Александр Грэй-Биркин - Дракон острова Кенгуру

В одном из помещений кубрика, Юлия увидела шесть сундуков, крепко закреплённых досками к стенке. Она показала на сундуки рукой, и спросила, у помощника капитана:

— Что за сундуки?

— Это подарки для дикарей, — ответил ей Рыбак, освещая сундуки фонарём. — Мы, случайно, можем оказаться у дикарей в гостях. Чтобы дикари нас не съели, их нужно задабривать.

Рыбак подошёл к сундукам, выволок один из них, и открыл, освещая фонарём его содержимое, и разглядывая, находившиеся в нём, дешёвые безделушки.

— Очень многие европейские моряки попадали к дикарям в лапы. Затем, дикари их поджаривали на костре, и съедали. А если, мы вручим дикарям подарки, то дикари будут нас любить, и может быть, не пустят нас на шашлык, — сказал Рыбак Юлии.

Юлия вздрогнула.

— А добрые дикари бывают? — спросила она.

— Бывают, — ответил Рыбак. — Они тебя жарить, на костре, не будут, а живую съедят, сырую значит.

— Ужас! — побледнела Юлия, слегка, нервно вздохнув.

Рыбак взял, из сундука, один экземпляр стеклянных дешёвеньких бус, и один колокольчик, и одел их на шею Юлии.

— Это тебе. Носи, наздоровье.

Затем, Рыбак вытащил, из сундука, маленькое зеркальце, и, с улыбкой, полушутя, вручил его Юлии:

— Красиво, можешь убедиться, — сказал он Юлии.

Юлия поглядела на себя в зеркальце. Колокольчик позвякивал у неё на шее, словно на заблудившейся козе, и она, тут же, сняла с себя и колокольчик и бусы, и бросила их в сундук, вместе с зеркальцем.

— Я не дикарка, — сказала Юлия Рыбаку.

Рыбак пожал плечами, улыбнулся, довольный своей шуткой, и закрыл сундук, после чего, они, часто нагибая головы, чтоб не удариться о потолок, обошли другие помещения кубрика, о которых Юлии необходимо было знать для исполнения своих обязанностей.

— А под кубриком находятся трюмы, — продолжал рассказывать, о корабле, Рыбак, показывая рукой вниз, освещая фонарём всё вокруг. — Там товар, который мы везём в Китай. Через год, вернёмся с китайским товаром.

Юлия кивнула головой. Потом, они прошли по палубе, и Рыбак, на всякий случай, показал Юлии, закрытую наглухо, крышку одного из трюмов, осветив её фонарём, разъяснил, как она открывается и закрывается, после чего, сказал ей:

— Поднимаемся наверх.

Инструктаж и первичный осмотр корабля был окончен, и Юлия, с помощником капитана, поднялись на верхнюю палубу.

— А ещё, ты должна слушаться боцмана, как своего папочку. Вон он!

Рыбак показал рукой на боцмана, который ждал начала аврала.

— Его прозвище, Батя. Можешь его называть папочкой. Другого папочки, для тебя, здесь, не будет.

Юлия кивнула головой.

Рыбак оставил Юлию, и, строго-настрого, наказал ей:

— Будь здесь, жди меня, и никуда с верхней палубы не уходи. Скоро отплываем, и у меня много важных обязанностей.

Помощник капитана удалился обеспечивать предстоящий аврал, а Юлия осталась на верхней палубе. Стояла летняя тёплая погода, и она залюбовалась утренним солнцем. Дул лёгкий ветерок, море было тихим и спокойным, и Юлия стала ждать отплытия.

__

Завтрак закончился, и экипажи всех судов, назначенных и набранных в коммерческий рейс в Китай, стали готовить корабли к отплытию.

Капитан Седой вышел на капитанский мостик, и громко приказал всему экипажу, махнув правой рукой:

— Поднять паруса!

— Поднять паруса! Поднять паруса! — несколько раз пронеслось по всему кораблю.

Зазвенел корабельный колокол, и все матросы забегали по палубам, и приступили к авралу. Юлия, всё это время, смотрела на работающих моряков, и размышляла о трудностях предстоящего долгого пути.

Моряки, уже, не обращали на Юлию никакого внимания, и были заняты только авралом. Они устанавливали паруса и делали другую необходимую и срочную работу. Большая группа кораблей, стоявших в порту, готовилась в дальний путь.

На борту "Быстрого" аврал кипел полным ходом. Матросы устанавливали паруса, и до Юлии доносилась какая-то такелажная песня-шанти. Немного погодя, возле Юлии, под руководством помощника капитана, несколько матросов приступили к подъёму якоря. Моряки встали вокруг шпиля, у вертушки, имевшей шесть длинных вставных рычагов, которые назывались вымбовками, и приготовились к работе.

— Пошёл шпиль! — прозвучала, для этих матросов, команда, которую дал помощник капитана.

Моряки, все разом, одновременно налегли на эти вымбовки, с помощью которых вращался барабан вертикальной лебёдки, и на который должен накручиваться якорный канат. Матросы сделали огромное усилие, и шпиль заскрипел. Моряки, толкая, изо всех сил, вымбовки, завертели барабан, и якорь медленно пошёл вверх. Затем, матросы пошли по кругу, вокруг шпиля, и, тут же, затопали ногами, и, хором, стали выкрикивать авральный якорный стишок-присказку:

— Пошёл шпиль — давай на шпиль,

Бросай всё — пошёл на шпиль!

Становись-ка, вкруговую,

На вымбовку дубовую,

Грудь упри, и марш вперёд!

Топай в ногу, давай ход!

Разом встанет якорёк,

Пускай дует ветерок!

С большим трудом, якорь, матросами, был поднят, и они, уставшие, сразу же рассредоточились по другим рабочим местам.

Корабль "Быстрый" расшвартовался, готовясь к запланированному отплытию. Все корабли каравана установили паруса, подняли флаги, и поплыли, рассекая морскую волну. Флейт "Быстрый", на своих белоснежных парусах, и под действием морского ветра, тронулся с места, и поплыл, набирая скорость, и ложась на необходимый курс. Все суда дали прощальные пушечные выстрелы, и караван торговых кораблей, в сопровождении пятнадцати боевых фрегатов, отправился в дальний путь, через моря и океаны, в Китай. В эту минуту, моряки "Быстрого" затянули одну из самых любимых своих песен:

— Ветер дует, солнце светит,

Парус тянет флейт вперёд!

Океан нас штормом встретит,

В дальний рейс моряк плывёт!

Юлия, в момент отплытия, всё ещё продолжала находиться на верхней палубе. "Плывём! — вслух, сказала она себе. — Плывём, аж дух захватывает!" — радовалась Юлия Иголочка началу своего путешествия. Уставшие, от аврала, матросы продолжали петь:

— А нам шторм, совсем, не страшен,

Все матросы — удальцы.

Экипаж, у нас, отважен,

Командиры — храбрецы.

Берег быстро стал удаляться, дул попутный ветер, и корабли выстраивались в запланированный походный порядок. Над палубой звучал очередной куплет морской песни:

— Даже, если буря злая

Вырвет мачты корабля,

Жди, нас всех, земля родная,

Талисман, храни меня!

Красавец-парусник набирал ход. Чайки кружили над водой, взмывали в небо и кричали, провожая моряков в дальнее плаванье. Рыбацкие лодки и судёнышки оставались за кормой, и наводили грусть расставания на всех матросов. Лёгкие волны слегка покачивали идущий корабль, били о корпус судна, и выплёскивали брызги на верхнюю палубу флейта. Матросы, на палубе, выполняли свои обязанности, и, хором, пели свою песню: