Александр Грэй-Биркин - Дракон острова Кенгуру

Гвоздь сделал трёхминутную паузу, после чего, начал рассказывать Кляксе другую историю:

— В тысяча семьсот первом году, Клякса, когда мы с Усачом, только-только, стали настоящими моряками, наш корабль бросил якорь у острова Хальмахара, что близ Явы и Новой Гвинеи. Нам нужна была пресная вода.

Усач закивал головой и подтвердил:

— Нас встретили местные дикари. Мы подарили им два сундука стеклянных бус и прочей рухляди, и те, нам, в знак благодарности, показали и источник пресной воды, и даже бриллиантоносную пальму.

— Что это за, такая, бриллиантоносная пальма? — спросил Клякса. — Я даже, в сказках, о такой не слышал!?

Гвоздь начал Кляксе объяснять:

— Как кокосовая пальма. И плоды у неё, тоже, кокосы. Они размером с большое яблоко, но с очень твёрдой костяной кожурой. Вот только, внутри кокоса этой пальмы не кокосовое молоко, как у всех кокосовых пальм, а бриллианты, которые в её кокосах вырастают.

— Бриллианты? — переспросил удивлённый Клякса.

— Бриллианты! — подтвердил Усач, затаив дыхание.

Гвоздь снова возобновил рассказ:

— Кокосов, на этой пальме, было видимо-невидимо. Дикари оказались добрые, и они нам помогали. С помощью дикарей мы очистили эту пальму от кокосов. Каждому моряку достался один драгоценный кокос. И в каждом кокосе была большая горсть бриллиантов. Жаль, что такая пальма там только одна.

— Вот бы и мне горсть бриллиантов! — воскликнул взбудораженный Клякса, мечтая разбогатеть, как когда-то, несколько раз, разбогатели Усач и Гвоздь, по их уверенным заверениям.

Усач решил обнадёжить Кляксу:

— Будет возможность и время, заглянем на то место. Будет у тебя, Клякса, кокос с бриллиантами!

А Гвоздь продолжал рассказывать:

— Когда мы отплывали с острова, дикари, нам, павлиньих перьев надарили.

— И Дикари, значит, добрые встречаются, — заключил Клякса.

— Да, эти были добрые, — согласился Усач и кивнул головой.

Гвоздь продолжил свой невероятный рассказ:

— Затем, мы, взяв нужный нам курс, приплыли в пункт назначения — на Сиам. Это страна межу Индией и Китаем. Её ещё называют Таиландом. Европа с Сиамом, также, ведёт торговлю.

Усач воскликнул:

— Ты бы видел, Клякса, какая чудесная в Сиаме архитектура! Какие там грандиозные дворцы, храмы, и многие другие здания!

Гвоздь закивал головой и подтвердил:

— Да, да, Клякса. Дворцы и храмы там — чудо. Их буддистские храмы, просто, завораживают.

Клякса сказал:

— Вот бы и мне там побывать.

— Побываешь, Клякса, — сказал Усач, похлопав Кляксу по плечу.

Гвоздь положил левую руку за стол-бочку и продолжил:

— Там мы сгрузили свой товар, загрузились сиамским товаром, и стали ждать попутного ветра, чтобы отправиться домой, в Европу. А пока ветер ждали, мы все в портовой таверне пьянствовали и веселились, вместе с ихним королём Пра Петрачи, который находился в порту по государственным делам.

Усач закивал головой, и подтвердил:

Их король, от безделья, часто бывает в кабаках и тавернах, и веселится и пьянствует вместе с простым народом, и вместе с простыми матросами, что приплыли в Сиам из разных стран.

— С простыми матросами? Король? — удивился Клякса, — Да быть не может такого.

— Может, Клякса. Вот, русский царь Пётр, когда в Европу приезжает, то любит в кабаках попьянствовать и повеселиться вместе с простым народом, а особенно, с моряками. Вся Европа об этом знает. Король Сиама — почти такой-же.

