П. Баккаларио - Каменная Звезда

— Я говорю тебе, двенадцать! Двенадцать сотых из тысячи! — гремел голос Джорджа Миллера в коридоре, злой и раздраженный.

Харви, уставший от его нервных криков, вздохнул. Он остановился между амфорами и ждал окончания беседы.

— Это просто невозможно! — настаивал голос отца. — Вы вообще перестанете когда-нибудь надо мной издеваться?

На стенах коридора висели несколько фото в рамках. Харви знал их наизусть, но все равно рассматривал в который раз.

На той, что снята в Скалистых горах, они рядом. Его брат справа, в два раза выше его, на шесть лет старше, высокий, светловолосый. Дуэйн.

У Дуэйна все получалось. Он умел починить что угодно: любой бытовой прибор с помощью куска веревки, автомобиль — соединив два провода. В их последнюю зиму они собирали куски больших настенных часов XVIII века у антиквара в Квинсе. Харви до сих пор хорошо помнил золотой циферблат и крошечные частички: стрелки, шестеренки, которые нужно было брать пинцетом, грузики, которые осторожно привешивались к разным частям механизма.

В кабинете господин Миллер продолжал бушевать, и Харви решил вмешаться.

— Папа? — сказал он, приоткрыв дверь и просунув голову в комнату.

Все четыре стены были заставлены стеллажами с книгами, а его отец сидел за столом со стеклянной поверхностью, натертой до зеркального блеска. Увидев сына, он сделал ему знак войти, но молчать.

— Конечно, Мэтт, — говорил он по телефону. — Но не бывает вероятных теорий. Они либо верные, либо неверные. А эта, извини, просто абсурдна. Невозможно, чтобы в течение трех месяцев было такое повышение температуры. Плохо записаны данные, вот и все… Я не знаю, где ошибка! Плохие приборы, невнимательные люди… Сам смотри, — он нервно перелистал несколько страниц, лежавших перед ним. — В общем, ты мне прислал какую-то оберточную бумагу. А университет не для того финансировал океанографическую экспедицию на Тихий океан, чтобы получить оберточную бумагу. Если вам надоело загорать там, можно было просто об этом сказать! Что?

Джордж Миллер поправил бабочку, глядя на какой-то пункт, на котором настаивал собеседник, в левой части листа. Затем указал Харви на одно из кресел в кабинете.

Харви напряженно сел на самый край кожаного кресла.

Письменный стол его отца был похож на холодильник из супермаркета. Все на своих местах. Ни одного лишнего предмета, ни одной косо лежащей ручки. Только большая зеленая книга, которую он листал одним пальцем, и листы бумаги, которые он перебирал, как уведомления о повестке в суд.

После очередного взрыва профессор внезапно успокоился.

— Послушай, поговорим об этом на следующей неделе с новыми данными. О'кей? Я буду ждать. Но пусть на этот раз они будут верными! — Господин Миллер со вздохом повесил трубку. — С ума сойти! Вот и рассчитывай на новое поколение! Нужно их всех послать работать на Аляску!

— Пора ужинать, — нейтрально заметил Харви, поскольку он тоже причислял себя к новому поколению.

Отец пробормотал что-то о времени и убрал со стола зеленую книгу.

— Что это? — поинтересовался Харви.

— Ничего такого, что тебе интересно… — сухо ответил отец.

— «Жизнь Чарлза Дарвина», — прочитал парень на корешке книги.

— Ты уже его изучал?

— Конечно, — ответил Харви. — Это он считал, что мы произошли от обезьян.

Профессор повернулся к столу:

— Интересно.

— Что?

— Что такая сложная теория может быть изложена таким образом.

— Я что-то не так сказал?

— Нет. На самом деле… это суть проблемы, — сказал Джордж Миллер, погасив настольную лампу. — Дарвин говорил, что сегодня мы видим только один процент животных из тех, что жили на Земле с начала времен.

— А девяносто девять процентов мы потеряли?

— Не потеряли. Они изменились. И человек тоже изменился.

Профессор Миллер взял черную папку и вышел из кабинета вслед за Харви.

— А может быть, это люди выродились в обезьян? — спросил его сын, пока они шли на кухню.

— Возможно, но маловероятно.

В кухне госпожа Миллер подавала суп из брокколи.

— О чем вы говорили?

— Об обезьянах и обезьяноподобных.

— Неужели не было темы получше?

Муж протянул ей папку:

— Если хочешь, посмотри на это.

— Что это?

— Каталог антиквара. Он зашел ко мне, спрашивал по поводу одного студента. Странноватый тип, но большой специалист. Худой, как скелет, разговаривает с русским акцентом. Ммм… — добавил он, отхлебнув супа, — какой вкус.

— Брокколи и чечевица.

— Суп с чечевицей в марте? — удивился Харви, который после тренировки в зале испытывал зверский голод. — А это не зимнее блюдо?

— Теоретически все еще зима, — уточнил его отец. — До двадцать первого марта — дня весеннего равноденствия.

— А еще что-нибудь есть? — поинтересовался Харви, попробовав суп.

Мама погрузилась в страницы каталога.

— На Седьмой улице открыли новый ресторан, — рассеянно заметил господин Миллер.

Женщина на секунду оторвалась от каталога.

— Эфиопский ресторан? Ужас. Нужно все есть руками.

— После супа еще что-нибудь будет? — снова спросил Харви.

— По-моему, эфиопы никогда не давали маленьких, порций, — парировал профессор.

— Бифштекс можно? — Харви уже настаивал.

Каталог антиквара шлепнулся на стол. Госпожа Миллер встала и достала из холодильника бифштекс в форме кирпича.

— Я тебе разогрею в микроволновке.

— За столом, — заметил господин Миллер, подняв вилку, — есть те, кто развил культуру пищи, и те, кто нет.

— А китайцы тогда как? — спросил Харви.

— Ненавижу эти дурацкие деревянные палочки!

— Ты должен был сказать Шенгу, что они дурацкие.

— Шенг — это кто?

— Как это «кто»?

— А, ну да, — кивнул профессор Миллер, вспомнив Новый год в Риме. — Твой китайский друг. Этот, с больными глазами.

— Почему с больными? — отозвалась его жена, поворачивая на максимум ручку микроволновки.

— Ты когда-нибудь видела китайца с голубыми глазами?

Микроволновка пожужжала несколько минут, потом издала свой хрустальный звук.

— А там не два бифштекса? — спросил профессор.

— Думаю, да, дорогой.

Мужчина кивнул, удовлетворенный этой новостью:

— Харви, в школе все хорошо?

— Конечно.

— Домашнее задание?

— Все спокойно.

— Ты не передумал?

— Джордж! — с упреком сказала госпожа Миллер, поставив на огонь сковороду для бифштексов.

— Пока нет, — ответил Харви.

— Даже если речь пойдет о геологии?

От мяса, брошенного на сковороду, поднялся столб пара.

— По-моему, мы уже обсудили эту тему. Харви собирается стать журналистом, — заявила госпожа Миллер.

— Вот именно. — Мальчик встал из-за стола и поставил свою тарелку в раковину.

— Извините, что настаиваю, — возразил профессор Миллер, — но поскольку я еще имею какой-то вес на естественных факультетах, я бы хотел, чтобы Харви передумал.