Майкл Шейбон - Саммерленд, или Летомир

«Донный Кот», — подумал Этан.

— Донный Кот, — сказала Дженнифер Т. Она приплыла к нему, работая ногами, и Этан, взявшись за рукоять биты, протянул ей другой конец. — Спасибо.

— Не за что.

Донный Кот сощурил глаза и сложил губы в большую черную сливу.

— Что это у тебя, комаришка?

Незримая сила ухватила Этана за ноги и вместе с Дженнифер Т. подняла над водой. Этан почувствовал под собой кожу чудища и потрогал ее. Скользкая и в то же время шершавая, как полузастывший цемент, она пружинила под рукой. Кот держал их, как пару божьих коровок, на своем змеином хвосте, и эта живая петля вместе с Этаном и Дженнифер Т. поднималась вверх, к голове.

Таффи, ворча, вскарабкалась на хвост с ними рядом. Под мышкой она держала спасенное во время крушения яйцо ходага.

— Таффи, что оно делает? — крикнула Дженнифер Т. — Съесть нас хочет, что ли?

Таффи молчала. Она стояла на хвосте, упершись в него расставленными ногами, и поднималась в небо, как на лифте.

От жабр чудовища шел запах ила, плесени и гнили. Губы блестели, как мокрая резина. Глаза, широко поставленные и придающие Коту тревожное сходство с человеком, разглядывали улов с живым интересом. Голос, вопреки ожиданиям, звучал тихо и почти робко, словно Кот отвык говорить:

— Итак, ты принес бомбардиру частицу его большой биты? Частицу его тяжкой, тяжкой ноши? Верно, комаришка? Ну, так ты опоздал. Бомбардир благодарит тебя, но думает, что пора ему свою ношу сложить. Буря в Яблоневом Саду, где бурь отродясь не бывало. Древо содрогается день-деньской. Что-то подсказывает старику: пора проснуться.

— Послушайте, — прервала Дженнифер Т., у которой никогда не хватало терпения выслушивать длинные речи.

— Он долго спал, комаришки. И сильно проголодался.

Внизу, в бурных водах, виднелись головы их друзей. Еще немного, и они все либо потонут, либо будут съедены. Этан приблизил губы к уху Дженнифер Т.

— Помнишь, что Гремучка говорил мне про кота? Я думал, это он про обыкновенного кота, но, может быть, он…

— Его надо брать изнутри, — шепотом откликнулась Дженнифер Т. — Помнишь, мы смотрели с тобой передачу про рыбалку? Про этих парней из Алабамы или еще откуда-то? Они запускают руки прямо в рот большим рыбам и так их ловят. — Она скорчила гримасу. — Только мы…

— Придется, — сказала Таффи, — иначе никак. — Она вышла на самый край служившего им лифтом кольца, держа яйцо ходага под мышкой, как футбольный мяч, и крикнула: — Съешь меня первой! Эти двое — только кожа да кости.

— Здорово проголодался. — Сказав это, Кот растянул губы в ухмылке и медленно, дюйм за дюймом, стал разевать рот, как будто его мускулы плохо справлялись с такими большими челюстями. Таффи прыгнула ему на нижнюю губу, и рот раскрылся как раз настолько, чтобы ее пропустить.

— Щепка, Этан! Подай сюда Щепку!

— Она хочет заклинить ему пасть, чтобы мы могли взять его изнутри! — сказала Дженнифер Т.

Этан, соскальзывая, вскарабкался по змеиному хвосту и сунул Щепку в рот Коту, насколько сумел достать. Небо чудовища усеивали сотни зубов, длинных и серых, как речной песок. Дженнифер Т., подоспев на подмогу, без промедления нырнула прямо в пасть. Стоя там во весь рост, она оглядывалась по сторонам, и из глотки чудища шел яростный рык.

— За что его хватать-то? — крикнула Дженнифер Т. и ухватилась наудачу за один из серых зубов. Этан держал Щепку, которая сильно вибрировала — так отчаянно Кот пытался закрыть пасть. Потом Кот перестал бороться и снова заговорил — на этот раз просительно. Дженнифер Т. покачивалась на его языке, как на волнах.

— Отпушти мой жуб, — жалобно, что твой котенок, прошепелявил Кот.

— Отпущу, когда мы доберемся до Яблоневого Сада вместе с друзьями, — сказала Дженнифер Т. — Достань-ка их из реки, и быстро.

