Кэрол Мэтас - Клонирование Миранды

— А когда вы узнали, вы ведь не прекратили эксперименты?! Разве вы не видите, как это жестоко? Возможно, эти младенцы что-то чувствовали? Одиночество... страх? — Меня прошиб озноб. — А что еще заложил в меня Муллен? Он хотел сделать совершенное существо? Мои способности к танцам — это тоже от него?

— Ну, — признался отец, — доктор, видимо, увеличил твои физические и умственные способности. В конце концов, если бы он не сделал тебя такой умной, ты бы никогда обо всем этом не догадалась, — с улыбкой добавил он.

— Вам не следовало меня недооценивать, — огрызнулась я.

— Не следовало, — согласился отец.

Мама продолжала плакать, но мне было все равно. Я ее ненавидела. И его тоже. Как они могли пойти на это?! Кто я такая? Или что я такое? Я просто урод?

— Пожалуйста, оставьте меня одну.

Отец взял плачущую мать за руку и повел ее из комнаты. На пороге она обернулась:

— Мне очень жаль, Миранда. Мы не думали, что ты когда-нибудь узнаешь. Прости. Мы не хотели, чтобы ты когда-нибудь испытывала боль.

— Нет! Вы сделали это для себя; сами боялись испытать боль!

Я захлопнула за ними дверь, села на кровать и тупо смотрела в пространство, слишком ошеломленная всем услышанным. Я не могла даже думать. Наконец появилась Эмма.

— Привет, — сказала она, просовывая голову в дверь.

Я бросила на нее безразличный взгляд.

— Миранда!

Она подошла и присела рядом со мной на постель.

— Твои родители были очень недовольны, когда увидели меня у входа в клинику. Но поскольку меня сопровождала моя мама, они впустили меня, иначе это выглядело бы подозрительным. Что случилось? На твоей маме лица нет.

Я чувствовала себя такой несчастной, даже не могла выговорить ни слова. Я легла и свернулась калачиком. Эмма молчала. Не знаю, сколько прошло времени. Наконец Эмма тронула меня за ногу и спросила:

— Миранда, скажи мне, что произошло? Что они тебе сказали? Кто эта девочка на снимке?

Я легла на спину и уставилась в потолок.

— Это их первый ребенок. Джессика.

— Что с ней случилось?

— Она умерла от опухоли в мозге.

— Мне очень жаль. А почему они скрывали это от тебя?

— Потому что я — это она. Я создана из ее ДНК.

— Что?!

— Что слышала, — ответила я, садясь. — Мама никогда не была беременна мной. Она меня не рожала. Меня создали. Я — клон.

Эмма молча таращилась на меня.

— Я урод. Монстр. Вещь. Вот почему я такая умная и способная. Вот почему я всегда все анализирую. Они меня такой сделали. Отсюда и мое физическое развитие. Иди домой, Эмма! Найди себе настоящую подругу.

— Но ведь ты — по-прежнему ты!

— Нет. Тебе надо пойти в полицию или куда там еще и все им рассказать. Нас всех надо изолировать.

— Нет! — возразила она. — Я не хочу, чтобы тебя заперли. Я хочу, чтобы ты поправилась и вернулась в школу.

— Эмма, я ничто! Даже если я каким-то чудесным образом вылечусь, я все равно останусь набором молекул ДНК, запрограммированным на определенное поведение. Какой смысл мне жить?

— Но ведь мы все так устроены, — запротестовала Эмма. — У каждого из нас есть некоторые особенности, которые передались по наследству. Физическая сила, или ум, или еще что-то... Ну, например, Джимми, он такой задира. Задиристый характер и у его отца. А если бы Джимми воспитывался отдельно от отца, возможно, он был бы другим. Я хочу сказать, наверно, в нас много всего заложено с рождения, однако мы можем научиться быть другими. Может, именно в этом сущность человеческой личности.

Я восхищенно взглянула на нее:

— Замечательная речь.

