Константин Глебов - Кыш-Пыш и армия Вия

Он заметно волновался, беря в руки коробочку оставленную Лисачкой. Открыть ее с первой попытки не удалось. Не удивительно, что у Глеба Порфирьевича это тоже сразу не вышло. Металлическая крышка плотно прилегала к коробочке. Никифор пробовал открыть ее и так, и этак, но ничего не получалось. Коробочка была как заговоренная. Заговоренная? А ведь, скорее всего так оно и есть, догадался Никифор. Только, вот как открыть заговоренный предмет, он не знал. Лисачка тоже ничего ему не сказала, а значит, думала, что он справиться.

Никифор положил коробочку себе на открытую ладонь, другую руку поднес сверху, не касаясь крышки.

— Откройся! — шепотом приказал он.

Коробочка продолжала спокойно лежать у него на руке.

— Откройся! Откройся!… - несколько раз повторил Никифор, но все также безрезультатно.

Он вспомнил, что сумел сдвинуть книгу с места только, когда сильно разозлился на нее. Сильные эмоции помогали ему высвободить его внутреннюю силу. Никифор крепко сжал коробочку в руке.

"У меня получиться. Я остановлю Вия и найду ребенка. Но для начала я выйду отсюда."

— Открывайся, черт тебя бери! — почти выкрикнул, открывая ладонь.

Крышка сама отпрыгнула в сторону и с металлическим звоном покатилась по полу. Никифор оказался прав. Коробочка имела специальную защиту от "не колдуна", очень умно, если не хочешь, чтобы волшебная вещь попала в руки случайного человека.

Никифор поспешил заглянуть внутрь коробочки. Ведьмина мазь с виду напоминала обычный вазелин, только имела резкий травяной запах. Он окунул в коробочку два пальца и нанес немного мази на тыльную сторону ладони левой руки. Ничего особенного с ним не произошло. Наверное, чтобы мазь подействовала, требовалось намазать больший участок тела? Никифор решил начать с ног. Для этого пришлось разуться и снять брюки. Первыми он намаз икры и ступни ног. Сначала, ничего не происходило, как и в случае с рукой. Но потом по ступням пробежал легкий холодок, а следом сотни крошечных иголок впились в каждый участок подошвы, от кончиков пальцев до пяток. Никифор взвизгнул от неожиданного ощущения, которое нельзя назвать приятным и подпрыгнул на месте. Как ни странно он не упал, а остался на том самом месте, куда сумел запрыгнуть, тоесть попросту повис в воздухе. Этот факт настолько потряс Никифора, что он сразу забыл о неприятном, иголочном зуде. А может быть, его тело быстро привыкало к новым ощущениям. Когда он до конца осознал, что весит в воздухе без всякой помощи, им овладело легкое чувство эйфории. Совсем как в тот раз, что он выпил подряд два бокала французского шампанского по случаю визита коронованной особы в Жандармское управление.

— Я могу ходить по воздуху — произнес Никифор давясь от смеха.

В подтверждения своих слов, он сделал несколько шагов вверх, как будто по невидимой лестнице и тут же повис в очень не удобном положении. Его ноги могли свободно ходить по воздуху, зато остальное тело явно перевешивало и тянуло вниз, подчиняясь закону всемирного тяготения.

Никифор вспомнил слова Лисачки о том, что необходимо намазать все тело целиком. Перспектива остаться голым, в сравнении с возможностью летать, показалась ему ничтожной платой.

Он быстро сбросил с себя остатки одежды и использовал все содержимое баночки, которого как раз хватило, чтобы намазаться полностью. Его тело охватило легкое жжение, сменившееся, однако, вскоре, приятной прохладой и бодростью. Небывалая легкость наполняла его вены. Не сходя с места, Никифор взмыл до потолка, немного не рассчитал и стукнулся головой о каменный свод. Дальнейшее пребывание в тесной камере Никифору показалось невыносимым.

Лисачка обещала ему, что с помощью мази он сможет легко проникать практически сквозь любые отверстия. Никифор сам это чувствовал. Его кости и мышцы более не представляли что-то твердое и постоянное. При желании, он мог бы просочиться и сквозь замочную скважину в двери камеры. По крайней мере, Никифору так казалось. Конечно, ему не было смысла проводить подобный эксперимент. Небольшое окошко у потолка подходило куда лучше и вело сразу наружу, из здания Управления.

Никифор отправился к окошку по воздуху и без труда ввинтил свое тело в крошечное окошко, словно всю жизнь только тем и занимался, что проделывал самые немыслимые акробатические трюки. Ночной ветерок тут же подхватил его на свои быстрые крылья и увлек над землей. Это было восхитительно ощущение безграничной свободы.

Никифор лишь на мгновение взглянул вниз. В темноте терялись прямоугольные очертания здания управления и заросший каштанами внутренний дворик, с которого он так стремительно начал свой полет.

Мысль о том, что где-то рядом его может быть дожидается Лисачка с экипажем, проскользнула на краю разгоряченного сознания как слабая искорка над пламенем печи. Поединок колдунов, предостережения Глеба Порфирьевича, знакомство с Хролем, все это, казалось, ему теперь не важным. Для него существовала только эта ночь, проткнутая холодными иглами звезд и порывистый ветер, свистевший в ушах. Никифор быстро набирал высоту, с наслаждением подставляя горящее тело силе воздушных потоков. Наверное, то же самое чувство испытал Икар получив в подарок от отца крылья.

Это сравнение, Никифору очень понравилось. Почувствовать себя Икаром воспарившим, если не к солнцу, то к могущественному ночному светилу, кому же это не покажется соблазнительным? И, конечно, он попал в ту же самую ловушку, что и сын Дедала. За тем лишь исключением, что не воск потек с его крыльев, а действие волшебной мази начало быстро улетучиваться. Никифор ощутил в теле некоторую тяжесть, не позволявшую ему подниматься так же легко, как прежде. Потом он и вовсе, стал снижаться.

Неожиданно, Никифор вспомнил, что он абсолютно голый. Он со смущением посмотрел на себя. На такой высоте, да еще и в ночном небе, смущаться было некого. Но Никифор не привык разгуливать голышом, пусть даже летая над городом. Действие мази, которая, видимо, имела один существенный побочный эффект, а именно, вызывало чувство безпричинной радости, прекращалось.

Никифор почувствовал страх, а потом и по-настоящему испугался. Что если он упадет с такой высоты? Что если действие мази закончиться раньше, чем он коснется земли? Как он

мог проявить такую неосторожность и не послушать предупреждение Лисачки?

Самые худшие опасения Никифора, похоже, начинали сбываться. Под ним раскрылась глубокая черная бездна и он стремительно падал в нее. Какую-то долю секунды Никифор был уверен, что свалиться прямиком на крышу жандармского управления и утром его найдут в проломе крыши со свернутой шеей. Но ему повезло, и он пронесся мимо как выпущенный в небо фейерверк. Кажется, его падения должно было завершиться на обычной мостовой. По лицу больно хлестнули ветви какого-то дерева, они же обожгли и все его тело. Чтобы затормозить его падение, этого было явно не достаточно.