Андреа Робинсон - Королева вампиров

— Я сделаю это, — торопливо отвечает Джеймс. — Я позабочусь об этом.

Влад удивленно приподнимает брови:

— Правда? А у меня создалось впечатление, что ты считаешь себя выше этого... Как ты там говорил? Ах да, «вампирские штучки».

Хотя я видела клыки Джеймса, сейчас у меня перехватывает дыхание. Точнее говоря, вдохнув огромное количество воздуха, я начинаю кашлять и задыхаться. Подняв взгляд, я вижу, что Джеймс смотрит на меня с каким-то неизъяснимым выражением.

Затем он снова поворачивается к Владу.

— Я сказал, я позабочусь об этом.

Влад на секунду успокаивается, как будто мы — математические задачки, которые только что исключили из контрольной работы. Но потом прищуривается:

— Тебе нравится эта девчонка.

— Которая?

— Софи. Брюнетка.

Джеймс сохраняет непроницаемое выражение лица.

— Ты, наверное, шутишь? Она жуткая зануда. Я просто хочу проследить за тем, чтобы ничто не помешало тебе найти ту девушку, — говорит он. — После этого я останусь здесь, а вы уйдете, как мы и договаривались.

— Мы также договаривались, что ты будешь помогать нам, если я позволю тебе уйти и жить самостоятельно, — говорит Влад. — Но при этом, если я не ошибаюсь, сегодня ты появился в первый раз.

— Но теперь-то я здесь, — настаивает Джеймс. — Позволь мне доказать тебе, что я хочу помочь.

Влад сжимает губы, обдумывая преимущества предложения.

— Что ж, очень хорошо, — наконец говорит он. — У тебя еще будет шанс показать, на что ты способен. Но я рассчитываю на то, что, когда я появлюсь снова, они не будут знать, кто я такой.

— Я понял, — отвечает Джеймс, подходя и рывком поднимая нас на ноги. Мы с таким же успехом могли быть сделанными из пенопласта — столько усилий ему на это потребовалось. Он подталкивает нас перед собой и дает указание идти прямо.

Дорога до моего джипа занимает целую вечность — по крайней мере, так мне кажется. Сначала мы все молчим, пока наконец Линдси слабым голосом не замечает, что, как ей кажется, ей не стоит сейчас садиться за руль. Все то время, пока мы стоим у машины, она не сводит глаз с Джеймса.

Он поворачивается ко мне.

— Ты можешь вести машину? — спрашивает он, глядя на мою все еще кровоточащую шею. То ли это мое воображение, то ли я действительно вижу вспышку интереса в его взгляде. Чем дольше я не отвечаю, тем более обеспокоенным становится лицо Джеймса.

— Софи...

— Я могу вести машину, — говорю я.

Он сдержанно кивает.

— Тогда отвези Линдси домой и возвращайся к себе, запри двери и никуда не выходи. Я буду здесь, пока не уйдет Влад.

— Но...

— Пожалуйста. Он не всегда держит слово. Мне нужно сказать ему, что я уже сделал то, о чем он просил, чтобы он не беспокоился об этом сегодня ночью.

Я знаю, что мои слова сейчас здесь никого не интересуют, но я должна кое-что сказать:

— Спасибо тебе.

В первую секунду мне кажется, что в его глазах появилась надежда, как будто он с облегчением понял, что все не так уж сильно изменилось. Но в следующий миг его лицо снова становится непроницаемым.

— Поговорим позже, — бросает он и исчезает за стеной деревьев.

Я гоню машину, как настоящий маньяк. Если бы я сейчас встретила каких-нибудь несчастных копов, они бы остались в полной уверенности, что алкоголь в моей крови зашкаливает за все допустимые пределы. Но несмотря на то, что я на всех парах несусь по мирным улочкам мимо мигающих желтым светофоров, Линдси молчит, ограничиваясь лишь скупыми указаниями, куда сворачивать. В конце концов мы оказываемся у белого коттеджа с красными ставнями и почтовым ящиком в виде петуха.

