Пол Стюарт - Последний воздушный пират

— Как красиво! — в восторге закричал он.

— Красиво. — Эхо повторило его слова.

Листва зашелестела, и Плут краем глаза заметил, как кто-то тревожно дёрнулся под ближайшим кустом. Он вгляделся в заросли травы и увидел маленького зверька с синим мехом и широко раскрытыми от страха глазами/ Он стремглав улепётывал по засыпанной листвой лесной подстилке в направлении высокого колыбельного дерева, чтобы укрыться в его ветвях.

— Дикий лемкин! — воскликнула Магда. — Какой миленький!

Дубозвоны и колоколицы — лесные ягоды — наполняли воздух мелодичным нежным пением. Взрывались с треском коробочки пахучего мха, и пушинки плавно разлетались над чащей, распространяя сладкий цветочный аромат. Стайка мышеумов вспорхнула в воздух и, громко хлопая крыльями, унеслась прочь.

— Какой чудесный лес! — в упоении крикнул Плут.

— Лес, лес, лес, — отозвалось эхо.

— Да, мой храбрый господин, — послышался голос Геккля, — лес действительно чудесен, но он также и опасен. Даже больше, чем вы можете себе представить. Здесь не следует привлекать к себе внимание. Мы должны двигаться тихо и незаметно и всё время быть настороже.

Плут рассеянно кивнул. Они проезжали по участку, где топорщились низкорослые деревца разных пород: росистые деревья с жемчужными листочками, переливающимися в янтарном солнечном свете, плачущие дубоивы и папоротниковые сосны. Навстречу им попалась забавная семейка капелюх — мал мала меньше: они шествовали гуськом, выстроившись ровной цепочкой, и каждый следующий держал во рту хвостик идущего впереди.

— И никогда не расставайтесь друг с другом, — продолжал наставлять их Геккль. Плут обернулся. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не гуляйте поодиночке. Вам понятно?

— Да, — рассеянно согласился Плут. — Конечно понятно.

Геккль покачал головой:

— Я беспокоюсь о вас, мой храбрый господин, и хочу надеяться, что вы хорошо запомнили мои слова.

Он натянул постромки и остановил своего живопыра под старым, больным деревом с поредевшей кроной, облупленной корой и многочисленными шрамами от ураганов и ударов молний.

— Придержите моего живопыра, — попросил он Плута.

Плут схватился за поводья, а Магда и Стоб помогли удержать животину на месте. Все трое смотрели, как Геккль снимает свой заплечный мешок, взбирается на спину живопыра, просовывает лапу в высокое дупло на стволе и шарит внутри когтями.

Никто не сказал ни слова. Все замерли. Во время путешествия по Дремучим Лесам Геккль уже не раз делал остановки, и они научились не тревожить его.

Иногда он делал привал около упавших стволов и сломанных ветвей и, склонив голову набок и растопырив пёрышки, внимательно прислушивался, а потом отдирал лоскут коры, под которой кишели, извиваясь, жирные белые личинки. Однажды он остановился рядом с кучей палой листвы и, расковыряв её, обнаружил там целое гнездо шевелящихся красных червей. В другой раз он засунул клюв в мягкую, крошащуюся кору гнилого колыбельного дерева и вытащил оттуда толстую гусеницу. Продуктовый мешок Геккля пополнялся всё новой и новой добычей.

Стоб наклонился и прошептал Магде прямо в ухо:

— А что это он делает?

Магда пожала плечами.

С той секунды как Геккль взобрался на спину живопыра, он так и стоял не шевелясь, если не считать аккуратных движений когтистой лапы. Шаргс-шаргс-шаргс. Геккль аккуратно водил острым как бритва когтем по вздувшейся коре вокруг дупла. Шаргс-шаргс-шаргс.

Стоб нетерпеливо дёрнул головой. Плут, выгнув шею, старался рассмотреть, что там происходит.

Ширк-шарк.

И вдруг из дупла послышалось шуршание, затем — огненная вспышка у края отверстия, и Плут Увидел, как чьи-то челюсти вцепились в кривой коготь. Геккль даже не дрогнул. Плут крепко держал поводья, пристально наблюдая, как шрайк медленно и аккуратно вытаскивает крючкообразный коготь из дупла.

А на когте висела какая-то живность. Это существо имело гладкий, лоснящийся, разделённый на сегменты панцирь, отдалённо напоминающий нитку жемчуга. Из каждого сегмента торчала пара белых ножек. Внезапно, осознав, что укрытия больше нет, существо задёргалось, ослабило хватку и попыталось спрятаться в дупле. Но не тут-то было! Геккль быстро сунул туда клюв и вытащил свою добычу наружу. Он тряс свою жертву до тех пор, пока она не затихла. Затем, спрыгнув на землю, Геккль развязал верёвку, стягивающую горловину мешка, и бросил насекомое поверх кучки уже скопившейся там живности.

— Лысоножка, — почмокал Геккль. — Деликатес.

— Деликатес? — удивился Стоб. — Ты что, это будешь есть?

— Конечно, мой храбрый господин, — ответил Геккль. — Они очень вкусные. Только надо знать, где искать.

Плут побледнел. Раньше он думал, что Геккль просто собирает интересные экземпляры, чтобы потом, возможно, продать их учёным на Вольной Пустоши.

— Вы собираетесь съесть всю эту гадость, что у вас в мешке?

— Ну конечно, мой храбрый господин, — ответил Геккль и гортанно хохотнул. Перебросив вещмешок через плечо, он оседлал своего живопыра. — Солнце садится, — заметил он. — Держитесь вместе и не зевайте по сторонам. Нам нужно найти какое-нибудь крепкое дерево для ночлега. Тогда можно будет подумать насчёт ужина.

— Я больше не могу ждать, — слабым голосом пробормотал Плут.

— Ты первый, — настойчиво сказал Стоб, бросая лысоножку вместе с жирной личинкой прямо в лицо Плуту.

Мальчика передёрнуло. Его чуть не вывернуло наизнанку при мысли, что эти твари только что извивались у него перед глазами.

— Не хочет — пусть не ест, — отрезала Магда. — А я так очень голодная!

— Давайте налегайте! — улыбнулся Геккль. — Не бойтесь! Лично я предпочитаю их есть в сыром виде, а эти прожарены на огне! Ну же! Они не кусаются.

— Я в этом не уверен, — промямлил Плут, разглядывая ярко-красную мясистую личинку.

Он закрыл глаза и сунул её себе в рот. Пожевал немного, проглотил и сказал: — Я никогда не думал, что они такие вкусные.

— Даже лысоножки? — спросил Геккль.

— Особенно лысоножки, — облизывая пальцы, ответил Плут. — А больше нет?

Геккль порылся в походном очаге.

— Больше нет, — сказал он наконец. — Все съели. Ничегошеньки не осталось.

— Жалко, — хором заключили Плут и Стоб, и все рассмеялись.

Они нашли подходящее дерево как раз в тот момент, когда последние лучи солнца перестали падать на лесную подстилку. Это было мощное свинцовое дерево с раскидистой кроной, шишковатым серым стволом и толстенными горизонтальными ветвями. Живопыры подняли их наверх — прыг-скок по веткам, прыг-скок, и наконец они снова увидели заходящее светило: его жёлтые, как патока, лучи грели и успокаивали.