Стюарт Хилл - Клич Айсмарка

Весной гиполитане соберут войска и нанесут ответный удар. Пусть снег и запаздывает, но рано или поздно он выпадет, и тогда даже непобедимая армия Полипонта завязнет в сугробах. Долгие зимние месяцы дадут обеим сторонам шанс продумать дальнейшие планы.

Размышляя над всем этим, Фиррина облачалась в свои лучшие доспехи. Она надела кольчугу и шлем, пристегнула ножны с тяжелым мечом, заткнула за пояс боевой топорик с короткой рукоятью, повесила на руку щит. Привычная тяжесть оружия немного успокоила девочку, придав ей уверенности и решимости, хотя ей и так было не занимать ни того ни другого. Принцесса уже успела отдать первые распоряжения об исходе жителей из столицы. В назначенном месте будут ждать повозки, а горожанам разрешат взять с собой лишь самые необходимые вещи. Редрот уже давно подготовил планы военных маневров и время от времени заставлял солдат и мирных жителей отрабатывать их. Сейчас им просто предстояло проделать все то же самое, с одной лишь разницей: война настоящая. В маленькой стране, живущей в окружении опасных врагов, у правителя есть одно преимущество: его подданные всегда готовы к трудностям и никогда не ропщут, что приходится идти на жертвы ради победы.

Фиррина затянула потуже пояс, завязала последний ремешок и решительно направилась к двери. Она как раз поворачивала ручку, когда ее как громом поразила вполне очевидная и жуткая мысль: все планы бегства из города предполагали, что король Редрот потерпит поражение в бою и погибнет! Девочка уткнулась лбом в деревянную дверь, не в силах поверить в возможность такого. Как она могла строить планы на случай гибели отца! Отца, великана, чей голос как гром в горах, а смех как каменный обвал. Отца, который так любит повеселиться, что порой ведет себя почти как ребенок. Стоило Фиррине начать думать о нем не как об отце, а как о короле, и на ум приходили военные победы и его талант правителя. Но ведь он же был и тем единственным родным папой, который воспитал ее и играл с ней в горного медведя — с диким рычанием гонялся за ней по коридорам замка, сбивал с ног и притворялся, что собирается ее съесть. Папой, который очень любил кошек и вечно жаловался на свои мозоли и имел в запасе целый набор дурацких мохнатых тапочек. Что же она будет делать, если его убьют на войне?

На какое-то мгновение паника захлестнула ее с головой, но потом Фиррина расправила плечи и гордо вскинула голову. Что она будет делать? Как достойная дочь своего отца она будет мстить за короля и храбро поведет свой народ на войну. Она же Фиррина Фрир Дикая Северная Кошка из рода Линденшильда Крепкая Рука, и если ее отец погибнет в бою, то по праву займет свое место в Валгалле [4] В скандинавской мифологии — рай, куда попадают воины, погибшие в битве. , где будет счастлив, зная, что воспитал сильную дочь.

Фиррина распахнула дверь и вышла в коридор. Замок бурлил, как потревоженный муравейник: носились туда-сюда слуги и солдаты с последними поручениями, выли и лаяли волкодавы, заразившиеся общей тревогой. Почти все прибывшие на пир гости разъехались по домам — готовиться к скорой войне. Фиррина отправилась на поиски Маггиора и Оскана. Как правительница на время отсутствия короля она собиралась, во-первых, привести в действие план вывода жителей из города, а во-вторых, официально назначить Ведьминого Сына и теперь уже бывшего учителя своими советниками.

Когда король согласился с их назначением, Оскан не смог скрыть своего потрясения, а когда и стражники одобрительно зашумели, поддержав решение Редрота, юноша передернулся, словно солдаты хотели побить его. И хотя Фиррине сейчас было не до веселья, она не смогла сдержать улыбки. Она-то знала, что Ведьмин Сын не так прост, как кажется на первый взгляд: есть в нем что-то необычное, возможно, даже волшебное… Вот только она пока могла лишь гадать, как это волшебство себя проявит. Ну да ладно, надо будет просто постараться направить магию Оскана на пользу делу.

Позже Фиррина отправилась в покои отца и увидела там такую картину: король сидел, удобно развалившись в кресле, а Гримсвальд сломя голову носился по комнате, открывая ящики и покрикивая на слуг. Рядом стояли Маггиор и Оскан, ученый прихлебывал что-то из хрустального бокала, а Ведьмин Сын грыз ногти. Фиррина сердито шлепнула его по рукам, и Оскан стыдливо спрятал их за спину.

— А, Фиррина? Хорошо, что пришла. Сборы почти закончились, так что у нас есть минутка для последних наставлений, — радостно пробубнил Редрот.

— Последних?

— Да. Итак, оставляю Фибулу на тебя, — сказал он, нежно поглаживая котика. — Следи, чтобы ее хорошо кормили, и играй с ней почаще, а то она обозлится.

— Ладно, пап, — ответила Фиррина, хотя ей казалось, что в столь значительной, даже исторической беседе следовало бы говорить о чем-то более важном, чем опека над любимым котенком короля.

— Да, а еще я оставляю на тебя Гримсвальда.

Старый ключник со звоном выронил какую-то часть королевских доспехов: он явно слышал об этом впервые.

— Но, государь, я всегда сопровождал вас в военных кампаниях! Кто же еще позаботится о вашем удобстве! Кто же лучше меня знает, как правильно украсить ваш спальный шатер?

— Никто, Гримми, — тепло ответил король, — но мне придется ехать быстро, и твой старый мул за мной не угонится.

— Однако королю полагается иметь удобства, сообразные его высочайшему положению! — настаивал ключник. — Я мог бы отправиться медленнее и встретиться с вами после битвы.

Редрот минуту как-то странно молчал, а потом произнес, осторожно подбирая слова:

— Возможно, после битвы мне не понадобятся твои услуги, Гримми.

За этими словами последовала тягостная тишина, и глаза Фиррины наполнились слезами. Гримсвальд разрыдался в голос, громко шмыгая носом, и посмотрел на короля, как маленький ребенок, чей отец неожиданно решил покинуть его навсегда.

— К тому же, — почти будничным тоном прогудел Редрот, — ты слишком стар. — Будь ты лошадью, я бы давно выгнал тебя в поле на подножный корм… или отдал на мясо.

Шутка короля удалась: старик улыбнулся.

— А теперь проверь, все ли карты и планы уложены. Боюсь, парочку забыли в зале собраний.

Гримсвальд поклонился и робко взял короля за руку. А потом, смутившись, что позволил себе такую вольность, умчался выполнять поручение. Редрот же обратился к дочери:

— Держи его при себе, Фиррина. Никто не сможет лучше Гримсвальда хозяйствовать в замке, а уж по части устройства пиров ему и вовсе равных нет. Кто знает, может, однажды королеве Айсмарка снова понадобятся его знания церемониала. К тому же гибель на поле брани была бы плохой наградой за тридцать лет верной службы.

— Обещаю, я позабочусь о нем, пап, — тихо ответила Фиррина.