Йон Колфер - Миссия в Арктику

– Идиот! – рявкнул он, врезав приятелю по морде. – Этот поезд радиоактивный, ты что, вообще ничего не чувствуешь? Попадем куда-нибудь не туда, и пепел от нас развеет ветром.

– Неплохо сказано, – заметил Найл. – А ты не так глуп, как выглядишь.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Аймон сбросил обороты и спустился поближе к поезду. Ах как соблазнительно… Один разряд в прижавшуюся к стенке вагона эльфийку, второй – в пацана на крыше. Однако рисковать было нельзя. Промахнись он, и спагетти с червями-вонючками ему никогда больше не попробовать.

– Так, – сказал он в микрофон, – у меня появился кое-какой план. Пусть себе лезут в вагон. Там они долго не протянут – живьём зажарятся от радиации. В общем, нам надо просто лететь за поездом – проводим его чуть-чуть, на всякий случай. А потом вернёмся домой и скажем генералам, что собственными глазами видели трупы.

– Ты что, полезешь туда проверять, мертвы они или нет? – спустившись сверху, спросил Д’Нолл.

– Конечно нет, идиот! – простонал Аймон. – Но если хочешь, это можешь сделать ты. Только потом не жалуйся, что у тебя высохли и вывалились глаза.

– Э-э…

– Вот именно. Всё ясно?

– Куда уж яснее, – откликнулся Найл.

Достав свой «тупорыл», он тщательно прицелился и всадил в спины своих товарищей по разряду. Стрелял он с близкого расстояния, практически в упор, Аймон и Д’Нолл не успели даже обернуться. Закувыркавшись в воздухе, их тела стремительно полетели к земле. Не пройдет и нескольких минут, как снег заметет все следы. Трупы гоблинов могут найти только в том случае, если вдруг растают полярные шапки.

Найл сунул бластер обратно в кобуру и ввел в компьютер координаты того места, где они оставили шаттл. Он широко ухмылялся – если ящерицы вообще могут широко ухмыляться. Похоже, в городе появился новый лейтенант.

Жеребкинс сидел у главного компьютера Легиона и ждал, когда на экране высветятся результаты последнего поиска. Обследовав лазерами шаттл гоблинов, он обнаружил два отпечатка пальцев: один четкий, а второй смазанный. Первый отпечаток принадлежал ему самому. Это было вполне объяснимо, так как Жеребкинс лично осматривал все списанные части шаттлов, а вот второй отпечаток вполне мог принадлежать предателю. Конечно, по смазанному отпечатку нельзя было точно определить, кто именно передал технику полиции гоблинской триаде, но данных вполне хватало, чтобы отсеять большую часть невиновных. Затем сравниваем полученные имена с именами тех, кто имел доступ к списанному оборудованию, и получаем пару-тройку подозреваемых. Жеребкинс самозабвенно помахивал хвостом. Гений, и нечего тут скромничать.

В данный момент компьютер перемалывал личные дела полицейских, сравнивая отпечатки. Жеребкинсу оставалось только глазеть по сторонам и ждать, когда восстановится связь с поверхностью. Активность магмы сохранялась, что было весьма необычно. Необычно и очень несвоевременно.

Ход мысли Жеребкинса прервал знакомый голос.

– Поиск завершен, – произнес компьютер голосом самого Жеребкинса. А почему бы нет? Страна должна знать своих героев. – Триста сорок пять имен исключены из списка. Осталось сорок подозреваемых.

Сорок. Совсем неплохо. Даже такое количество народу нетрудно будет допросить. Если что, всегда можно воспользоваться сетчаткосканом. Впрочем, существовала ещё одна возможность сузить поле поиска.

– Компьютер, сравнить список подозреваемых со списком персонала, обладающего третьим уровнем допуска.

К третьему уровню относились те полицейские, что имели доступ к плавильным печам.

– Поиск запущен.

Компьютер принимал команды только от тех служащих Легиона, голоса которых узнавал. В качестве дополнительной меры безопасности Жеребкинс зашифровал свой рабочий дневник и другие важные файлы, использовав в качестве основы для шифра древний язык кентавров – кентаврийский.

Все кентавры были немного параноиками, и не без оснований – на свете их осталось чуть меньше ста особей. А вот их сородичей, единорогов, людям удалось уничтожить полностью. Сейчас под землей жило не больше шести кентавров, понимавших древний язык, и лишь Жеребкинс мог расшифровать свой код.

Язык кентавров, наверное, является самой древней формой письменности. Известно, что, когда люди впервые начали охотиться на волшебных существ, то есть более десяти тысяч лет назад, кентаврийский алфавит уже существовал. Однако из всех кентаврийских рукописей до наших времен дошли только «Скрижали Капаллы», первый параграф которых гласит:

+Волшебные создания, прислушайтесь скорей,

На нас наступает эпоха людей.

Прячьтесь получше, чтоб не нашли,

Бегите в глубинные недра земли.

Тут следует отметить, что кентавры куда больше славятся своими умственными способностями, чем поэтическим талантом. Тем не менее Жеребкинс считал, что данный стих сохраняет свою актуальность и по сей день…

От размышлений Жеребкинса отвлек чей-то стук. Обернувшись, он увидел через защитное стекло Шипса Дубина. Доступа в святая святых Легиона у Дубина не было, но Жеребкинс все же решил его впустить. Не мог удержаться, чтобы ещё раз не поиздеваться над бывшим майором. После неудачной попытки сменить Крута на посту главы спецкорпуса Дубин был разжалован в лейтенанты, и только благодаря значительному политическому влиянию его семьи неудачливого мятежника не выгнали из полиции. Хотя, честно говоря, уж лучше бы Дубин сменил работу. В таком случае ему не пришлось бы терпеть постоянные насмешки Жеребкинса.

– Нужно, чтобы ты подписал эти электронные бланки, – сказал лейтенант, стараясь не смотреть кентавру в глаза.

– Нет проблем, майор , – хихикнул кентавр. – Ну, как продвигается очередной заговор? На сегодня не запланировано никакой революции?

– Просто подпиши бланки, и я пойду, – сказал Дубин, протягивая цифровую ручку. Его рука дрожала.

«Невероятно… – подумал Жеребкинс. – А ведь когда-то этот сломленный эльф был одним из лучших в Легионе…»

– Знаешь, Дубин, меня это радует. Ты подходишь к подписанию бланков как к какому-нибудь сверхважному заданию. Я восхищаюсь тобой, правда-правда.

Дубин подозрительно прищурился.

– Спасибо, сэр, – наконец пробормотал он.

Улыбка тронула уголки рта Жеребкинса.

– Не стоит благодарности. И не волнуйся ты так, а то голова ещё больше распухнет.

Ладонь Дубина взлетела к шишковатому лбу. Всяким оскорблениям есть предел…

– Ой, извини, если обидел. Не хотел.

Странный блеск появился в глазах Дубина. Заметив этот блеск, Жеребкинс непременно заподозрил бы что-то неладное, но в этот самый момент кентавра отвлек сигнал компьютера.