Павел Молитвин - В начале летних каникул

– Хм! Сомневаюсь я, однако. Ну, пошли, там видно будет, – мрачно сказал^ Витька и двинулся вперед.

– Ребята, ну расскажите же мне, в чем дело?

– Скоро узнаешь, – хмуро пообещал Витька.

Михаил взглянул на башенные часы – без трех минут десять, времени на объяснения действительно не было.

По замыслу создателей Парка «разрушенная беседка» должна была изображать руины старинного храма, однако значительная часть посетителей Парка об этом не подозревала. Глядя на пять разновысоких колонн, отдыхающие восхищались живописностью развалин и красиво упавшими обломками их, не догадываясь, что место для каждого такого обломка утверждал Художественный совет города. Многие посетители Парка выражали недоумение по поводу скверного состояния великолепной некогда постройки, а какой-то пенсионер, любитель старины, даже написал в Общество охраны памятников гневное письмо, требуя восстановить представляющие культурную и историческую ценность развалины. Досадное недоразумение это было связано с тем, что в незапамятные времена группа хулиганов утащила табличку, пояснявшую замысел создателей Парка, а администрация, занятая своими неотложными делами, не удосужилась повесить новую.

Ребята раздвинули цветущие кусты сирени и вошли в беседку, когда часы на башне показали десять.

Из-за разросшейся вокруг зелени в беседке даже в солнечный день было тенисто и прохладно, а сейчас и вовсе царил зеленоватый сумрак. Ребята осмотрелись – никого.

– Мяфа! Мя-фа! – негромко позвал Витька.

Из-под ближайшей к выходу скамьи послышался невнятный голос:

– Мнэ-э-а… Я тут. Малость вздремнула в ожидании вас. А это кто?

– Это Анюта, наша приятельница, – выступил вперед Михаил.

– Анюта? Хм… И она тоже взволнована исчезновением львов и жаждет найти похитителя?

– Конечно! – уверенно ответил за Анюту Михаил.

– Ну ладно. Чем больше благородных сердец примут участие в этом деле, тем больше шансов на успех, – сказала Мяфа и перелилась из-под каменной скамьи к центру беседки.

Анюта тихонько ойкнула и попятилась.

– Знакомьтесь, это Мяфа, а это Анюта.

– А… очень приятно… – растерянно выдавила из себя Анюта.

– Мне тоже, – с чувством сказала Мяфа. – Какие замечательные голубые глаза! Обладать такими может только очень порядочное и смелое существо. Я сделаю себе такие же.

Ребята не могли рассмотреть цвет глаз Мяфы, но можно было не сомневаться: они стали голубыми.

– Ладно, знакомство состоялось, перейдем к делу, – предложил Витька. – Мы обошли весь Парк и опросили всех, кого можно, но узнали только одно – львы были похищены этой ночью или ранним утром.

– А что, пропали бронзовые львы? – спросила Анюта, но ей никто не ответил.

– И это все? – грустно уточнила Мяфа.

– Все.

Анюта снова попыталась что-то спросить, но Михаил поднес палец к губам, призывая ее к молчанию.

– Не много. К сожалению, я тоже не могу похвастаться большим. Но зато у меня есть для вас сюрприз, – сказала Мяфа.

Ребята оживились.

– Я уполномочена пригласить вас на военный совет, который состоится здесь в половине одиннадцатого. Чему он будет посвящен, я думаю, нет нужды говорить?

– Поискам похитителей львов! – выпалил Витька.

– Правильно, – торжественно похвалила его Мяфа.

Михаил ухмыльнулся, а Анюта тихонько шепнула ему на ухо:

– Спроси, нельзя ли мне привести сюда Шерли? Он очень не любит сидеть на привязи.

Что-то подсказывало Михаилу, что вопрос этот будет Мяфе неприятен, но все же он набрал побольше воздуха и спросил:

– Уважаемая Мяфа, как ты относишься к собакам?