Змеиные кольца Кота, придя в движение, стали вылавливать из воды тенехвостов. Этан наблюдал за этим через нижнюю губу. Кот, извиваясь и перемещаясь, собрал всех спасенных на один виток своего туловища и поднял их в воздух.

— Молодцы, рувины, — похвалил Клевер, поднявшись вместе с остальными к голове Кота. — Взнуздали его лучше некуда. А Большеногая где?

Этан только что видел Таффи рядом с собой, на губе, но теперь она пропала.

— Таффи! — В реке ее не было — и Скидбладнир тоже не стало, как с болью в сердце заметил Этан. — Таффи!

— Я тут.

Таффи появилась откуда-то из глубины рта, из-за спины Дженнифер Т., которая стояла, вцепившись в зуб мертвой хваткой. Яйцо она теперь несла куда более бережно, и Этан разглядел тонкий черный ободок у самой пробки. Таффи, став на колени, вытерла яйцо о серый шершавый язык Кота. Чудище содрогнулось во всю свою длину. Весь Летомир всколыхнулся вместе с ним, а в Середке от Тихого океана прошла цепочка землетрясений, крайне удивив сейсмологов.

— Шевелись давай! — крикнула Дженнифер Т. — Чем скорей ты нас туда доставишь, тем раньше я отпущу твой зуб.

Так они и переправились через Большую реку — кто во рту у Кота, кто на его усатой башке. У чудища, чье туловище сходит вниз до самых корней Древа, эта переправа заняла каких-нибудь пять минут. Его голова осторожно, как ребячья ладошка с зажатым в ней цыпленком, опустилась на зеленую траву Яблоневого Сада. Траву усеивали сорванные лепестки, в небе стояли черные обручи бури. Тенехвосты один за другим слезли или съехали с головы Кота, а Таффи выскочила из пасти.

— Отпушти теперь, — сказал Донный Кот.

— Если я вытащу Щепку, он еще, чего доброго, съест тебя, — опасливо произнес Этан.

— А если я отпущу зуб, мы не сможем больше им управлять. Возьмет и вышибет тебя — например, о гору.

— Да уж…

— Ты обеффала, — промычал Кот, напоминая, что он-то свое обещание сдержал. — Отпушти.

— На счет «три». Раз — два — три!

Дженнифер Т. отпустила зуб, а Этан в тот же миг выдернул Щепку. В следующую секунду оба выкатились изо рта на мягкую траву.

Кот сердито глядел на них и шипел, точно раздумывая, не втянуть ли их в себя на манер громадного пылесоса.

— Нечего было и просыпаться, — сказал он наконец, решив, видимо, все-таки этого не делать. Покачал головой и увел все девяносто девять верхних своих колец обратно в глубину, на самое дно мира.

Отдышавшись и привыкнув немного к твердой земле, тенехвосты стали подсчитывать свои потери.

— Все пропало, — подытожил Клевер. — Все, кроме Щепки.

— И яйца, — добавил Этан. — Яйца и той черной жижи, которую Таффи туда набрала.

— Да, — подхватила Дженнифер Т., — что это за штука, Таффи? Таф!

Они прочесывали Сад целых два часа, пока не стемнело, но Таффи так и не нашли.

На самом краю Зимомира, близ центра Древа, есть водоем. Он не шире деревенского пруда — до его середины можно свободно добросить камень, но глубиной превышает любое земное озеро. Он глубже, чем сон, и его черно-синий цвет напоминает ночное зимнее небо. Говорят, что дна у него вовсе нет. Считается, что в Летомире он питает Большую реку, Ведьмину реку и реку Мечты, а в Середке — Нил, Амазонку, Волгу, Меконг, Миссисипи, Конго, Янцзы, Колорадо и Рейн. Полагают, что именно на берегу Лепечущего Пруда Выдра когда-то поймала Лосося. Она хотела съесть его, но влюбилась в его сонные глаза и блестящую чешую. Лосось, набрав в рот воды из Колодца, оросил ее, и через девять месяцев Выдра родила серебряного мальчика, который много веков спустя вырос в старого мистера Древесного, Творца Миров. Воды Лепечущего Колодца дают жизнь Древу и мудрость тем, кто изопьет из водоема (пока таких набралось не более шести).