Дмитрий Емец - Стрекоза второго шанса

– Очень смешно! Интересно, как я объясню это собственной дочери? Не слишком ли много вы на себя берете? Подбросили мне девочку! Приняли за меня решение!

– Сожалею. Но мне всегда казалось, что женщины втайне презирают мужчин, которые позволяют им принимать решения, – рассеянно отозвался Долбушин.

Мамася загорелась. Для нее это была больная тема.

– Бред! Если мужчина будет лезть в каждый таз…

– Таз – это не решение. – Долбушин повернулся к Эле: – А вот этого не надо! Брысь! Фу!

Услышав его голос, Эля перестала зубами отдирать от подошвы тапочки прилипшую конфету и втянула голову в плечи.

– Вы ее напугали, – с укором сказала Мамася. Она почти привычно пробормотала: «Нельзя!» – отобрала у Эли тапку и, успокаивая, обняла ее.

– Да, я забыл. На кухне под столом чемодан! Используйте эти деньги на лечение, – сказал Долбушин.

Долбушин потрепал Элю по голове, взял прислоненный к стене зонт, повернулся и вышел. Его сутулая спина временно стала практически прямой. Мамася что-то запоздало крикнула, но он был уже на лестнице.

До Твери Долбушин добрался на такси. Водитель, шумливый и горячий человек, подпиравший животом баранку, лихо справлялся с гололедом, с риском для жизни обгоняя фуры. Всю дорогу он слушал шансон, так что когда Долбушин, наконец, выбрался из машины у входа в городской парк Твери, голова у него распухла до размеров Владимирского централа.

– Обратно скоро едем? – заорал водитель, опуская стекло.

Долбушин не хотел связывать себя сроками.

– Поищи другого! – посоветовал он, и такси умчалось.

Тверь Долбушин знал неплохо. Когда-то его родной дядя преподавал в Суворовском училище немецкий язык, юного же Долбушина засылали к нему на лето, чтобы он подтянул штаны и знания. Долгими жаркими днями Альберт в одиночестве шатался по городу, покупал в кондитерских половинки черного, болтался в книжных, бесплатно читая, а когда прогоняли, выбирался к Волге и шел мимо рыбаков с трескучими катушками, пока набережная не заканчивалась и не начинались отдельно валяющиеся камни, заросли кустов и кучки разбитого бутылочного стекла.

Постукивая зонтом, сегодняшний постаревший Долбушин быстро шагал по парку. Когда-то хитроватый дядя, не любящий его долгих отлучек, пугал Альберта, что в этом парке вся молодежь гуляет обязательно с ножами и как-то вечером зарезали сразу троих, так что, впечатленный этим, юный Долбушин обязательно прихватывал с собой кнопочный нож. Правда, нож ни разу не пригодился. Но и сейчас, много лет спустя, Долбушин ощущал, что страшилки дяди все еще живы в нем. Он прошел сквозь парк и быстро отыскал нужный дом. Некогда розоватый и даже кокетливый, дом загрязнился и имел припухший простуженный вид. С трубы насморочно свисала длинная сосулька. По широкой лестнице Долбушин поднялся на второй этаж и остановился перед металлической дверью. Он ожидал, что это будет жилая квартира, однако дверь украшала побитая табличка:

«Гадание на картах. Привороты.

Очистка кармы от первородного греха.

Предсказание судьбы – 100 % гарантия».

Долбушин поискал звонок, нажал и, не услышав в коридоре никакого звука, нетерпеливо забарабанил в дверь ручкой зонта. Это подействовало. Высунулась опухшая физиономия и подозрительно принялась его изучать. Толкнув дверь плечом, глава форта решительно прошел в коридор и зашагал по нему, заглядывая в комнаты. Опухшая физиономия катилась за ним, что-то бормоча, но вскоре отстала.

В предпоследней комнате на стуле с мягкой спинкой подпрыгивал причесанный на лобик мужчинка в полосатом костюмчике. Он хорохорился и изо всех сил притворялся, что не верит предсказаниям. Сидевшая напротив него гадалка была похожа на бойца неведомой армии или на пожарного в парадной форме. Вся в бляшках, погончиках, сияющих пуговицах, цепочках, молниях. Цепкая обезьянья ручка с потрясающей быстротой раскидывала карты.

– Ох, не надо было вам ссориться с пиковым королем! – вскрикивала она.

– У него принципы, так и я – не голышом! – задиристо отвечал мужчинка.

– Оно, может, и так, да только нечего бубновому валету на пикового короля лезть! Тут вернее через крестовую даму действовать.

Мужчинка сдвигал брови. Соображал.

– Это кто ж такая будет? Не Маргарита ли Михайловна, секретарь городского совета? – говорил он размышлительно.

– Это такая рыженькая? Нет, рыжая – это всегда бубновая дама. Тут надо темную и худую искать! Может, жена или племянница? – отвечала гадалка.

Долбушин стукнул зонтом в открытую дверь и вошел. Мужчинка сердито привстал ему навстречу.

– Вы что, не видите, мы заняты? Подождите в коридоре! – произнес он с совсем другой уже, чиновничьей интонацией.

Долбушин небрежно поймал его левой рукой за галстук и, как собачку за ошейник, вывел в коридор. Мужичонка изумленно разевал рот, однако шел покорно, не сопротивляясь. Уже в коридоре он воспылал героизмом и выпятил грудь, но Долбушин захлопнул дверь у него перед носом. Полосатый костюмчик подпрыгнул от негодования и умчался куда-то. Слышно было, как он с кем-то спорит, жалуясь ему на Долбушина и требуя немедленно разобраться.

– Я-то разберусь, да только кто его знает, чего он прется? А не то разобрался бы – и не с такими разбирались! Но вот если бандит или, положим, у него ксива есть… – резонно отвечали полосатому костюмчику.

Долбушин опустился на освободивший стул, сохранивший еще теплоту ерзающих штанишек полосатого костюмчика. Гадалка смешала карты и зевнула. У нее было смуглое, маленькое, красивое лицо, похожее на лицо египтянки. Она совсем не выглядела напуганной.

– Ну и чего вот вы сделали?.. Чего вот вам надо? – спросила она.

– Вас зовут Агния!

Гадалка быстро вскинула на него лицо, и Долбушин понял, что угадал.

– Вы ошиблись! Меня зовут Марина!

– Вас зовут Агния, – уверенно повторил Долбушин. – Вы боевая ведьма. Были подругой мага из форта Белдо и сами числились в его составе. Однажды ваш друг получил редкий уникум. Его предыдущий владелец умер очень оригинально. Смерть наступила от утопления в момент падения на линию высоковольтных передач в центре Москвы. Боясь, что у вас отнимут уникум, вы бросили форт и бежали. Через месяц ваш друг был найден в Новороссийске, в частном аквариуме. Как показала экспертиза, он был съеден не менее чем двумя крокодилами, которых, в свою очередь, сожрали не менее чем три акулы. При этом основной причиной смерти эксперты назвали пулевое ранение. Крупнокалиберную пулю бросили голыми руками во время отравленного поцелуя.