– Ненавижу! – пылко воскликнула Мяфа, и первый раз в голосе ее не было ни малейшего оттенка лени.

– А фокстерьеров?

– Ненавижу, – повторила Мяфа, но уже спокойнее. – А чем они отличаются от других собак?

– Они очень симпатичные, – прошептала Анюта.

– Возможно. Дело не во внешности. Не всяк тот добрый молодец, кто в штанах, – Мяфа выразительно покосилась на голубые брючки Анюты. – Но все эти псы так отвратительно повсюду шныряют, постоянно что-то вынюхивают, выискивают, того и гляди, по ошибке проглотят. И проглотили бы, – почти истерично закончила Мяфа, – будь я поменьше.

– Но ведь они не со зла…

– Понятно, что не со зла. Мозги у них куриные, где там злу уместиться, – проворчала Мяфа. В начале разговора о собаках она забралась в глубокую тень под скамьей, и теперь ее не было видно, но Михаил готов был поклясться, что сейчас она изумрудно-зеленого цвета и вся покрыта глубокими, словно шрамы, морщинами.

– О да, среди них попадают отвратительные экземпляры! – неожиданно поддержал Мяфу Витька.

Анюта посмотрела на него как на предателя, а Михаил вздрогнул от удивления.

– Но есть благородные исключения, – добавил Витька вкрадчиво. – Да-да, очень и очень достойные исключения.

– Хотелось бы верить, – согласилась Мяфа. Голос ее при этом ясно говорил, что возможности существования подобных исключений она не допускает.

– И если бы одно из таких существ, высокое духом и горячо любящее бронзовых львов…

– Нет-нет!

– Правда, оно могло бы очень нам помочь, – проникновенно сказал Михаил. – Как замечательно оно идет по следу преступника, как вовремя может предупредить об опасности громким лаем…

– Какое доброе и веселое! – вставила Анюта.

– И как искренне любит всякое мыслящее существо! – елейным голосом закончил Витька.

– Да? Хм… Петушка хватит кукуха… Тьфу, дьявол! – Мяфа, видимо, вконец расстроилась. – Ладно, зовите эту собаку! Или нет, постойте…

– В конце концов справедливость требует, чтобы она тоже участвовала в спасении львов. Все, кто любит их, должны в эти решающие минуты объединиться! – провозгласил Михаил, стараясь попасть в обычный тон Мяфы.

– Зовите, пусть мне будет хуже, – согласилась Мяфа. – Но учтите… – закончить она не успела, потому что Анюта, получив разрешение, сразу бросилась за Шерли.

– А вот и наша собачка, ее зовут Шерли, – сказала Анюта, появляясь в беседке в сопровождении Шерли.

– Очень приятно. Она на поводке? Замечательно, – Мяфа, как существо мыслящее и к тому же вежливое, ничем не выразила своего неудовольствия при виде фокстерьера. Она, правда, перетекла к дальнему краю беседки, но сделала это не демонстративно, а медленно и почти торжественно.

Шерли тоже держался молодцом. Его глаза сверкали довольно дружелюбно, шерсть на загривке слегка топорщилась, но дыбом не стояла, а легкий оскал сахарных зубов при желании можно было принять за учтивую улыбку. Анюта не теряла времени даром и успела провести с ним большую воспитательную работу.

Словом, все было чинно и пристойно. «Как на приеме у английской королевы», – почему-то подумал Михаил и уже собрался спросить у Мяфы, из кого будет состоять военный совет, как внезапно на середину беседки, почти на голову Шерли, упало какое-то существо. Оно тут же снова взвилось вверх, Шерли коротко рявкнул, рванул поводок и обнажил великолепные зубы, готовясь дорого продать свою жизнь. Анюта тихо ахнула и дернула пса назад, опасаясь за сохранность неизвестного летуна. Витька отпрыгнул в сторону и выставил вперед кулаки. Михаил непроизвольно заслонил собой Мяфу, которая единственная из всех сохранила полное спокойствие.