Александр Зорич - Денис Котик и царица крылатых лошадей

Жадина (а именно так и звали джинна, который охранял выход из тюрьмы со дня ее основания) был неумолим…

Наконец охрипшие от склоки лошади снова спустились вниз по лестнице, под тюремные своды. В конце концов, кое-где в камерах имелась свежая солома. На ней можно было немного полежать…

Говорить не хотелось. Лошади молча улеглись на полу самой большой камеры.

Каждый думал о своем. А Хитрая и вовсе тайком всплакнула.

Так они и лежали в тишине, когда Кусачий первым расслышал какую-то подозрительную возню в камере по соседству. Возня сопровождалась не менее подозрительным мычанием.

— Вы не слышите? — спросил Кусачий.

— Слышим! — подтвердил Быстрый.

— Что это там? — поинтересовался Бубенций.

Спустя минуту они уже обследовали соседнюю камеру. И, надо же, там кое-кто был!

Среди груды старого тряпья обнаружился хруль — живой и здоровый.

Разве что прикованный цепью к массивному чугунному кольцу, вмурованному в каменную стену.

Рот хруля был заткнут толстым кляпом. Причем заткнут по всей бандитской науке — чтобы хруль ненароком не выплюнул плотный пук сухой травы, через пук была пропущена веревка, которая завязывалась у хруля на затылке. Вот почему хруль мог только мычать!

Вид у хруля был потрепанный и жалкий.

Однако уныния на его шерстистой мордочке не было. Казалось даже, что его глаза улыбаются!

При помощи своих острых зубов Быстрый тотчас же развязал веревку с кляпом.

Хруль долго плевался соломой. Но затем встал со своего тряпья, отвесил лошадям поясной поклон и заявил:

— Премного благодарю! Рад видеть благородное лошадиное племя в этой юдоли печалей, — любезно сказал хруль и во весь рот улыбнулся.

— В ком? В какой-такой ю… ю… как это вы сказали? — оторопело переспросил Бубенций.

— В юдоли печалей, — снисходительно повторил хруль. — То есть в этой замечательной тюрьме!

— Вот уж не пойму, что в ней замечательного, — проворчал Быстрый.

— Замечательного в ней и впрямь ничего нет, — легко пошел на попятную хруль. — Но зато наша встреча — это воистину перст провидения!

— Перст чего? — снова не понял Бубенций.

— Я хотел сказать, веление судьбы, — терпеливо улыбнулся хруль. — И, раз уж здесь собралось такое блистательное общество, то разрешите представиться. Меня зовут Брех-Ло.

— Какое красивое имя! — сказала Хитрая (она была очень вежливой лошадью).

— Этим именем назвала меня покойная матушка, которая, смею вас уверить, была самой доброй мамочкой Архипелага!

Лошади тоже начали представляться, а хруль то и дело приговаривал: "божественное имя!", "неподражаемо!", "как оригинально!".

Странно смотрелись все эти салонные манеры вкупе с заляпанными грязью лохмотьями, в которые был облачен Брех-Ло. И на фоне ржавой цепи, которая алчно обнимала левую ногу хруля.

Впрочем, никого из лошадей этот контраст не покоробил — видимо, легендарное обаяние хрулей уже начинало действовать…

— Не могу взять в толк, как мы могли вас не заметить — ведь мы же обследовали здесь каждый закуток! — воскликнула Хитрая.

— Я просто не хотел, чтобы меня нашли. Я был уверен, что меня ищут волки! А когда я понял, что это вы, лошади, я сразу начал подавать знаки! Я мычал так старательно, что через некоторое время мне уже начало казаться, что я — корова! — с этими словами Брех-Ло приложил указательные пальцы к голове, изображая рога.

Хитрая, Кусачий и Бубенций чуть не надорвались от хохота — таким забавным выглядел рогатый нетопырь. И даже Быстрый с Печальным заулыбались!

— Но скажите нам, почтенный Брех-Ло, куда подевались все волки? — спросила Хитрая.

— Вчера утром они выгнали всех узников из камер, вывели их на поверхность и… видимо, забрали с собой. А может быть, и казнили! Это уж вам лучше знать… Я-то на поверхности уже два дня не был!

— Но почему же они вас не вывели? Почему они бросили вас здесь?

— Это я не захотел, чтобы они меня вывели. Поэтому и спрятался в эти противные тряпки. — Хруль гадливо кивнул в сторону кучи, в которой его обнаружили. — Волки так спешили, что просто не заметили меня!

— Но почему вы не захотели выходить вместе со всеми? Ведь там, на поверхности, гораздо лучше! Там есть солнце и свежий воздух! Может быть, волки отпустили бы вас на свободу?!

— Как же, "отпустили"! Волки отпустили бы Брех-Ло наслаждаться солнышком и свежим воздухом? — театрально всплеснул руками хруль. — Держи карман шире! Да никогда в жизни! Ни-ког-да! Я спрятался, потому что боялся, что они выведут меня наружу и там казнят, как обещали…

— Казнят?! — глаза Хитрой испуганно округлились.

— Именно! — подтвердил хруль. — А так они обо мне просто забыли…

— Но за что волки хотели казнить вас, почтенный Брех-Ло? Наверное, вы боролись против разбоя? Вы бросили вызов шайке Зуба? — серьезно предположила Хитрая.

Вопрос явно смутил хруля, и это было удивительно. Ведь хрули недаром прозывались в Архипелаге "несмущаемыми"!

Брех-Ло опустил глаза и принялся старательно ворошить гнилую солому свободной от цепи лапкой. Однако же, и за словом в карман он не полез.

— Конечно, было бы преувеличением сказать, что я бросил вызов шайке Зуба… И все-таки, в некотором роде… В некотором роде, так и было… Мы с Зубом были компаньонами. Не друзьями, нет! Просто деловыми партнерами! Организовали одну выгодную концессию в Тридесятом царстве… На равных вложились деньгами в одно прибыльное дельце… Ну то есть я вложился не деньгами, а своими умениями, которые, смею вас уверить, дороже золота! А Зуб — тот, конечно, деньгами… Но кто же знал, что дела пойдут так плохо! В общем… Наше дело прогорело. А Зуб обвинил во всем меня!

— Но вы же не виноваты? — с надеждой спросила Хитрая. Она была просто околдована речами Брех-Ло

— Конечно нет! — напыщенно воскликнул Брех-Ло (и эта-та напыщенность пуще всех аргументов свидетельствовала — что-то тут нечисто!).

— Тогда почему же они обвинили во всем вас?

— Ну, почему-почему… — пробормотал хруль, задумчиво гремя цепью. — Ну должен же кто-то быть виноватым, правильно?

Объяснение показалось всем лошадям исчерпывающим. Разве что Печальный, конь умный и проницательный, недоверчиво наморщил нос.

А вот Кусачего последняя реплика хруля (точнее, звон цепи, которым она сопровождалась) навела совсем на другие мысли.

— Послушайте, почтенный Брех-Ло, но ведь вы остались здесь совсем один, да еще и прикованный цепью… Вы не боялись, что умрете от голода?

— Конечно, я боялся! Еще как боялся! — воскликнул Брех-Ло. — Но ведь мы, хрули, можем прожить без воды и еды целых две недели, а то, глядишь, и больше! Я все-таки надеялся, что рано или поздно в эту проклятую тюрьму явятся какие-нибудь благородные существа. Волшебники, например. Или вы, лошади. А поголодать пару недель — это ведь гораздо лучше, чем когда тебе рубят голову, верно?!