Владислав Крапивин - Сказки о рыбаках и рыбках

— Ну а я-то при чем?

— Дело в том, что у дамы легенда. Она едет как бы специально к вам.

— Чего?

— Дело в том, что она с сыном. С мальчиком двенадцати лет. Он занимается в театре “Грустные гномы”, вы ведь слышали о таком? Ну вот, руководитель театра посылает вам с этим мальчиком письмо. С просьбой…

Валентин ощетиненно молчал.

— Мальчик способный, рисующий, захочет показать свои работы, побывать в детской студии, с которой вы в дружбе. Вместе с мамой…

— Что же, она свои листовки ребятишкам понесет? — резко спросил Валентин.

— Нет, нет. Что касается листовок, это наше дело. К вам одна просьба… Они остановятся в нашем городе в гостинице. И надо сделать так, чтобы шестнадцатого августа мальчик и мама были у вас, не появлялись в номере с утра до обеда.

— Шмон хотите устроить? — в упор спросил Валентин.

Интеллигентный Максим Васильевич тихо кивнул:

— Прокуратура санкцию не дает, надо работать самим, потихоньку…

Проще всего было вежливо послать ротмистра Разина: мол, там, где ситуация связана с детьми, я в такие дела не впутываюсь… Но ощущение плохо склеенного вранья, неуклюжего спектакля тяжко насторожило Валентина. И еще — сумрачный азарт: разгадать эту дурацкую, навязанную ему игру…

Гости появились через два дня. Нервная, с печальными глазами дамочка, назвавшая себя Луизой, и пухленький скромный вундеркинд Андрюша с папкой своих работ и письмом Тур-Емельяна.

Андрюшины рисунки и эскизы декораций оказались очень славные. Валентин искренне хвалил их, а Луиза дышала застенчиво и восторженно, трогала хохолок на макушке сына и ревниво взглядывала на Валентина: “Правда талант?” Потом призналась:

— Я за него всегда так дрожу. Никуда от себя не отпускаю. Сестра звала его сюда в гости одного, а мне представить страшно: как он без меня! Вот и приехали… Андрюшенька очень любит ваши иллюстрации. И так хочет побывать в “Репейнике”, мечтает стать мультипликатором…

Андрюшенька, смущенный похвалами и маминым красноречием, сидел на краешке кресла и теребил стрелки на отутюженных белых брючках.

— Завтра, шестнадцатого, мы с утра едем за город, — сказал Валентин. — Весь “Репейник”. Будем снимать игровые вставки для мультфильма “Новые приключения Робинзона”. Отправляйтесь с нами. На съемки посмотрите, с ребятами познакомитесь…

— Ах, как чудесно! Мы обязательно, верно, Андрюшенька? — Луиза, кажется, не очень удивилась приглашению. Будто ждала.

Они ушли, а Валентин принялся раскидывать, что к чему. Получалась бредятина. Никаким эмиссаром иностранного “Союза” эта дамочка быть не могла. По причине патологической болтливости и, главное, из-за отчаянной любви к сыну — всепоглощающей и болезненной. Матери, которые так любят, не рискуют собой, чтобы, упаси Бог, не оказаться оторванными от своего ребенка… Но на какую-то маленькую, одноразовую роль она годилась. Возможно, опять же ради сына: посулили что-нибудь…

Но кто ей эту роль поручил? Ведомство?

То, что на ведомство работал Тур-Емельян, было ясно. Скорее всего, “приручили” голубчика, узнав о его чрезмерных симпатиях к симпатичным мальчикам. Мол, было там что-то или не было, а не трепыхайся и делай, что велят, если хочешь жить без осложнений… Недаром же Разин так подробно знал о поездке и письме.

И то, что он, Разин, какую-то свою акцию назначил на шестнадцатое, тоже не удивительно. Запланированный отъезд “Репейника” на съемки был известен многим. Вот и пожалуйста: “Сделайте, чтобы шестнадцатого они были у вас!”

Ну а зачем все это? Неужели и впрямь для того, чтобы выманить мать и сына из города и на досуге “пощупать” их багаж? Нет, как говорят в “Репейнике”, расскажите это вашей теще, когда она добрая…

Но тогда — что?

Может быть, Разина интересует вовсе не номер, где живут Луиза и Андрюшка. Может быть… его, Валентина Волынова, квартира? Чтобы наведаться в нее, когда он уедет на съемки!

Валентин жил теперь один. Тетушку он похоронил два года назад. Никогда он ее, сухую и строгую даже во время болезни, по-настоящему, кажется, не любил. А вот померла — и затосковал. Все же единственным родным человеком была… Похоронил он ее честь по чести, с отпеванием в Троицкой церкви, могилу “выбил” на престижном Зареченском кладбище. Конечно, сперва не разрешали, отсылали в крематорий. Пришлось устроить скандал и побренчать перед городской властью лауреатскими медалями… В день похорон, воспользовавшись суетой, удрал из клетки, улетел в окно и не вернулся попугай Прошка…

Долгое время не решался Валентин что-то трогать и менять в тетушкиной комнате. Но наконец собрался с духом и устроил в ней мастерскую, куда и поместил сконструированную Сашкой машину для “сочинения” мультфильмов. Очень ему попало за это от Валентины, с которой они тогда поругались и разъехались в очередной раз.

Так что теперь, когда он уедет, квартира будет пуста. Отпирай и спокойно ищи, что надо…

А что им надо?

Пожалуй, одно их может интересовать: “Дом обреченных”. Рисунки и текст.

Эту пронзительную повесть о приюте для ДВР — детей врагов народа — написал старый непризнанный прозаик Лев Крутов, который сам провел детские годы в таком доме. Нигде эту книгу не печатали. Взялось было издательство “Маяк”, самое отчаянное, но и оно отступилось. Не в том было дело, что описывались жуткие события в давние времена Первого Последователя. Про “ту” эпоху разрешалось теперь писать все (или почти все), что хочешь. Но била в глаза (и в душу, и в сердце!) кричащая мысль о схожести, неразделимости времен “тех” и “этих”, нынешних… Валентин взялся делать иллюстрации для “Маяка”, а когда дело прикрыли, работу не оставил. Сказал Крутову, что доведет ее до конца, черт с ним, с гонораром. А потом Лев Иванович пусть делает с картинками что хочет, хоть за кордон шлет вместе с текстом…

Познакомил Крутова с Валентином не кто-нибудь, а Тур-Емельян. Когда-то Лев Иванович выступал в “Грустных гномах” со своими детскими сказками. Тур-Емельян и приклеился к нему, влез в приятели и в одной из бесед посоветовал обратиться к художнику Волынову: тот, мол, прекрасный иллюстратор.

Тесной дружбы у Тур-Емельяна с Крутовым, конечно, не получилось, но Лев Иванович был человек доверчивый, мог проговориться при случае, что Валентин делает рисунки для его новой повести. А повестью, видимо, уже “интересовались”…

Да, но в чем тут роль Луизы? Скорее всего, попросили присмотреть заранее, где, в каких шкафах-сундуках, держит Волынов свои эскизы. Недаром она восторженно причитала: “Ах, Валентин Валерьевич, а нельзя ли взглянуть хоть глазочком на ваши новые работы?.. Ах, какой у вас порядок, все под рукой, учись, Андрюшенька…”