Анатолий Гладилин - Секрет Жени Сидорова

С Аппиевой дороги возвращались экипажи богачей, выехавших утром на загородную прогулку: легкие колесницы, запряженные мулами, четырехколесные повозки, с которых свисали дорогие ковры. Некоторые экипажи сопровождали вооруженные негры, криками разгонявшие толпу, а иногда впереди повозки бежал скороход или большая собака.

Женя заглянул в маленькую лавку, привлеченный густым запахом горячей пищи. На столе, сложенном из кирпича, дымились четыре глиняных горшка. На скамье сидело несколько рабов в грязных хитонах — они ели бобовую похлебку и запивали красным вином. За от дельным деревянным столиком трое вольноотпущенников играли в кости. В углу, прямо на полу, мирно спал пьяный мулат. Казалось, весь кабачок насквозь провонял уксусом и чесноком. И хоть Женя изрядно проголодался, это «амбрэ» начисто отбило у него охоту к еде.

Женя кружил по узким переулкам в поисках Субуррской улицы. Прохожие попадались все реже. Черная туча нависла над Капитолийским холмом. Послышались отдаленные раскаты грома. Быстро смеркалось.

Еще после своего первого путешествия Женя понял, что время, проведенное им в Истории, не совпадает с тем реальным временем, которое отсчитывают часы на подмосковной даче. Тут надвигался вечер. Там, наверно, только готовились к обеду. И все-таки Женя явно опаздывал. Все больше им овладевало беспокойство. В первом путешествии его незримо охранял дядя Вася. А теперь? Вдруг он заблудился?

Стемнело. Начал накрапывать дождь. Над Капитолийским холмом полыхали зарницы. На улице замелькали горящие факелы. Усталый, промокший мальчик был близок к отчаянию. Но, к счастью, он буквально носом ткнулся в знакомую дверь.

На этаже, где утром хозяин избивал рабыню, вкусно пахло жареным гусем. Женя проглотил слюну. Ужасно хотелось есть.

Он поднялся в свою комнату, ощупью до брался до кровати, лег, вытащил из-под рогожи припрятанные ремни, привязался.

Сейчас он должен сосредоточиться и четко отдать команду. Но в голове настойчиво крутилось: «Гусь, жареный гусь».

— Ну, эти римляне! — бормотал Женя, вылезая из сугроба и отряхивая снег с пальто. — Чтоб я еще раз рисковал из-за них? Да провалиться мне на этом месте… Чур-чура, хватит, напроваливался! Да так, что выбросило прямо к даче! А вот и гусь! — обрадовался Женя, заметив рядом с собой ощипанную птицу. — Сколько же времени я странствовал!

— Где справедливость? — донесся из кухни рассерженный голос дяди Васи. — Стоит только отлучиться из дома, как мальчик словно сквозь землю проваливается! Георгий Михалыч, ты куда его послал!

— Не помню, — ответил расстроенный голос дяди Жоры. — У меня голова побаливала, я малость прилег.

— Понимаю, прилег… — язвительно про должал дядя Вася, — небось, за боржомом к Емельянычу бегал, а ребенок пропадает неизвестно где!

Дядю Жору надо было срочно выручать, и Женя рывком распахнул дверь:

— А вот и я! Задержался, стоял в очереди за гусем. Дядя Жора меня послал.

Дядя Жора непонимающе моргал, силясь что-то припомнить. Коты настороженно мяукали, а дядя Вася расплылся в улыбке.

— Вот это гусь! Гляди-ка, Михалыч, после праздников выбросили! Свежий, упитанный.

— Угу, — подтвердил Женя, — выбросили.

— А деньги? — спохватился дядя Вася.

— Ну, мама мне дала на карманные расходы, — замялся мальчик.

Дядя Жора всплеснул руками и полез за бумажником.

