декорация, Жанна, не бойся! Подойди поближе и погляди, какие тут иконы! — Жан, смеясь, лапой подтолкнул ее к «святому углу».

Жанна подошла, пригляделась и успокоилась. Со злобным удовлетворением она отметила, что глаза и сложенные для благословения руки святых были замазаны черной краской. А на некоторых иконах вместо святых были утопленные в оклады фотографии кинозвезд и даже парочка олигархов.

Жан демонстративно протопал в «красный угол» и уютно улегся под глумливыми образами, свернулся клубком и положил мерзкую голову на передние лапы. Уютно ему там было, безобразнику!

— Ага мне позвонила и все про твою беду поведала, — тут же приступила к делу хозяйка. — А я твою беду — руками разведу! Присядь пока на диванчик, красавица. Чайку?

— Можно чашечку, если это не слишком хлопотно. Холодно на улице. А я одета не по погоде…

— Оно и понятно. Как у нас в народе говорят, верхняя одежда крутого мена — его автомобиль…

Матушка Ахинеюшка принялась хлопотать, готовя чай, и при этом продолжала беседу.

— Как там Ага поживает, все такая же красотуля?

— Да, она недурно выглядит.

— А ведь мы с. нею почти ровесницы… К сожалению, я не могу поступиться правдой жизни во имя красоты… Имидж, имидж обязывает! Кто же доверится молодой монахине? А вот кипяточек-то уже и поспел к вашему приходу! — сообщила матушка Ахинея, потирая желтые ручки без колец и даже без маникюра, «украшенные» только коричневыми старческими пятнышками. — Кипяточек готов, сейчас травки заварим и попьем чаечку! Прошу к столу!

Жанна села на указанное место возле стола, на узкий и неудобный старинный резной стул с потрескавшимся кожаным сиденьем и высокой спинкой. На столе, рядом с черепом, уже стоял электрический самовар и стеклянный заварной чайник, на дне которого лежал коричневый и на вид какой-то подозрительный комочек. Мать Ахинея налила в чайник кипятку из самовара, комок распустился в горячей воде и превратился в подобие морского животного с шевелящимися щупальцами. По комнате поплыл приторный и даже слегка гниловатый запах. Появились две черные китайские лаковые чашки с золотыми драконами, и хозяйка с гостьей приступили к чаепитию.

— Выкладывай свою заботу со всеми подробностями, ничего не стесняйся! — пригласила хозяйка, и Жанна рассказала о своих злоключениях участливо слушающей матушке Ахинее.

— Ну что я тебе скажу? — сказала та, когда Жанна окончила рассказ. — Извести твоих девчоночек я, конечно, могу. Но работа предстоит большая, серьезная, и плату я за нее спрошу тоже серьезную. Деньги-то у тебя есть али одна только красота в наличности? Красота ведь нонче не капитал, а только средство к приобретению капитала!

— Денег у меня достаточно, об этом не беспокойтесь, матушка.

— Это хорошо. А еще ты мне рекламу сделаешь в кругах «новых русских». Много у тебя таких знакомых?

— Много, матушка. У меня других знакомых и нет.

— Вот и расчудесненько! Поможешь мне рейтинг поднять, а то конкуренты больно одолевают. Сама понимаешь, без рекламы на эзотерическом рынке не пропихнешься, а пиар нынче дорог, ах как дорог пиар-то, девушка!

— Я вам обещаю отличную рекламу в самых серьезных кругах, матушка, и даже на самом верху, но только потом, когда стану мадам Мишиной.

— Само собой, само собой. Вперед я с тебя, голубушка, возьму только деньги, простые и обыкновенные деньги.

— Сколько?

— Для начала — тысячу.

— В долларах? — спросила догадливая Жанна.

— В евро. Долларский курс чтой-то круто пошел на снижение. Ох, боюсь, вот-вот паника на валютной бирже начнется!

— У меня с собой только доллары…

— Ну, ин ладно. Сколько ж это у нас будет по нонешнему курсу, если еврики в зелененькие перевести? — матушка Ахинея извлекла из кармана подрясника калькулятор и ловко им пощелкала. Сумма матушкой была названа и тут же выложена Жанной на стол.

— Ну, а теперь тихими стопами да прямиком к делу, лапуля. Чтоб иметь подступ к девчонкам, надобно обезвредить вокруг них духовную защиту. Рабочее пространство, так сказать, обеспечить. Для этого ты мне должна будешь перетаскать по одной все иконы, какие есть у них в комнате. Я эти иконки дезактивирую, а ты их потом на место вернешь. Я их так обработаю, что ни один Ангел к ним не приблизится, не говоря уже о Святых! И святую воду, если она у них есть, прихвати. Сумеешь ты мне сюда всю эту их православную атрибутику доставить?

Жанна замялась.

А Жан в углу недовольно и предостерегающе заворочался, свирепо глядя на Ахинею.

— Не знаю, мать Ахинея… Боюсь, что не смогу я прикоснуться ко всему этому — к иконам, к святой воде…

— Вот, значит, как? Да ты, видать, далеко продвинулась, зайка моя! Хвалю, хвалю… А вот скажи мне, умница, надежный человечек у тебя в доме имеется, чтобы эту работу за тебя проделать и никому не проболтаться?

— Нет у меня такого человечка. Все теперь против меня: и домоправительница, и горничная, и секретарь моего Мишина, и даже его охрана.

— Это усложняет дело и потребует от тебя лишних вложений.

— Да я согласна, матушка, вы только помогите! Сил у меня больше нет моих падчериц терпеть, извели они меня вконец!

— Понимаю, понимаю, краса ты моя подколодная… то есть, ненаглядная! А мы вот что сделаем: мы на их территорию своего агента забросим.

— Подружку им, что ли, подсунем?

— Никакая твоя подружка не сможет святынями манипулировать, для этого бо-о-ольшая подготовка требуется! Мы это дельце иначе провернем. Они ведь малолетние, за ними глаз да глаз нужен?

— Еще как нужен!

— О-кеиньки! Значит, их отца ты без особого труда сможешь обработать в нужном направлении. Ты ему скажешь, голубушка, что девицам в переходном возрасте полезно иметь воспитательницу — бонну, гувернантку. Это теперь последний писк домашней педагогики — гувернантки. Ты отца уговоришь, а о подходящей кандидатуре я сама позабочусь. Дашь объявление в местную газетку, а я тебе, будто бы по объявлению, пришлю свою кандидатку. И красотку, и веселую, и современную, и православную — напоказ только, конечно. Всех подряд и наповал очарует! И вот эта моя гламурненькая и православненькая гувернанточка все ихние иконки по одной ко мне на обработку и перетаскает. Ну как, милушка, нравится тебе мой план?