Андреа Робинсон - Королева вампиров

— Да ладно тебе, — говорю я как можно более бодрым и небрежным тоном. Я встаю и подталкиваю ее к раздевалке. — Начнем по пути.

Я задаю вопросы Марте ровно столько времени, сколько требуется для того, чтобы убедиться в отсутствии у нее родимых пятен в форме звезды. После этого я перехожу к остальным членам команды, которые потихоньку подтягиваются в раздевалку и начинают скидывать спортивные маечки и влезать в узкие джинсы. Истощив свой запас футбольных вопросов, я пускаю в оборот вопросы из интервью с новенькими. В конце концов одна из десятиклассниц с лязгом захлопывает свой шкафчик.

— Ну да, мой любимый цвет — оранжевый, но если серьезно, то какое отношение это имеет к игре?

Остальные девушки недовольно бормочут что- то, соглашаясь с ней, и начинают выходить из раздевалки. Некоторые захватывают с собой оставшуюся одежду и уходят, так и не сняв спортивные костюмы. Когда в комнате не остается никого, я закрываю глаза и устало прислоняюсь к стене. С одной стороны, хорошо то, что уже семь девушек я могу вычеркнуть из списка. Если добавить к ним девушек из других раздевалок, в которые мне удалось пробраться, то в сумме получается тридцать. С другой стороны, плохо то, что меня теперь будут считать сумасшедшим репортером, который проводит интервью исключительно с полуобнаженными объектами.

Чуть погодя я выхожу через створчатую дверь в зал. Увы, моя задержка оказалась напрасной; стайка девочек толпится в центре зала вокруг золотистой светловолосой головы, которая знакома мне слишком хорошо.

— Влад, ты вроде собирался прийти на нашу игру, — обиженно говорит одна из девушек, которую я вычеркнула из списка.

Он улыбается. Хотя в последние две недели я делала все возможное, чтобы избегать его, даже я знаю, что с тех пор, как его поиски не увенчались успехом, он улыбается все реже и реже. Он все нетерпеливее ведет себя с учителями, а вчера я даже слышала, как он рявкнул на мисс Уолпол, когда она поинтересовалась, как продвигается его сочинение про Франкенштейна: «Оно не продвигается, проклятая ведьма!» Но сейчас, когда у него есть слушатели, он весь излучает обаяние. Я наблюдаю за тем, как Влад кладет руку на сердце.

— Да, да, и пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения, что я пропустил игру, — говорит он. — Я надеюсь, что ближайшая вечеринка, которую мы устраиваем с друзьями, поможет мне загладить свою вину.

— Вечеринка? — переспрашивает Марта.

— Да, — отвечает Влад. — И не просто вечеринка, а тематическая вечеринка.

Марта хлопает в ладоши:

— Тематические вечеринки — мои любимые. А какая будет тема? Вечеринка двадцатых? Сутенеры и проститутки?

Влад в ответ только загадочно приподнимает брови и прикладывает палец к губам.

— Вы узнаете больше из пригласительных открыток. На самом деле, — говорит он, демонстративно взглядывая на часы, — сейчас они уже должны лежать в ваших шкафчиках.

Девушки, переглянувшись, торопятся к выходу. Видимо, только меня тошнит от перспективы вечеринки, организованной Владом. Могу себе представить, какая тема будет у этой вечеринки. Может быть, «Ночь демонстрации родимых пятен»? Хотя у меня и так масса дел, теперь, похоже, мне придется переключиться на мультифункциональный режим.

Я наблюдаю за тем, как он проверяет, не задержался ли кто-то в дверях. Убедившись, что горизонт чист, он вытаскивает из заднего кармана маленький черный блокнот. Теперь он пишет в нем что-то даже чаще, чем раньше: пишет на уроке английского, в столовой, посреди коридора. И я хочу знать что. До сих пор у меня не было возможности узнать еще что-то от дружественных мне вампиров. Марисабель то ли не ходит в школу, то ли держится слишком близко от Влада, а Виолетта, похоже, дала обет молчания; каждый раз, когда я пытаюсь заговорить с ней на английском, она только сжимает губы и шепчет: «C'est une secrete».

Неожиданно Влад поднимает взгляд, и, прежде чем я успеваю найти подходящее место и спрятаться, он уже направляется ко мне. С того самого дня в фойе я уже несколько раз замечала, как он смотрит на меня с подозрительным блеском в глазах. Когда его отделяет от меня двадцать футов, я впадаю в панику и позволяю ногам самим нести меня, куда им угодно... им угодно принести меня на ступеньки трибуны. Моему инстинкту самосохранения не помешало бы умение получше ориентироваться.

Понимая, что я в ловушке, я поворачиваюсь и делаю вид, что именно сюда я и направлялась. Я сажусь, выбирая место с краю на тот случай, если мне придется быстро убегать.

— Что ты здесь делаешь? — рявкает Влад, поднимаясь на нижнюю ступеньку. Я сжимаю свою записную книжку и изо всех сил пытаюсь сделать вид, что возмущена тем, что меня преследует почти незнакомый человек.

— Ну, я делаю репортаж о футбольном матче. И я как раз собиралась кое-что записать.

— Вчера ты тоже околачивалась возле раздевалок. После другого соревнования — того, где они неизвестно зачем бегают по лесу.

— Ну да, репортаж про бег по пересеченной местности тоже делаю я, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее. — Что тут особенного?

Влад продолжает смотреть на меня, сжав губы в тоненькую ниточку. Яркое освещение бросает тени на его скулы, что еще сильнее подчеркивает его мертвенную бледность. Он уже не выглядит таким изящным, как раньше, и я думаю, что его силы, кажется, на исходе. Однако мне приходится прервать свои наблюдения, потому что он с решительным видом поднимается на первые две ступеньки лестницы. Я судорожно ищу что-то, на чем могу сосредоточиться, когда вдруг с другого конца зала доносится чей-то голос.

— Остановитесь-ка, молодой человек, — с порога кричит мистер Хэнфилд. — Вы не должны здесь находиться, когда нет игры. Трибуна — это не игрушка.

Влад едва не взрывается от злости.

— Каким, интересно, образом, стоя на ней, я обращаюсь с ней как с игрушкой? И я не молодой человек.

Подобный ответ только приводит коротенького учителя в еще большее негодование.

— Спускайтесь сию же секунду, — приказывает он, сурово глядя на нас снизу вверх.

— Еще чего, — отвечает Влад и затем несколько раз топает ногами с такой силой, что вся секция с грохотом трясется. — Вот что значит обращаться с ней как с игрушкой.

Мистер Хэнфилд вытаскивает из нагрудного кармана маленький белый блокнотик.

— Посмотрим, будешь ли ты таким дерзким, когда тебя, оставят после уроков. Стой где стоишь, — приказывает он и поворачивается ко мне. — А вы, юная леди?

— Я без проблем спущусь вниз, — отвечаю я и извиняюсь перед ним, спускаясь по ступенькам и подавляя желание благодарно погладить его по плечу, обтянутому свитером. Дойдя до двери, я рискую оглянуться, чтобы посмотреть, не успел ли уже Влад каким-нибудь заклинанием добиться прощения. Но он только хмурится, слушая наставления мистера Хэнфилда.