Патрик Несс - Поступь хаоса

Малыш охает и выбегает за дверь.

— Пожалуй, хватит остальным решать за меня, что делать, — говорю я с неожиданной усталостью в голосе. Отчего-то мне хочется лечь в постель и проспать еще дней пять.

— Сможешь дойти до Хейвена? — спрашивает Виола.

— Попробуй останови, — говорю я, и она снова улыбается.

Я иду к входной двери.

И уже в третий раз думаю увидеть путающегося под ногами Манчи.

Его отсутствие так огромно, что похоже на присутствие… Из моих легких резко выходит весь воздух, я немного выжидаю и осторожно делаю глубокий вдох.

— Вот черт.

Его последнее Тодд ? зияет в моем Шуме открытой раной.

Это еще одна особенность Шума: любое событие остается в нем навсегда.

Впереди оседают клубы пыли, поднятые Джейкобом на тропинке, ведущей через небольшой сад к центру деревни. Я оглядываюсь по сторонам. Дом доктора Сноу совсем небольшой, зато с верандой, выходящей на реку. Внизу виднеются небольшой док и низкий мостик, соединяющий главную улицу Карбонел-даунс с дорогой на другом берегу — той самой, по которой мы так долго спускались и которая через два дня должна привести нас к Хейвену.

— Боже, — говорю я. — Да тут прямо рай по сравнению с остальным Новым светом.

— В раю должны быть не только красивые домики, — говорит Виола.

Я присматриваюсь внимательней. Вокруг тропинки, ведущей к деревне, доктор Сноу разбил ухоженный сад. За деревьями виднеются какие-то постройки и играет музыка.

Та самая странная музыка. То и дело меняющаяся, чтобы к ней нельзя было привыкнуть. Мелодию я не узнаю — да и не должен узнавать, — но здесь она звучит громче, и клянусь, я уловил в ней что-то знакомое, когда только очнулся…

— В центре деревни почти невозможно находиться, — продолжает Виола. — Большинство женщин вапще не выходят из общежития. — Она хмурится. — Наверное, в этом и смысл.

— Жена Уилфа рассказывала мне про одну деревню, где…

Я резко замолкаю. Музыка меняется.

Нет, ничего подобного. Она все та же.

Музыка, которая доносится сюда из деревни, не меняется — все та же беспорядочная, извивающаяся и скачущая в разные стороны мелодия, похожая на обезьянку.

Но я слышу коечто еще.

Другую музыку.

И она становится все громче.

— Ты слышишь? — спрашиваю я Виолу.

И оборачиваюсь.

И еще раз. Виола тоже вертится кругом.

Мы пытаемся понять, что это за звуки и откуда они.

— Может, на другом берегу тоже установили динамик, — говорит Виола. — На случай, если какая-нибудь нахалка вздумает бежать.

Но я не слушаю ее.

— Нет, — шепчу я, — нет, не может быть…

— Что такое? — Голос у Виолы меняется.

— Ш-ш… — Я снова прислушиваюсь, силясь успокоить собственный Шум.

Там, за плеском воды и голосами птиц, слышится…

— Пение, — тихо говорит Виола. — Кто-то поет.

Да, кто-то поет.

И слова у песни такие:

Как-то ранним у-у-утром, на восходе солнца-а-а…

Мой Шум взрывается родным именем:

Бен!

Я сбегаю к берегу, останавливаюсь и прислушиваюсь снова.

Не предай меня...

— Бен? — одновременно шепчу и кричу я.

Меня нагоняет Виола:

— Твой Бен? Да?

Я жестом велю ей замолчать и слушаю, пытаясь отделить рев реки, птичье пение и собственный Шум, пытаясь различить за всем этим гвалтом…

Не оставь меня…

— На другом берегу, — говорит Виола и бросается по мосту через реку, громко топая по доскам. Я бегу за ней по пятам, обгоняю и слушаю, слушаю и смотрю, смотрю, смотрю и вижу…

Там, в густых кустах на берегу…

Бен.

Это правда Бен.

Он стоит, согнувшись, за кустами, одной рукой опирается на ствол дерева и настороженно смотрит, кто это бежит по мосту… Вот я уже близко, его лицо внезапно смягчается, Шум раскрывается широко-широко, как объятья, и я лечу через кусты прямо в них, едва не сшибая Бена с ног. Мое сердце выворачивается наизнанку от счастья, Шум ослепительно яркий, как целое небо, и…

Все будет хорошо.

Теперь все точно будет хорошо.

Все будет хорошо.

Это Бен.

Он крепко стискивает меня в объятьях и говорит только: «Тодд», — а Виола держится в сторонке, чтобы не мешать, и я обнимаю его обнимаю обнимаю это Бен ох Боже всемогущий это Бен Бен Бен!!!

— Да, это я, — говорит он и смеется, потомушто я сейчас выжму весь воздух из его легких. — Ох, как же я рад тебя видеть, Тодд!

— Бен, — говорю я, отстраняясь и глядя на него. Мне некуда деть руки, поэтому я хватаю его за грудки и тря су что есть мочи — вроде бы так мужчинам полагается выражать любовь. — Бен!

Он кивает и улыбается.

Вдруг вокруг его глаз пролегают складочки, и я уже вижу начало истории, которая вот-вот появится в Шуме.

— Киллиан? — спрашиваю я.

Он ничего не говорит, лишь показывает мне Шум: вот он бежит к догорающей ферме, внутри которой остались не только приспешники мэра, но и Киллиан Бен горюет, до сих пор очень горюет.

— О нет. — Мое сердце уходит в пятки, хоть я и догадывался, что произошло на ферме.

Догадываться и знать всетаки разные вещи.

Бен снова кивает, медленно и грусно, и тут я замечаю, какой он грязный, тощий — бутто не ел неделю, — а на носу у него запеклась кровь. Но это по-прежнему Бен, который умеет читать меня лучше всех на свете, и его Шум уже спрашивает меня о Манчи, а я уже показываю ему, что стряслось, и тут из моих глаз наконец-то брызгают слезы, и он обнимает меня, и я плачу, по-настоящему плачу от горя по моему псу, Киллиану и прежней жизни.

— Я его бросил! — рыдаю я, кашляя и шмыгая носом. — Я его бросил.

— Знаю, — говорит Бен. В его Шуме уже отдаются мои слова: Я его бросил.

Через минуту Бен осторожно отстраняется, смотрит на меня и говорит:

— Послушай, Тодд, у нас нет времени.

— На что?

Бен переводит взгляд на Виолу.

— Здрасьте, — говорит она, в глазах сплошная тревога.

— Здраствуй, — кивает Бен. — А ты, стало быть, та самая девочка.

— Та самая.

— Ты помогала Тодду?

— Мы помогали друг другу.

— Славно. — Шум Бена становится теплым и грусным. — Славно.

— Пошли, — говорю я, хватая его за руку и пытаясь тащить за собой к мосту. — Там есть еда и врач…

Бен не двигается с места.

— Можешь немного покараулить? — спрашивает он Виолу. — Дай знать, если кого-нибудь увидишь. Неважно, с какой стороны.

Виола кивает, мы переглядываемся, и она выходит из кустов на тропу.

— Дела совсем плохи, — говорит мне Бен, тихо и очень серьезно, как бутто речь идет о жизни и смерти. — Вы должны как можно скорей добраться до Хейвена.

— Я это знаю , Бен, — говорю я. — Почему ты…

— За вами гонится армия.

— Это я тоже знаю. Армия и в придачу Аарон. Но теперь, когда ты с нами, мы…

— Я с вами не пойду.