Анатолий Гладилин - Секрет Жени Сидорова

Но тут, гляжу, на повороте к ближайшему дому книжка валяется. Я и ее поднял, полистал. Учебник шестого класса по литературе. А не потерял ли эту книжку тот же человек, что и ключ? Посмотрел я на ближайший дом — вроде подходящий, направился к нему. А у второго подъезда тетрадка лежит. Читаю: «Тетрадь по алгебре ученицы шестого класса «А» Аллы…» Ну, думаю, ясное дело, — наверно, все найденные мной вещи принадлежат этой самой девочке. Вон она, какая забывчивая, даже фамилию свою в тетради не написала. Зашел я в подъезд. Квартир много. В какой искать Аллу-растерялу? Решил рискнуть, может, думаю, еще какой-нибудь след обнаружу. Добрался до третьего этажа — и верно: у тридцать первой квартиры на коврике поблескивает металлическим ободком авторучка. На всякий случай, для проверки, сунул ключ в дверь — в самый раз.

Тогда я, как человек интеллигентный, ключ вынул и позвонил.

Дверь мне открыл мальчик, серьезный такой мальчик, в белой рубашке, в пионерском галстуке.

— Простите, — говорю, — здесь, случайно, не проживает некая Алла?

— Угадали, — отвечает мальчик. — А какое у вас к ней дело?

Я протягиваю книжку, тетрадку, авторучку, ключ.

— Вот, — говорю. — У меня впечатление, что вещи эти принадлежат вашей Алле.

— Точно, — отвечает пионер. — Очень на неё похоже. А вы входите. Чего стоять, в ногах правды нет.

Чем-то сразу понравился мне этот мальчик — толковый такой, рассудительный. Вошел я. Положил вещи на стол. Спрашиваю:

— А ты что, её брат?

— Нет, — отвечает мальчик, — мы просто одноклассники. Хотел Алке помочь подготовиться к контрольной по истории, а она, оказывается, забыла о нашей договоренности и в кино убежала с Машей Мусиной, на двухсерийный фильм. Вот я её тут и жду.

— Как же ты в квартиру попал?

— Это легче легкого, — отвечает пионер. — В нашем классе у всех Алкины ключи есть, она их каждый день теряет. Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю выпьете?

— С удовольствием, — говорю, — только давай сначала познакомимся.

И называю себя. Мальчик зажигает газ, ставит чайник, по-хозяйски достает из шкафа стаканы, ложки, сахарницу.

— Меня, — говорит, — зовут Женя Сидоров. А вы действительно писатель?

— Стар я, — говорю, — шуточки шутить. Не в пример твоей подружке, которая в гости позвала, а сама в кино отправилась.

— Да я на неё не в обиде, — вздохнул Женя Сидоров. — Она и вправду забыла о контрольной. Память-то девичья, короткая. Да что говорить! Мы с ней зимой однажды в средние века попали, а через неделю она меня спрашивает: «Женька, какой мы фильм смотрели про Каноссу, Римского папу и германского императора?» Все у неё в голове перепуталось, сплошное кино.

— Постой, — говорю, — парень, чего-то я не понимаю, вы на самом деле не в кино, а в театр ходили?

— Хорош театр! — насупился Женя. — Да я же говорю, мы попали в средние века, в настоящую Историю. С графиней Тосканской за одним столом сидели, вот как сейчас с вами.

— Любопытно, — говорю я. — Может, расскажешь поподробнее? Я все-таки писатель, для меня такие приключения — сущий клад.

Женя окинул меня оценивающим взглядом.

— Пожалуйста. Я давно намеревался с кем-нибудь поделиться своими приключениями, да не с кем. Дома не поверят, в классе засмеют…

— А я, — говорю, — поверю. Давай выкладывай. Жду с нетерпением. По собственному опыту знаю — в жизни все бывает.

Женя глянул на часы, выключил газ, разлил чай.

— Ладно. Две серии, да ещё индийского фильма, часа три займут, не меньше, успею.

И Женя рассказал мне эту удивительную историю.

…Чай остыл, а я к нему и не притронулся, настолько меня захватили Женины путешествия. Естественно, я начал расспрашивать мальчика с пристрастием. Выпытывал у него разные подробности (то есть то, что у нас, у писателей, называется деталями), и вскоре мне стало совершенно ясно, что парень говорит абсолютную правду. Фантазия? Я сам люблю фантазировать, но ведь такое даже не приснится.

— Женя, — осторожно поинтересовался я, — ну а какой ты лично для себя сделал вывод после всех этих приключений?

— Надо учиться и учиться! — убежденно ответил мальчик. — Овладевать знаниями и читать побольше художественной литературы! Я был очень самонадеянным, думал, история проще пареной репы; запоминай только даты и факты — и во всем прекрасно разберешься. Нет, только добросовестные ученые и настоящие писатели могут правильно понять прошлое.

— А твои родственники, что тебе говорили? Я имею в виду дядю Васю и дядю Жору.

— На даче мы каждый вечер обсуждали мои путешествия. Жаль, что каникулы так быстро кончились. Хорошее было время!

Женя помолчал и добавил:

— В общем, мы каждый эпизод рассматривали со всех сторон и пришли к выводу, что в истории всё закономерно и обоснованно. Нет никакого фатализма. Просто все было так, как должно было быть по логике развития человеческого общества. Но людям надо изучать ошибки прошлого, чтобы не повторить их в будущем.

«Да, — подумал я, — пребывание на даче явно пошло мальчику на пользу. Однако в его рассказе есть некоторая неувязка…»

— Женя, а как объяснить сходство дяди Васи с Цезарем, дяди Жоры с Помпеем, Максима Емельяныча с Наполеоном? Насколько я помню, даже боярыня Морозова показалась тебе вылитой Раисой Яковлевной? И портрет Ирины, то есть Марины Мнишек? И эти легионеры, Квитанций и Полотенций?

— Тут как раз все просто, — небрежно заметил Женя. — Мои дяди мне доказали, что в истории по теории вероятности обязательно должны встречаться люди, внешностью и характером похожие на наших современников. Ведь люди живут на земле уже тысячи лет.

— Послушай, Женька, — оживился я, — ты, случайно, не встречал там человека, похожего на меня?

Женя внимательно на меня глянул:

— Пожалуй, нет.

— Женька, — как бы, между прочим, спросил я, — а нельзя ли и мне побывать на этой даче?

— Пожалуйста. — Мальчик пожал плечами и продиктовал мне адрес. — Правда, Максим Емельяныч в Ленинград уехал, его пригласили преподавать в Политехническом институте, но дядя Вася и дядя Жора по-прежнему на месте.

«Может, ключ ко всей этой истории прост, — подумал я, — дядя Жора и дядя Вася изобрели новый объемный кинематограф, результаты своего открытия пока не обработали, на Женьке экспериментировали. Кое-что ещё не доведено до конца…»

— Женька, а в погреб ты больше не спускался? И по этому необычному телевизору никаких картин не смотрел?

— Нет, — ответил мальчик. — Погреб закрыли на ремонт… а телевизор — что телевизор? Я и не помню, как он точно выглядит. Впрочем, мы ведь заранее условились, что вы не сомневаетесь в правдивости моего рассказа…

«Ну, — подумал я, — тут парень темнит. Вероятно, дал слово никому про телевизор не рассказывать. Что ж, верность слову — дело святое. И ведь совершенно правильно рассуждает: или я ему верю, или незачем огород городить».