Павел Шаров - Система рыжего карлика

Во вместительном секторе, отведенном под оранжерейное хозяйство с искусственным освещением, занималась рассадой Ольга Евгеньевна. Шурик помогал ей в налаживании автоматического поддержания влажности почвы и регулировки освещенности.

Машенька приводила в порядок медицинскую аппаратуру. Юрий Федорович лежал в отсеке лазарета, и Маша периодически контролировала процесс регенерации пораженных клеток его организма.

Жизнь налаживалась. Единственно, к чему было трудно привыкнуть – к невесомости. Космонавты периодически подползали или подлетали к одному из вращающихся цилиндров и, уцепившись за амортизаторы, постепенно приобретали скорость, равную приблизительно семи метрам в секунду, и затем располагались там, всем телом ощущая, как эта центрифуга прижимает их к стенке с силой, равной силе притяжения Земли.

Опасения по поводу возможного падения на Плутон или его спутники оказались напрасными. Сначала через оптический телескоп, а потом через иллюминатор космолета космонавты наблюдали приближение планеты и трех ее спутников Харона, Никты и Гидры.

– Эсфирь Яковлевна, – обратился Вадим к астроному, – на каком расстоянии мы пролетим мимо Плутона?

– Около ста тысяч километров.

– А на каком расстоянии обращаются вокруг него спутники? – спросила Ольга.

– Харон совсем рядом, в тридцати тысячах километров, Никта на расстоянии пятьдесят тысяч, а Гидра – шестьдесят пять тысяч километров.

Космические тела быстро приближались, и вот уже светло-коричневый с незначительной желтизной Плутон, размером с футбольный мяч, медленно проплыл перед глазами космонавтов. Рядом, в два раза меньше, висел, как елочная игрушка, красноватый Харон.

– Эсфирь Яковлевна, расскажите поподробнее, пожалуйста, – обратилась к ней Машенька.

– С удовольствием. Плутон – самая маленькая планета, по размеру и весу меньше таких спутников, как спутник Юпитера Ганимед, спутник Сатурна Титан, спутник Нептуна Тритон. Он даже легче Луны в пять раз. Поэтому его относят к ряду карликовых планет вместе с Хароном и другими, более удаленными карликовыми планетами. Состоит он на тридцать процентов изо льда и на семьдесят – из горных пород. Поверхность его состоит из азотного льда, метана и моноокиси углерода. Температура на поверхности минус двести тридцать градусов по Цельсию. Харон в диаметре почти в два раза меньше Плутона и в восемь раз легче. Он в два раза темнее его, несколько меньше по удельному весу, потому что в большей степени состоит из водного льда. Это говорит о том, что рождались они в далеком прошлом благодаря различным процессам. Есть такое мнение, что Плутон обращался когда-то по круговой орбите вокруг Солнца, как и все другие планеты. Какое-то постороннее тело столкнулось с ним, в результате чего он стал обращаться по эллиптической орбите. Что касается ледяного Харона, то ряд авторов предполагает, что он образовался, так же, как кольца Сатурна и большинство его спутников, из океанов взорвавшейся планеты Фаэтон, которая обращалась когда-то вокруг Солнца по орбите между Марсом и Юпитером. Часть осколков этой планеты образовала пояс астероидов, обращающихся сейчас по той же орбите, что и Фаэтон.

– А где Никта и Гидра? – спросила Маша.

– Их видно только в телескоп. Они очень малы. Никта – сорок шесть километров в диаметре, а Гидра – шестьдесят один километр. Кстати, вы не обратили внимание? Звездное небо изменилось.

– Одну минутку. Точно, изменилось, – сказала Маша, – мячик Солнышка был вон там, а теперь переместился.

– Это нас Плутон слегка развернул своим притяжением. Если бы наша скорость была небольшой, он заставил бы нас кружить вокруг него в качестве спутника. А при нашей большой скорости он слегка столкнул нас с первоначального пути. Интересно?

– Очень, – улыбаясь, произнес Шурик, – теперь нас любой космический мусор будет мотать из стороны в сторону, как марионетку.

Пока шел разговор, Плутон и его маленький спутник превратились в две елочные игрушки. Космолет удалялся от Солнечной системы.

– Цзынь! Последнюю остановку проехали, – попытался пошутить Шурик.

– Возможных остановок еще будет много, – задумчиво произнесла Эсфирь Яковлевна, а потом добавила: – пояс Койпера вокруг Солнца изобилует объектами побольше Плутона, а дальше за этим поясом начинается облако Оорта, которое триллионами крупных и мелких образований отделяет Солнечную систему от Вселенной. И так вплоть до расстояния в один световой год, то есть в десять триллионов километров.

– Сколько же нам лететь, чтобы выбраться на чистый воздух, простите – космос?

– Наша скорость десять тысяч километров в секунду. Значит, лет тридцать.

– Ого! Я к этому времени дедушкой буду, – снова пошутил Шурик.

– Нет, не будешь, – серьезно заявила Ольга, – ресурсов регенерации биопродуктов, кислорода не хватит.

Космонавты задумались. Шутить никому не хотелось. Николай Григорьевич повернулся к космонавтам.

– Ну, что? Попрощались с Солнечной системой? А теперь за работу. Вадим, давайте с вами попробуем наладить непрерывную передачу электромагнитным пучком в сторону Солнца информации о направлении нашего движения. В сканирующем режиме. Вдруг попадем. При повторном попадании засекут направление пучка. Получим ответ. Легче дышать будет.

– Давайте попробуем.

– Шурик, а ты подготовь к экспериментальному полету один из дисколетов. Вдруг пригодится. Конечно, сжиженный газ жалко в космос выбрасывать. Но один раз попробовать можно.

– Слушаюсь, Николай Григорьевич.

Николай Григорьевич, пристегнувшись к креслу в секторе управления, наблюдал на экране обстановку в космическом пространстве с рассыпанными по экрану точечными метками. Отдельные из них периодически вспыхивали красным цветом, означая, что компьютер оценил их опасность для космолета. Через некоторое время, как правило, красный цвет исчезал, и точка снова становилась черной. Это означало, что при более точной обработке информации о перемещении космических объектов опасность столкновения с ними не подтверждалась. Но бывали случаи, когда компьютер подтверждал опасность, и автоматически срабатывал залп лазерным пучком. Через некоторое время метеорит взрывался, превращаясь в облако пыли. При обнаружении крупных объектов должен был срабатывать сигнал для боковых двигателей торможения и незначительного изменения траектории полета космолета, достаточного для исключения столкновения. К сожалению, это приводило бы к невосполнимому расходу водяного пара, выбрасываемого при высоком давлении в космос. Восполнение было бы возможно путем захвата водно-ледяных осколков, плавающих в космосе, если бы скорость космолета не была столь высокой. На практике дело пока обходилось редкими лазерными выстрелами и электромагнитной защитой космолета. Необходимости в коррекции траектории движения космолета не было.