Клякса согласился с доводом, кивнул головой и поверил сказанному. Он также, понаслышке знал, что русский царь Пётр любит повеселиться в кабаках с простыми людьми, и, навострив уши, продолжал слушать своих новых друзей, веря почти всему, что они говорят.

Гвоздь продолжал вести рассказ:

— Король и его свита пили с нами вино и ром, веселились и плясали, играли с нами в карты и в кости. Целых два дня! А затем, король продал мне коня-птицу!!!

— Что такое конь-птица? — спросил, тут же, изумлённый Клякса.

Гвоздь начал разъяснять:

— Это, вообще-то, птица, только очень большая. Больше коня! Со слона! И крылья у неё огромные! Больше корабельных парусов! И клюв — как бивень у слона! А лапы, словно два сосновых ствола, и с мощными когтями. А перья, у этой птицы, большие и чёрные, как у вороны. У короля Сиама таких птиц — целая стая. Питаются эти птицы травой, и они пасутся, там, на лугах, вместе с королевскими лошадьми.

Клякса моментально выпучил глаза и, очень удивлённо, уставился на Гвоздя:

— Я никогда, ничего, не слышал о такой птице, — сказал он.

— Есть такие птицы, — сказал Усач, кивая головой. — Гвоздь, за неё, заплатил всю долю своих бриллиантов, что ему досталась с пальмы.

Гвоздь кивнул головой и подтвердил:

— Всю долю, Клякса. Та конь-птица, которую я купил, был самцом, и я дал ему новое имя — Геракл, в честь древнегреческого богатыря. Геракл был хорошо объезжен в полётах, придворными, и был хорошо оснащён. На спине у Геракла имелось седло, а клюв был оборудован уздечкой.

Клякса ничего не понимал, и Гвоздь разъяснил:

— На этой птице, верхом, на её спине, можно быстро летать.

— Летать? Верхом, на спине? — изумился и удивился Клякса.

Усач кивнул головой, и подтвердил:

— Да летать. Сидя, верхом, на её спине.

— Вот это птица! — воскликнул Клякса.

Гвоздь, тут же, начал Кляксе разъяснять:

— Нужно подняться на её спину по верёвочной лестнице, сесть в седло, и затянуться ремнями. Управляется эта птица, как лошадь, с помощью уздечки. А летает эта конь-птица высоко-высоко, и быстро-быстро! Выше и быстрее орла или ястреба!

Клякса слушал, раскрыв рот, а Гвоздь продолжал рассказывать:

— Поднялся я к Гераклу на спину, сел в седло, закрепил себя ремнями, дёрнул за узду, и Геракл сначала побежал, затем, разбежавшись, замахал крыльями, и взлетел, неся меня в небо на своей спине! Через четверть часа он набрал высоту, и мы быстро полетели! Геракл поднял меня выше туч и облаков, и мы взяли курс на Европу. Ночью мы тоже летели. Я управлял Гераклом, ориентируясь по компасу, который был прикреплён к седлу. Лишь, три раза в сутки, мы, — я и моя птица, опускались на землю, чтобы отдохнуть, поесть, поспать, и чтобы, Геракл травку пощипал. Он меня слушался.

— Это же, чудо-птица! — воскликнул Клякса.

Усач и Гвоздь закивали головами.

— Да! Это — чудо-птица! — с восхищением, сказал Усач.

Гвоздь продолжил свой удивительный рассказ:

— Всего за семь суток, Геракл доставил меня домой, прямо к крыльцу моего дома. Вся округа сбежалась поглядеть на меня, и на моего коня-птицу. Я, потом, детей на Геракле катал. А наш корабль вернулся в Европу только через четыре месяца. Клякса, тут же, поинтересовался:

— А где, же, эта конь-птица сейчас?

Гвоздь, на минуту, замолчал, пытаясь придумать хоть какой-нибудь ответ, потом, после паузы и двух вздохов, ответил: