Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс

– Нет. Мне не хочется обсуждать это за столом.

Он принялся за суп, стараясь унять дрожь в руках. Подняв глаза от тарелки, он встретился взглядом с миссис Монтефьор; эта особа предпочитала, чтобы все называли ее Принцесса, довольно сомнительный титул.

– Долорес, – вмешалась она, – не мешайте ему. Мы хотим послушать о его приключениях. Не так ли, капитан?

– Нет.

– Давайте же, я слышала, что это было ужасно романтично, – последнее слово она произнесла нараспев и бросила на Элли довольно выразительный взгляд. Затем она вновь устремила на Макса хищный взор, показав при этом весь набор зубов. – Расскажите же нам об этом!

– Нет.

– Но вы не можете просто так отказаться!

Улыбнувшись, Элли позвала ее:

– Принцесса, дорогая, у вас челюсть видна.

Миссис Монтефьер тут же замолчала.

После обеда Макс отозвал Уолтера в сторону.

– Не ошибаюсь ли я, думая, что это привилегия капитана – выбирать себе соседей по столу?

– Совершенно справедливо, сэр.

– В таком случае... эта дама Монтефьер. Не уберете ли вы ее от моего стола?

– Уолтер едва заметно улыбнулся.

– Слушаюсь, сэр.

Они вынесли тело Сэма из корабля и похоронили его на том месте, где он принял смерть. На похоронах по просьбе Макса присутствовали лишь он сам, Уолтер и Джордано. К ним присоединился почетный караул, но он был вооружен и, окружив могилу, не спускал глаз с холмов. Макс едва слышным голосом прочитал похоронную службу.

В спешном порядке инженерная служба изготовила памятник, остроконечную плиту из нержавеющей стали.

Укрепив плиту на земле, он прочитал:

«В ПАМЯТЬ О СЭМЕ АНДЕРСОНЕ, БЫВШЕМ СЕРЖАНТЕ ИМПЕРСКИХ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ. Он ел то, что ставили пред ним.»

Уолтер увидел памятник впервые.

– Так вот в чем дело. Признаюсь, я догадывался об этом.

– Да, я так и не узнал его настоящего имени. Ричардс или Робертс...

– Мы можем узнать его имя по отпечаткам пальцев в картотеке Союза.

– Думаю, Сэм был бы доволен.

– Я займусь этим, сэр, когда мы вернемся.

– Если мы вернемся...

– Извините, капитан: когда мы вернемся.

После похорон Макс отправился прямо в отсек управления. Он стал капитаном только вчера вечером, и ему предстояло впервые предстать перед «беспокойной» командой в новой ипостаси. Когда Келли приветствовал его словами: «Доброе утро, капитан», он почувствовал себя здесь почти случайным посетителем.

– Доброе утро, главный. Доброе утро, Ланди.

– Кофе, сэр?

– Благодарю. Параметры круговой орбиты готовы?

– Еще нет, сэр.

– Забудьте о ней. Я решил ложиться на курс прямо после старта. Фотопленки здесь?

– Да, уже давно.

Речь шла о пленках, спрятанных в каюте Макса. После смерти капитана Блейна Саймс умудрился вынести из корабля и где-то спрятать первый экземпляр; таким образом, оставшиеся пленки были единственным свидетельством того, когда и где «Асгард» проник в новое пространство, включая записи обсерваций, сделанных сразу после прыжка.

– Прекрасно, займемся делом. За компьютер пусть сядет Ковак.

– Как хотите, сэр. Я был бы рад поработать за компьютером для капитана.

– Ковак справится. Вы можете помочь Ногуччи и Ланди разобраться с пленками.

– Слушаюсь, сэр.

Вскоре на Макса нахлынул поток данных. Ночью он дважды просыпался от страха, что утратил уникальные свойства своей памяти. Но, начав работать, он обнаружил, что программирует без особых усилий, ясно видя перед собой нужные страницы утерянных таблиц. Им нужно было произвести быстрый отрыв, чтобы избавиться от гравитационного влияния планеты, и произвести коррекцию таким образом, чтобы оставить местное солнце точно за кормой. После этого «Асгарду» предстояло при максимальной нагрузке двигателей мчаться в ту точку, где они оказались сразу же после последнего рокового прыжка. При этом им не требовалось сверхточно рассчитывать курс: прежде, чем совершить прыжок, они должны были исследовать эту область пространства, проделав множество обсерваций, и на их основе проделать расчеты, которые до них еще никто не производил.

Программа отрыва от планеты была рассчитана и заведена в автопилот пульта управления задолго до полудня. До этого корабль жил по местному времени, в котором час состоял из пятидесяти пяти стандартных минут, теперь же ему предстояло перейти на земное времяисчисление, которое до этого сохранялось лишь в отсеке управления. В результате этого обед состоится позже, часть пассажиров неверно переведут свои часы и обвинят в этом кого угодно, кроме себя.

Синхронизировав время с двигательным отсеком, они запустили программу; теперь им оставалось лишь нажать кнопку за несколько секунд до назначенного момента, включая тем самым автопилот.

Зазвонил телефон. Трубку снял Смайт и посмотрел на Макса.

– Это вас, капитан.

– Капитан, – в голосе говорившего слышались беспокойные нотки, – сожалею, что вынужден оторвать вас от дела.

– Неважно; что случилось?

– Миссис Монтефьер хочет высадиться на Афродите.

Макс задумался.

– Кто-нибудь еще изменил решение?

– Нет, сэр.

– Всех предупреждали сообщить о своем решении до вчерашнего вечера.

– Я напомнил ей об этом, сэр. Но ответ был довольно невразумительным.

– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем высадить ее. Но, в конце концов, мы отвечаем за ее жизнь. Скажите ей «нет».

– Слушаюсь, сэр. Могу я чувствовать себя свободным в выборе выражений?

– Конечно. И уберите ее подальше от моих глаз.

Положив трубку, он увидел рядом с собой Келли.

– Все готово, сэр. Может быть, вы сами сядете за пульт управления?

– Нет, это вы поднимете «Асгард». ПЕрвая вахта-ваша.

– Слушаюсь, сэр.

Келли сел за пульт, а Макс устроился в кресле капитана, чувствуя себя довольно неловко. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы он умел курить трубку. Тогда бы он выглядел вполне неплохо: он сидит в капитанском кресле, спокойно попыхивая трубкой, а в это время корабль мчится к звездам.

В тот же момент он почувствовал легкую пульсацию, и его слегка вжало в подушку кресла: «Асгард» вновь включил собственное поле тяготения, не зависящее от истинного ускорения. Спустя мгновение корабль стартовал, хотя внешне это было почти незаметно; лишь только голубое небо в иллюминаторе сменилось усыпанным звездами черным пространством.

Макс поднялся и обнаружил, что все еще держит в руке воображаемую трубку, от которой он поспешил избавиться.

– Главный, я иду вниз. Позовите меня к следующей коррекции. Кстати, как вы спланировали смену вахт?

Закрыв крышку пульта, Келли встал из кресла и подошел к нему.

– Мы с Коваком будем сменять друг друга.