Я снимаю блокировку с пассажирских дверей, и щелчок отдается эхом в воцарившейся тишине. Она не вылезает из машины, а просто сидит, глядя прямо перед собой и стискивая руки па коленях. Свет от фонаря, висящего на крыльце, резко очерчивает ее профиль. Ее губы кривятся, словно она никак не может понять, с чего ей начать.

— Ты поступила очень нехорошо, — говорит она. В машине тепло, но она дрожит.

Я ожидала чего-то из серии: «Господи, господи, вампиры действительно существуют, и они хотят пожрать наши мозги», но это явно не та реакция.

— Знаю. У тебя есть все причины меня ненавидеть, — говорю я, отстегивая ремень безопасности и поворачиваясь к ней, — но сейчас есть вещи поважнее, чем...

— Прекрати! — она близка к истерике. — Я не хочу говорить про другие вещи, я хочу говорить про это! Я знаю, что ты относишься ко мне как к сопернику, ясно? Я сама к тебе отношусь так же. Но не настолько, чтобы подставлять тебя, не настолько, чтобы манипулировать парнем, которому я нравлюсь, и запрещать ему дать тебе интервью! Между прочим, твой бойфренд — вампир, так что... поздравляю, в общем!

Я проглатываю рвущиеся наружу слова о том, что Джеймс вовсе не мой бойфренд.

— Линдси, ей-богу, сейчас нам надо поговорить о том, что теперь делать.

— Он чуть не прикончил меня! — выпаливает она. — Я была практически убита вампиром. Я не могу... не могу осознать этого. И не хочу осознавать, — она судорожно вздыхает, — я ведь думала, что мы друзья.

Я не сразу понимаю, что она говорит о нас с ней.

— Но мы и есть друзья, — слабым голосом отвечаю я.

— Нет, — возражает она с такой горячностью, что я невольно морщусь, — то есть это я пыталась быть твоим другом. И поскольку ты не выказывала ко мне такого пренебрежения, как к другим, я считала, что ты тоже хочешь дружить со мной, — она начинает сражаться с ремнем безопасности, стараясь отсоединить его, но своей тирады при этом не прерывает, — ты вообще хоть иногда задумываешься над тем, почему у тебя нет друзей?

— У меня есть друзья.

— Я имею в виду не просто людей, с которыми иногда можно поговорить. Друзей. В духе давай-соберемся-у-меня-в-пятницу-и-чем-нибудь-займемся. И проблема не в том, что ты не нравишься людям, проблема в том, что ты отгораживаешься от них стеной. «Я знаю все заранее», «я слишком хороша для вас» — это стена, которая не позволяет людям приблизиться к тебе. Хотя, знаешь, после сегодняшнего, может, оно и к лучшему. — Она вытирает щеки, покрывшиеся красными пятнами, и распахивает дверь. — В общем, большое спасибо, что подвезла, и передай мое почтение Джеймсу. Скажи ему, что я сама сочиню материал о нем для статьи, потому что хочу, чтобы он держался от меня подальше. И ты тоже, — бросает она и, не оглядываясь, торопливо идет к дому.

Добравшись до дома, я вижу маленький фиолетовый конверт, лежащий перед входной дверью.

Внутри оказывается страница из журнала, вырванная с изрядной яростью. «Вы хороший друг?» — значится в заглавии. Поперек страницы написано чем-то вроде красного лака для ногтей всего одно слово: «Нет».

Я начинаю плакать. Было бы логичнее делать это тогда, когда я была на волосок от смерти, но именно это письмо оказывается последней каплей. Потому что Виолетта права: я ужасный человек, который способен не только отвести подружку в лес на верную смерть, но и бездумно держаться за ручки с бывшим парнем другой подружки. Я вытираю дурацкие слезы, и в этот момент дверь распахивается.