— Ну, не то чтобы я все сама придумала. Про это было не так давно в « Звездном пути», — призналась она.

— А, ты и твоя научная фантастика, — усмехнулась я.

Все эти истории всегда казались мне глупыми. Потом я вспомнила ситуацию, в которой оказалась сама, и невольно рассмеялась. Эмма тоже развеселилась.

— Да, конечно, все это так неправдоподобно. Кстати, — добавила она, — есть еще одна вещь. Знаю, ты в это не веришь, но я думаю, что у каждого из нас есть душа. И твоя душа принадлежит тебе. Не важно, как ты появилась на свет. Душа у тебя все равно есть.

— Ты думаешь?

— Конечно!

— А я думаю, мои родители должны позволить мне умереть, потом взять Десять на мое место. Это будет их третий ребенок. Почему бы нет? Она во всем похожа на меня. И они смогут воспитать ее в точности, как меня. Они даже не будут скучать.

— Миранда!

— Нет, правда. Они должны это сделать. Но прежде чем умру, я хочу все здесь сжечь!

— Миранда! Не будь идиоткой! — одернула меня Эмма. — Ты не должна умирать. И эта девочка не сможет заменить тебя. А как же я? Кто будет моей лучшей подругой? А Сьюзен? Она постоянно звонит мне и спрашивает о тебе. Ты сама говорила, что класс не обойдется без нас троих. Им же тогда придется самим учиться. Нет, мы должны найти какой-то выход.

В комнату быстро вошел доктор Муллен.

— Привет, девочки. Миранда, возможно, я нашел решение нашей проблемы.

— Что именно?

— Я попытаюсь спасти вас обеих.

— Как?

— Я пересажу тебе часть ее печени. А половина останется у нее. Печень — это орган, который может восстанавливаться. Если мы пересадим тебе половину здоровой, идеально совместимой с твоим организмом, она вырастет до нужного размера. А потом я вылечу вас с помощью генной терапии. Короче, это может сработать. Конечно, вариант для тебя рискованный, но Десять в этом случае останется в живых.

— Тогда так и делайте, — без колебаний ответила я.

— Но я должен получить разрешение твоих родителей.

— Скажите им, если они не согласятся, то, возможно, и получат выздоровевшую дочь, но ненадолго. Я убегу или покончу жизнь самоубийством. И всю вину возложу на вас.

— Интересно, — пробормотал доктор Муллен. — Агрессивность. Решительность. Я и не знал, что у тебя есть эти черты характера.

— Значит, лабораторная крыса преподнесла вам сюрприз? — саркастически заметила я.

— Да, — согласился он.

— Видишь, — улыбнулась Эмма. — Ты — Миранда. Так что тебе следует беспокоиться о своей личности не больше, чем любому из нас.

Доктор Муллен между тем делал пометки в своем блокноте.

— Очень интересно, — бормотал он про себя. — Совершенно неожиданно.

— Он ведет себя совсем, как сумасшедший ученый из фильма, — заметила Эмма, когда доктор Муллен вышел.

— А может быть, он — клон сумасшедшего ученого? — предположила я.

— Вполне возможно.

Эмма отправилась домой, родители тоже уехали, а я лежала в постели и размышляла. Завтра мне предстоит операция. Страха я не испытывала. Наверно, я была слишком расстроена, чтобы бояться. Ты к чему-то привыкаешь, кем-то себя считаешь, а потом оказывается, все совсем не так.

Однажды я смотрела интервью с Кристофером Ривом. Я еще тогда подумала, кем он себя ощущает? То он на экране Супермен, а потом становится обычным человеком. Наверно, иногда сам путает, кто он на самом деле. Но он, по крайней мере, появился на свет естественным путем. А не был создан из разных деталей, как какой-нибудь компьютер. Ужасное ощущение! Возможно, Эмма в чем-то права. Все мы несем в себе ДНК, с которой появились на свет. Откуда я знаю, когда принимаю какое-то решение: я принимаю его по своей воле или оно запрограммировано? И есть ли в этом разница?