Евгений Велтистов - Классные и внеклассные приключения необыкновенных первоклассников

– Я пробежал тысячу километров, пока ты спал, а хлеба нигде нет.

– Влюбленный поросенок, – хихикнул Одноух. – Сотри грязь с пятачка.

– Дохлый заяц! – не выдержал Дыркорыл, дернув обидчика за ухо.

Одноух вскочил, принял боксерскую позу:

– За зайца ответишь!

Драчунов разнял Нехлебов. И объяснил, что влюбленным имеет право быть каждый, кто не дерется, не ругается и вовремя учит уроки. Но сейчас – луна уже светит в окно, а в дневниках еще не нарисовано солнце.

Одноух пробудился от спячки. Он писал в тетради и с тоской поглядывал на луну. Так приятно запахнет скоро свежей зеленью. Покататься бы сейчас по траве, поточить о молодую кору зубы. Может, и ему в кого-нибудь влюбиться, стать благородным и чуть сумасшедшим человеком? Но в кого?

Одноух зевнул, огляделся, увидел пустой балкон.

Сегодня все какие-то шальные. Даже Картина загулялась, не вернулась в свое гнездо.

В Ершах объявился необычный почтальон.

Тридцать лет по сельским дорогам гоняла на велосипеде и мотоцикле с сумкой через плечо тетя Наташа, и веселого быстрого почтальона знал каждый мальчишка.

Но вот не только педали, но и собственные ноги стали тяжеловаты для тети Наташи, она собралась на пенсию.

Ждали нового почтальона из центра. Газеты и письма в Ершах разносили школьники. Тетя Наташа сортировала почту, диктовала в далекие пункты телеграммы по телефону.

В свободные минуты почтальонша сидела у окна и беседовала с большой белой птицей.

Картина облюбовала себе дерево возле почты.

Напротив почты находился универсальный магазин, и из него то и дело неслась бравая музыка. Музыкальную страсть Картины сразу подметила тетя Наташа. Почему-то ей показалось, что белая ворона обосновалась возле почты именно из-за музыки.

– Что больше нравится? – интересовалась тетя Наташа. -Марши или вальсы?

Ворона кивнула.

– А мне гармошка, – призналась почтальонша. – Знаешь, как я в молодости частушки пела? Ты небось видела.

Картина помнила и залихватские переборы гармони, не смолкавшие на деревенской улице до рассвета, и частушки со смехом и притопами.

Из дверей магазина вылетели резкие ритмичные звуки, смешались с грохотом проехавшего грузовика, застряли в шлейфе пыли.

– Верка! – грозно позвала тетя Наташа, и, когда на крыльце показалась ее дочь, потребовала: – Отключи громыхалку. Поставь нам вальс.

Продавец Вера пожала плечами, удалилась за стеклянный прилавок, но пластинку все же переменила.

Волны вальса понеслись по улице, уплыли в небо, и голубоглазая ворона взмахнула белоснежными крыльями.

– В почтальоны не пошла, – критиковала дочь тетя Наташа. – Культурой обслуживания занялась. А какая у нее культура? Один джаз в голове.

– Ну что вы, мамаша, говорите? – отвечала, услышав критику, из открытого окна Вера. – Ценники на виду, все люди грамотные. Нашли кому жаловаться – сороке.

– Я тебе в книге жалоб запись сделаю! Слышь, Верка?! -крикнула, рассердившись, почтальон, но слова ее утонули в новой модной мелодии.

Тетя Наташа залюбовалась дочерью: какая красивая невеста -отражается в разных зеркалах.

Покупателей в эти ранние часы не было. Три Верки, которых видела в зеркалах тетя Наташа, скучали возле блестящих прилавков.

А почта работала. Машина привезла свежие газеты и письма.

Тетя Наташа привычно раскладывала корреспонденцию.

Стучал в соседней комнате телеграф.

Пришла срочная телеграмма – в село Озерки председателю колхоза, и тетя Наташа расстроилась: в Озерках испорчен телефон, а до села километров пятнадцать. Что делать? Как передать срочные слова? Не потащишься пешком по весенней грязи… Сидеть у окна и ждать, когда проедет мимо какойнибудь Озерковский шофер?

Тетя Наташа поделилась своими огорчениями с Картиной. Та слетела с дерева, уселась на подоконнике, стукнула клювом о раму: «Кар!»

– Неужели сама отнесешь? – догадалась тетя Наташа и даже попятилась от такой смелой идеи.

«Кар-р-р!» – решительно подтвердила Картина: кор-респонденцию доставлю, не беспокойтесь, раз такая неприятная сложилась картина.

– Ты Озерки как будто знаешь… – размышляла вслух почтальонша. – По прямой, по воздуху, туда километров восемь будет. И правление колхоза, может, знаешь, где стоит?

Картина кивком подтвердила, что знает: правление, конечно, на площади стоит.

Тетя Наташа хлопнула в ладони, хотела обнять свою спасительницу, но постеснялась.

– Возьми, – она протянула телеграмму и квитанцию. -Расписку не забудь!

Белый почтальон уже летел над крышами, держа в клюве срочную депешу. Сильные крылья беззвучно рассекали воздух, но Картина ощущала его упругость каждым своим пером. Она торопилась, понимая важность поручения.

«Вы что – не видите, что в клюве не простая бумаженция?! Это же „Те-ле-грам-ма“! Срочная бумага! Печатными буквами пишется на тонкой ленте и приклеивается к бланку с двумя „м“! Телеграмма».

«Эх, мелкие птахи! – размышляла про себя белая ворона, встречая крылатых собратьев. – Что вы понимаете в почтовом деле? Как пишется слово „телеграмма“?»

Тянулись поля и перелески. Разбрызгивая грязь, неслись по петлям дорог машины. Картина летела напрямую, заставляя сворачивать встречных птиц.

Три озерка среди ельника.

За ними – большое село.

Самая просторная крыша, блестящая издали на солнце, – это правление, где ждет телеграмму председатель Федосов.

Сквозь стекло Картина с трудом разглядела в продымленной комнате несколько человек и дала о себе знать.

На стук распахнулось окно, из него повалил густой дым. Можно было подумать, что в комнате пожар. Но опытная ворона прекрасно знала, что во время совещаний из служебных помещений струится табачный дым.

– Никого нет! – сказал распахнувший окно человек, равнодушно взглянув на ворону.

Картина настойчиво долбанула раму.

– Не мешай работать! – махнул человек.

– А ну погоди, – отстранил его председатель совхоза, – не видишь – бумага?!

И протянул руку.

Картина, признав председателя, позволила взять телеграмму.

– Да это же мне! Депеша… Молодец, птица! – И председатель внимательно оглядел Картину. – Никак ты наша, берниковская? А?

Картина важно наклонила голову и протянула лапой квитанцию.

– Надо расписаться? – весело поинтересовался председатель и, вынув карандаш, поставил лихой росчерк. – Благодарю за срочность, уважаемая! Прошу беспокоить нас в любое время! Будем очень рады. – И крикнул через плечо: – Зерна дайте почтальону!

Но почтальон уже улетел.

Председатель проводил ее долгим взглядом, вспомнил сломанный телефон, старую тетю Наташу и обо всем догадался.

– Кончать совещание! – приказал председатель. – Всем -по рабочим местам! И открыть окна! Забыли, что на дворе весна?!