«Я веду странную жизнь, — размышлял Женя за обедом. — В течение первой половины дня успеваю поспать полночи, и опять меня клонит в сон. Еще бы, я пробыл в Истории более суток! Рассказать о моем путешествии сейчас? А что, если взрослые разозлятся и запрут погреб? Кстати, откуда это разительное сходство между некоторыми людьми прошлого и моими знакомыми и близкими? Ладно, отдохну, наберусь сил, а потом как следует обо всем порасспрошу! Не забыть вернуть дяде Жоре деньги — ведь гусь мне достался бесплатно…»

После обеда Женя, к удивлению и восторгу родственников, сам, добровольно, отправился спать.

Сквозь дрему он слышал, как на кухне с шипением жарится гусь.

Вечером, лишь только все торжественно сели за стол и Женя приготовился начать свою исповедь, появился Максим Емельяныч.

— Пришел на запах! — сказал Максим Емельяныч, доставая из сумки бутылки с боржомом.

Гостя встретили радушно. Дядя Жора разливал минеральную воду в бокалы и блаженствовал.

— Чудесный напиток! — приговаривал он. — Не понимаю людей, которые пьют что-либо крепче, — и противно, и здоровью вредит.

Дядя Вася и Максим Емельяныч прятали улыбки и налегали на гуся. Гусь действительно просто таял во рту. Взрослые добрым словом поминали передовиков Томилинской птицефабрики, вырастивших эту вкусную птицу, а Жене кусок не лез в горло.

Женя был честным мальчиком и никогда не обманывал. Но знает ли Максим Емельяныч о существовании таинственного погреба с без донным колодцем, вглубь которого плавными кругами спускается пластмассовая труба? Дядя Вася предупредил — это тайна. Можно ли разглашать тайну посторонним? Где же вы ход? Умолчать о своем «путешествии»? Но это нечестно. А если попробовать намекнуть так, чтоб поняли только дядя Вася и дядя Жора? Ведь римляне подарили мне гуся…

— Дядя Жора, — наконец решился мальчик, выкладывая на стол деньги, — на гуся я не истратил ни копейки. Я его получил как приз за… — Женя выделил последние слова, — за прекрасное знание истории.

Дядя Жора выронил вилку, дядя Вася чуть не подавился. Родственники переглянулись, а Максим Емельяныч, ни о чем, не догадываясь, громко рассмеялся:

— Где это у нас такие викторины разыгрывают? Сказал бы адресок. Впрочем, парень молодец!

— Женька-то молодец, — процедил сквозь зубы дядя Жора, — но я, Василь Палыч, хочешь, не хочешь, запираю погреб на замок.

— Я купил новые батарейки, — смущенно пробормотал дядя Вася, — только вставить их не успел.

— Какие батарейки, какой погреб? — удивился Максим Емельяныч. — Женьку наградили на викторине, радоваться надо. А вы о каком-то замке спорите…

— Тут не замок нужен, а ремень, — вздохнул дядя Вася. — И кто тебя, Женька, воспитывал?

— Хорошо воспитали, — пробасил Максим Емельяныч с набитым ртом. — Вкусного гуся принес, упитанного! И в чем же ты отличился?

— Вот именно, — подхватил дядя Жора, свирепо вращая глазами. — Где, то есть… в какой области истории?

Женя незаметно сделал знак дяде Жоре — дескать, не беспокойтесь, не проговорюсь — и начал:

— Меня спросили: какие последствия имело для Римского государства убийство Цезаря? И я рассказал о заговоре Брута, о Мартовских идах, о том, что из достоверных источников известно: Цезаря предупредили о готовящемся заговоре. — Дядя Вася ойкнул, дядя Жора схватился за сердце, а мальчик, удовлетворенный произведенным эффектом, продолжал: — Однако благодаря своему упрямству и самоуверенности Цезарь не послушался доброго совета! В итоге — он был убит, Рим охватили смута и волнения, и все усилия, направленные Цезарем на создание могущественной Римской империи, пошли прахом.