Константин Глебов - Кыш-Пыш и армия Вия

Размышляя над этим, Никифор не заметил как их молчание слишком затянулась и Ада первой поинтересовалась у него:

— Ваш знакомый — Христофор Романович, если не ошибаюсь, производит впечатление весьма необычного человека. Давно вы его знаете?

Никифор постарался ответить ей как можно честнее.

— Если быть точным, то со вчерашней ночи.

— Шутите? — не поверила она.

— Нисколько. Он сам нашел меня. Видите ли, Христофор Романович долгое время провел заграницей, кажется, в Берлине и только недавно вернулся сюда, на родину. У него немало странностей. Взять хотя бы его филина, которого он повсюду таскает за собой. Не смотря на то, что я знаю его совсем недавно, у меня такое впечатление, что мы знакомы уже целую вечность.

Девушка согласилась с ним.

— Он и дедушки моему понравился. Хотя, сказать по правде, мы ведем, почти затворнический образ жизни и у нас редко бывают гости. А сегодня, целых двое.

Она мягко улыбнулась ему и Никифору сразу, стало тепло на сердце. Он даже почувствовал благодарность Львовскому за такой неожиданный вечер.

— А вы, действительно, служите в жандармском управлении? — неожиданно спросила Ада посерьезнев.

Никифор немного смутился.

— Служил, до последнего времени. Теперь, вот, даже и не знаю…

— Странные вы все-таки оба. — сказала девушка задумчиво. — Впрочем, кто бы говорил. Мы с моим дедушкой тоже не совсем обычное семейство. Он бредит изобретательством. Я тоже. Вместо дома у нас сплошная мастерская, от подвала до чердака. Слуг мы давно не держим, все деньги уходят на опыты. Раньше дедушка читал лекции в Технологическом институте, но его там не понимали. Мягко говоря, считали чудаком…

— Это не так — возмутился Никифор.

Ада вопросительно посмотрела на него. И Никифор тут же пояснил.

— Я был студентом у Генриха Карловича. И среди всех преподавателей, он единственный кто был так предан науке. Он крупный светила в области физики и математики, с его мнением многие считаются. Я уверен, что рано или поздно его ждет всеобщее признание…

Никифор вынужденно прервался. Ада была права. Весь преподавательский состав, считал ее дедушку чудаком и даже более того.

— Хотелось бы вам верить. — вздохнула Ада. — Но для моего дедушки признание не главное. Он бы желал, чтобы его изобретения приносили пользу людям и разумеется, родному городу. Понимаете, не метать бомбы под колеса проезжающей кареты градоначальника, не критиковать и не кричать на каждом углу о необходимости реформ, не спорить и доказывать что-то с пеной у рта в городской думе. А приносить реальную пользу, по возможности, как можно большему числу людей. Как вы думаете это, вообще, возможно? Пытаться изменить мир к лучшему не криками и насилием, а своим примером?

Глаза девушки зажглись настоящим огнем и на щеках выступил румянец. Такой она казалась Никифору, просто, неотразимой. Он даже перестал слушать ее на время, залюбовался и с трудом понял, о чем она его спрашивает.

— Приносить людям пользу, разумеется, можно и нужно. Но только не ждите, что вас за это станут хвалить. А насчет того, чтобы заразить остальных своим примером, то тут я бессилен что-либо точно сказать.

Она кивнула и тут же нашлась, что спросить.

— Кстати, а чем занимается ваш отдел? Ну, в котором вы служите или вернее служили до недавнего времени? "По нераскрытым и колдовским делам", никогда о таком не слышала.

— Ничего, удивительного. Наш отдел совсем маленький, собственно говоря, в нем состоят только два человека. Мой шеф — следователь Глеб Порфирьевич Дознанский и я. Служба, сами понимаете, очень специфическая и Глеб Порфирыч считает, что чем меньше о нас знают, тем лучше для всех. Простым людям трудно понять, чем мы занимаемся. Да им и не нужно об этом знать. Представляете, что о нас напишут в газетах, если журналисты, вдруг, заинтересуются нами!

— Да, я понимаю. Охотники на ведьм. Легко заслужить репутацию инквизиции на государственной службе. И все же, мне вы рассказали про свою службу.

— Ну, во-первых, вы не журналистка и не работаете в городской газете. А во-вторых, вы сами говорили, что у вас почти не бывает гостей. Так что вам трудно будет о нас кому-либо рассказать, даже если захотите.

Никифор улыбнулся и девушка ему в ответ тоже. На самом деле, он сказал не всю правду. Никифор так легко посвящал Аду в детали своей работы, потому что рядом с ней чувствовал себя совершенно спокойно. Каким-то образом, он знал (возможно, в этом ему помогали его недавно приобретенные мистические силы), что этой девушки можно доверять. Она не выдаст и не станет болтать ни с кем попусту.

— Что же вы, действительно, ловите ведьм, оборотней и вурдалоков?

— Скорее наоборот, мы занимаемся их регистрацией. Ну, разумеется, навещаем время от времени для проверки. В основном, этим занимается сам господин следователь. Он же и следит за тем, чтобы никто из них не шалил. Глеба Порфирьевича все знают и уважают. Мой удел бумажная волокита. У нас собранна огромная картотека, которую все время приходиться пополнять или переписывать.

— И вам случалось уже заниматься расследованием какого-либо важного преступления?

Никифор вздохнул. Дело о пропавшем в лесу ребенке, при загадочных обстоятельствах, было первым громким делом и Никифор надеялся, что доведя расследование до конца, заслужит в глазах Глеба Порфирьевича уважение.

— Как раз сейчас я занимаюсь одним делом…

— И как далеко вы продвинулись? — глаза девушки зажглись от интереса.

— Признаться, не очень. — с неохотой произнес Никифор. — Ребенка, который пропал в лесу при странных обстоятельствах, мне отыскать так и не удалось, но я не теряю надежду. Есть сведения, что его похитил и держит у себя один очень могущественный колдун.

— Вы собираетесь отправиться к нему?

— Боюсь, что мне придется это сделать. — с гордостью признался Никифор.

— Это может быть опасно?

— Возможно.

— И вы не боитесь? — Ада посмотрела на молодого человека с не скрываемым восхищением. И Никифор почувствовал себя настоящим героем, готовым отправиться от дамы своего сердца прямо на битву с драконом.

— Это моя служба, мадмуазель.

Ада мечтательно добавила.

— Наверное, это так здорово, окунуться в мир волшебства. Мне, кажется, вместе с вами мне не было бы совсем не страшно сделать это.

Никифор открыл было рот, чтобы сказать, что он может устроить ей такое путешествие, но в этот момент Львовский окликнул его.

— Никифор, мальчик мой, пожалуй, нам пора.

Никифор с сожалением улыбнулся девушке. Еще чуть-чуть и между ними могла возникнуть что-то большее, чем просто симпатия.

— Похоже меня зовут. — робко сказал он.

— Да, да, вы правы. — согласилась она и проскользнула мимо него в столовую.