Йон Колфер - Парадокс времени

Еще крики. Бормотание за забралом. Артемис сардонически усмехнулся, взглянув на радио, которое мертво темнело на своем месте.

Опал поймала его взгляд и подняла козырек, крича через окно, будучи слишком нетерпеливой, чтобы воспользоваться микрофоном шлема.

Отдай мне лемура, и я спасу тебя. - говорила она. Ее голос гипнотизировал. - У тебя мой...

Артемис не стал на нее смотреть, выхватил из-под кресла пистолет для пускания сигнальных ракет, и направил его ей в лицо.

- Ты не оставляешь мне иного выбора я буду стрелять. - сказал он, голос его был холодным и уверенным. Это была не угроза, это была констатация факта.

Опал поняла, что это правда, как только он закончил произносить эти слова, оттолкнулась от корпуса самолета и потянулась, чтобы опустить забрало, но сделала это недостаточно быстро, и Артемис смог попасть ей в шлем.

Опал по спиральной траектории стала удаляться от Цессны, оставляя за собой черный дым, красные искры роились вокруг ее головы подобно злым осам. Ее крылья врезались при ее столкновении с Цессной и не пережили удара. Осколки солнечных панелей мерцали звездочками и, выпадая из складок костюма Опал, оставляли след в виде перьев, которые крутились как пропеллеры вертолета и медленон спускались вниз. Аэроплан накренился на правый борт и стонал подобно раненному зверю.

- Мне нужно приземляться. Сейчас же.

Артемис не чувствовал вины за то, что он только что сделал. Сигнальная ракета не задержит Опал надолго - регенерация быстро ее восстановит. Магия уже чинила ее обожженную кожу. Самое большее, что Артемис мог для себя выгадать, - это отсрочку в несколько минут.

- Когда Опал вернется, она будет в запредельной ярости. Настоящий маньяк. Вожмоно, ее мышление будет затуманено.

Артемис жестоко улыбнулся, и на момент почувствовал себя коварным как раньше, прежде чем Элфи и его собственная мать внушили ему все эти надоедливые нравственные нормы.

- Хорошо. Затуманенное мышление моего врага может дать мне преимущество, в котором я так нуждаюсь.

Артемис выровнял самолет настолько, насколько только смог, понижая скорость снижения. Ветер ревел ему в лицо, растягивая кожу до боли. Сложив руку козырьком и прикрывая глаза рукой, он снижался в туман, развеивавшийся вращающимся пропеллером.

Мыс Хук Хед возник из черноты моря прямо под ним, подобно стрелке серого шифера. Множество скопления огней мерцали на западе. Это была деревня Дункад, где Дворецки ожидал возвращения своего подопечного из Лимбо. Созданный с помощью магии залив, который однажды послужил прибежищем острову демонов Гибрас. Вся эта область была под активным мониторингом, и вторжение в нее заставит спектрометры ЛеППРЕКОНа взбеситься.

Темно-синее покрывало ночи быстро спадало на мир, и трудно было отличить твердую почву от мягкой. Артемис знал, что луга коврами устилали поверхность земли от Дункада до Хукхедского маяка, но мог видеть только узкую полоску изумрудной травы раз в пять секунд, когда она высвечивалась в лучах башни.

- Моя взлетно-посадочная полоса, - думал Артемис.

Он направил Цессну по наилучшей возможной траектории, снижаясь рывками, вызывающими позывы тошноты. Солнечные панели отрывались от носовой части и крыльев и тянулись вслед за самолетом мелкими обломками.

Об Опал все еще не было ни слуху, ни духу.

- Она идет за тобой. Будь в этом уверен.

С каждой вспышкой зеленого, твердая земля стремительно надвигалась, жаждая встречи с ним.

- Слишком быстро, - подумал Артемис. - Я снижаюсь слишком быстро. Я никогда не получу лицензию пилота, если буду летать так, как сейчас.

Он сжал челюсти держал их сомкнутыми. Приземление обещало быть жестким.

И таким оно и оказалось, хотя кости вроде остались целыми. Однако, так было лишь в первый раз. Во второй Артемиса кинуло вперед на панешь управления, и он услышал, как его левая ключица треснула. Ужасный звук, после которого желчь хлынула ему в горло.

- Боль пока что не пришла. Лишь дикий холод. Сейчас у меня будет болевой шок...

Колеса Цессны скользили по высокой траве, покрытой морскими брызгами, более скользкой, чем даже лед. Артемис нахмурился, но не из-за своих повреждений, а из-за того, что его судьба сейчас зависела от его удачливости; он потерял контроль над ситуацией. Опал прийдет за Джей-джеем и он должен приложить все усилия, дабы отвлечь ее.

Происходящее снаружи прервало размышления Артемиса. Переднее колесо натолкнулось на острый камень и полностью оторвалось. Несколько секунд оно катилось рядом с самолетом, но потом пропало в темноте.

Еще один удар - и Цессна упала на нос, пропеллер вспахивал землю. Снопы травы взлетали в воздух и комки грязи падали дождем через разбитое ветровое стекло.

Земля попала Артемису в рот, и он подумал - Не понимаю, что только Мульч находит в поедании земли. Суп из лобстеров куда как вкуснее.

Затем он вылез из самолета и, спотыкаясь, пошел в сторону каменистой береговой линии. Артемис не звал на помощь, а даже если бы и позвал, никто бы не ему не откликнулся. Скалы зловеще чернели и были пустынны. Сильно шумело море, дул крепкий ветер. Даже если луч маяка и выхватил фигуру падающего самолета из ночного неба, прошло бы еще много времени, прежде чем безоружные, ни о чем не подозревающие крестьяне пришли на помощь. А к тому времени было бы уже слишком поздно.

Артемис спотыкался, его левая рука висела плетью. Здоровой рукой он пригладил высовывающуюся из-под его куртки маленькую головку.

- Почти добрались, - проговорил он, тяжело дыша.

Два каменных выступа торчали из морских вод, подобно задним зубам из десен жующего табак человека. Тридцатиметровой высоты колонны из твердых скальных пород противостояли разрушительной силе ветра и волн. Местные жители назвали их "Монахини" из-за того, что те выглядели как сестры. Всюду свои обычаи.

Монахини были местной достопримечательностью, подвесные мосты протянулись над пропастью, разделявшей Меньшую Сестру и Мать-Настоятельницу. Дворецки однажды сказал Артемису, что потратил много бессоных ночей, сидя на втором камне с биноклем ночного видения, обозревая океан в поисках знаков, предвещающих появление Гибраса.

Артемис ступил на первый пролет моста. Тот закачался и слегка заскрипел под его ногами, но выдержал. Сквозь щели меж досок моста он мог разглядеть море, шумевшее далеко внизу, галька проступала через поверхность подобно грибам из глинистой почвы. На одном из нижних камней, в неловкой позе лежало тело несчастной собаки, как суровое напоминание о том, что может с вами случиться, если вы оступитесь, находясь на Монахинях.

- Я спешу, а впереди только тупик, - сказал он себе. - Как только я достигну второго камня, мне будет некуда идти - только вниз.