Александр Зорич - Денис Котик и орден бледных витязей

– А родители? Что ты им скажешь? – Максим, как всегда, был реалистом.

Леся сделала грустную гримасу и вздохнула:

– А вот этого я еще не придумала...

И вот когда ребята все вместе задумались над тем, что Леся скажет своим родителям, случилось странное. Тиша словно бы застыл. Он враз перестал качать лапой, теребить кисточку на шикарной обивке кресла и даже, кажется, передумал дерзить.

Он повел из стороны в сторону ушами-локаторами.

Задрал свой хобот и, тихонько посапывая, осторожно втянул воздух.

После чего неожиданно взвизгнул:

– Рыки!

– Какие еще рыки? – неприязненно переспросил Максим. – Может, раки?!

– Р-рыки! – повторил шошарр, ожесточенно помотав головой.

– "Рыки" – это значит "собаки", – пояснила Леся. – Так в Травоведно-Зверознатном называли... кажется... Нет, "рыки" – это не совсем собаки, а такие крылатые...

– Стоп, – прервал Лесю Максим. – Тиша, какие собаки? Где? Ты о чем это вообще говоришь?!

– Там. Они все там, – Тиша указал лапкой в сторону окна гостиной, выходящего на улицу Ледовую. – Спрячьте меня! Спрячьте!

Он помедлил чуть и как бы через силу добавил:

– Пож-жалуй-ста.

Поскольку ребята уже успели привыкнуть, что Тиша не отягощен хорошими манерами, трогательное "пожалуйста" прозвучало как гром среди ясного неба. Денис вдруг заметил, что шошарра бьет мелкая дрожь.

– Подумаешь, собаку кто-то решил выгулять... – неуверенно сказал он. Отважному пилоту компьютерного истребителя было стыдно признаться, что испуг шошарра понемногу передается и ему.

Максим подошел к окну и, осторожно поддев пальцем край плотной шторы, выглянул на улицу. Затем жестом пригласил Дениса и Лесю присоединиться.

Действительно, собаки.

Огромные, похожие как две капли воды, служебные овчарки.

Разумеется, овчарки гуляли не сами по себе. При каждой собаке состояли двое рослых мужчин в длиннополых, чуть мешковатых пальто. И без головных уборов.

Овчарок было три, "собаководов" – шестеро. Две пары приближались со стороны трамвайной остановки, третья двигалась им навстречу по противоположной стороне тротуара.

Овчарки что-то старательно вынюхивали.

Время от времени они останавливались и, повернув голову, преданно вглядывались в глаза своих хозяев. Те говорили им что-то поощрительное. Разумеется, расслышать что именно было невозможно.

Даже если бы такая компания – собака и двое мужчин – была на улице только одна, Денис все равно заподозрил бы что-то неладное. Ну не ведут себя так обычные гражданские овчарки на прогулке. Не ведут! В этом Денис, заядлый "овчарковед", был готов поклясться!

А тут овчарок было целых три и каждая всем своим видом говорила: "Господа, я на работе. У меня престижная и важная работа – искать. Искать следы, оставленные неким джентльменом, с которым мечтают познакомиться мои хозяева. А зовут этого джентльмена..."

Денис не успел закончить эту воображаемую тираду, когда с ограды дома на противоположной стороне улицы спрыгнула кошка. Причем приземлилась прямо перед носом у одной из овчарок. И вот что удивительно – та даже ухом не повела! Собака продолжала деловито принюхиваться, в то время как кошка, окатив презрением четвероногого государственного служащего, неспешно пошла по своим кошачьим делам.

– Да... Служебная... – зачарованно прошептал Денис. – Настоящая служебная ищейка... Какая выдержка...

И вдруг та самая овчарка, "с выдержкой", насторожилась, остановилась, повернула голову в сторону дома Максима и залаяла! Да так громко, что было слышно даже через двухкамерные окна с вакуумными стеклопакетами.

Будто бы ответила на мысли Дениса!

Денис остолбенел от неожиданности.

Оба "собаковода" тут же проследили направление, указанное овчаркой. Денис встретился взглядом с одним из них!

– Они тебя заметили! – ахнула Леся.

Денис против своей воли отшатнулся от окна – уж очень тревожно вдруг стало у него на душе.

Конечно, это было ошибкой. Такое поведение всегда вызывает у стражей законности, а уж тем более – у сотрудников Комиссии по неспецифичным контактам – самые худшие подозрения.

Но Максим, молодчага, не растерялся.

Он сразу же отдернул штору и, сложив руки на груди, стал перед окном с самым беззаботным видом. Максим принялся глазеть на "собаководов", нагло перемалывая челюстями ментоловую жвачку. Дескать, вот стою, смотрю на улицу, а что – нельзя? Это ведь мой дом! Что хочу – то и ворочу!

Овчарка, тем временем, принялась надсадно лаять и рваться с поводка.

"Собаководы" помедлили. Перекинулись парой фраз. Видимо, решали что делать.

Тем временем к ним присоединилась еще одна пара со второй овчаркой.

– Зуб даю, они ищут Тишу, – вполголоса сказал Денис.

Он уже успел оправиться от испуга, но к окну не вернулся, а присел на корточки посреди комнаты.

– Ты уверен? – спросила Леся. – Ты думаешь, это "они"? Те, про кого только что говорил наш шошаррик?

– Наверняка. Я, кажется, узнал одного из них. Я видел его вчера, на Бараньих Лбах.

– На каких еще лбах? – не понял Максим.

– Ну там, где звездолет упал!

– Что же делать?

– "Что делать", "что делать"... – передразнил его Тиша, который от страху залез в бар с алкогольными напитками. – Сделайте вид, что дома никого нет!

– Очень умно, – хмыкнул Денис. – Они уже видели меня. А Максима и сейчас видят! А ты говоришь "дома никого нет"!

– А что, у вас разве нет обычного беспамятника? Давайте швырнем в них махонькую бомбочку с беспамятником – и они сразу забудут, что вас видели! А мы спокойно сделаем вид, что нас нет дома...

– Во-первых, у нас нет никакого беспамятника, – строго сказала Леся. – А во-вторых, я бы не стала швыряться бомбами, пусть даже махонькими, в милицию.

– Тем более что никакая это не милиция, – многомудро добавил Денис.

– Кажется, они идут сюда, – процедил Максим, не поворачивая головы.

– Если нет бомбы, тогда... Тогда давайте швырнем в них контрамотом! – предложил Тиша, продемонстрировав завидную боевитость. – Наши минуты и даже часы превратятся для них в секунды. За это время мы успеем убежать далеко-далеко!

Денис не знал что такое контрамот. А на бестолковые расспросы времени у него тоже не было.

– Нет, – сказал он решительно. – Швыряться мы точно ничем не будем. Ни контрамотами, ни бомбочками, ни даже гнилыми помидорами и тухлыми яйцами. Не будем – и все.

– Трусы. Все вы трусы! – буркнул шошарр и хлопнул крышкой бара – он счел свое убежище ненадежным и решил его покинуть.

После этого он с обреченным видом сел на пол, уткнул голову в колени и, горестно обернув ушами голову, словно плащом-накидкой, замер. Само отчаяние!

В прихожей раздалась мелодичная трель звонка.