Александр Зорич - Денис Котик и Ржавые Заклинания

Вран направил сложенные лодочкой руки в сторону тускло светящей стены, пробормотал несколько слов и плеснул ладонями вперед. Словно хотел облить стену невидимой влагой.

Не было ни вспышки света, ни молнии, ни грохота. Поначалу со стеной вообще ничего не происходило. Потом она стала светлеть, покрываясь желтым мохнатым налетом, все быстрее и быстрее. Магическая ржавчина истончала камень и бетон, делала кирпич хрупким, рыхлым, рассыпчатым. Наконец стена порыжела от пола до потолка, прогнулась и осыпалась с тихим шелестом. И тут же в глаза Врану ударил яркий, ослепительный свет.

Чародей был готов к этому. Он надвинул капюшон на самые глаза и отошел в сторону, ожидая, покуда сияние уменьшится. Оно действительно тут же пошло на убыль. Будто исторгло из себя всю энергию, сохраняемую за долгие дни заточения.

После чего Вран перешагнул порог тайной комнаты и удовлетворенно покачал головой. Перед ним были зеркала.

Они громоздились штабелями, давили на пол хрустальными пластами, посверкивали бесчисленными отражениями. В отражениях была и сама комната, и все прочие зеркала, наползавшая из глубины зала тьма и ослепительный водопад зеркального потолка. На поверхностях этих зеркал не было лишь одного – Врана.

И тогда он засмеялся, чрезвычайно довольный собой. Еще бы: первая часть его дела в Черном Городе была завершена!

Перебрать и переложить сотни зеркальных стекол, многие из которых размерами в рост человека – занятие не из легких даже для чародея. Но Вран отлично представлял себе, что он ищет в этом потайном складе зеркал Князя Нелюды.

"Хозяева очень часто и сами не знают, что хранится в их закромах", – так размышлял Вран, внимательно оглядывая стопки зеркал. Он касался ладонями прохладной поверхности. Устремлял взор вглубь тяжелых стопок, видя магическим зрением самое их дно. Прикрывал глаза, вслушиваясь в тишину подземелий. Где-то здесь должен был остаться знак, и он, Вран Могущественный, его непременно обнаружит и поймет. Рано или поздно.

Знак очень скоро явил себя, но вряд ли это был тот, что предполагал чародей.

Жестко зашуршала оберточная бумага, в которую была обернута очередная стопка полированных стекол. Затем послышалось тихое сопение, точно кто-то слишком громко принюхивался к пыли и сырым запахам подземелья. И тут же появилась крыса.

Ее величине, длине хвоста и размерам зубов мог позавидовать любой разбойный грызун. Крыса мрачно поглядывала на чародея, нагло усевшись на хвост прямо возле его запыленных сапог. Похоже, она ни капельки не боялась громадины-человека. А Вран, орудуя в стекловарнях, и не удосужился накинуть на себя волшебную вуаль шапки-утайки. И в самом деле, кого здесь опасаться хозяину волшебных книг? Жалких подвальных крыс?..

Но Вран не зря был осторожным и предусмотрительным чародеем. Смелое и даже нахальное поведение крысы так не походило на обычные повадки ее хвостатых сородичей, что за ним вполне мог укрываться подвох. В Черном Городе такое случалось частенько. И чародей не ошибся.

– Чего тебе надо, волшебник? – презрительно прошипела крыса. Голос у нее был низкий и шепелявый, точно она разучилась свистеть и пищать как другие, или же сильно простыла. – Кто дал тебе право здесь хозяйничать?

– Я что, непременно должен спрашивать разрешения у каждой крысы? – кончики рта чародея иронически шевельнулись.

– Не у каждой, – поправила его крыса, строго глядя на него пронзительными бусинами красных глаз. – Тут владения Князя Нелюды. Его личная собственность.

– И где теперь твой князь, серая? – презрительно поджал губы Вран. – У кого прикажешь спрашивать высочайшего соизволения? Например, взять и разнести вдребезги все это стекло?

– Спрашивай у меня, не ошибешься, – прошипела крыса. – Я – Привратница Князя.

– Ишь ты, – недоверчиво покачала головой Вран. – Чем докажешь?

– Знаю, что ты ищешь, – сухо ответила крыса и нервно ударила хвостом оземь. – Могу показать.

– Конечно, не задаром? – заметил чародей, с которого в мгновение ока слетела маска презрения и грубоватой иронии. Перед ним явно был непростой соперник, и только от Врана зависело, сумеет ли он превратить его в союзника. Хотя бы на время.

– Еще бы, – ухмыльнулась крыса. – Услуга за услугу, врага за врага.

И тут чародей насторожился.

Врану показалось, что эта присказка, насчет врагов, ему уже была известна прежде. Не то, чтобы он слышал ее своими ушами, но будто произносил ее кто-то однажды. Быть может, это было в быстрых и нервных снах беглого волшебника?

– Говори первой, – выпалил он, неприметно поводя головой, с оглядом. Но они были здесь с крысой одни, если не считать ее бесчисленных отражений, причудливо изломанных в зеркальных стеклах.

– Не бойся, одни мы, – вздохнула крыса. – Зеркала светят лишь тому, у кого за спиной чужие заклятья.

"Магические книги в моей котомке! Надо же, и это знает!" – втайне поразился Вран, но виду не подал, лишь нахмурился.

– Твое время истекает, – напомнил он крысе, чувствуя, как в душе мутным варевом закипает раздражение и пенится злость.

– Ладно, – согласилась крыса и зло сверкнула красным глазом. – Мое условие простое. Осколок зеркала, того, что ты ищешь. Разумеется, после того, как наложишь на него свое заклятье.

– Зеркало? Тебе? – усомнился чародей. – Что ты с ним, интересно, будешь делать? Завивать усы? Подкручивать хвост?

Крыса молча ждала. Вран презрительно фыркнул, затем перешагнул живой серый комок и...

С быстротой распрямившейся пружины крыса подпрыгнула и вцепилась чародею в ногу. Зубы у крыс тонкие как иглы и острые как бритва. Вран завопил от боли и принялся отдирать от себя животное. Крыса упала на пол и заверещала.

В тот же миг все зеркала в комнате точно ожили. И Вран увидел в них отражения. Но каждое было новым, несхожим с остальными.

Чародей замер от неожиданности, его глаза от страха расширились.

Слева на него смотрел следопыт в зеленой одежде. Скрестив руки, он опирался на ствол высокой сосны. Губы следопыта кривила знакомая улыбка – спокойная, равнодушная, холодная.

Справа волшебник в дорожном плаще протянул к нему руку. И с кончиков пальцев текла волна белого пламени. Глаза волшебника были испуганы и одновременно преисполнены гордости и торжества. Вокруг горели деревья.

А из глубины зеркального зала к нему приближалось чудовище.

Высокая фигура в странном подобии плаща, с головы до ног покрытая рыжей ядовитой ржавчиной. Горящие злобой глаза из-под капюшона. Острый, резко очерченный нос. Сведенные гримасой судороги резкие черты лица, в которых, казалось, уже не было ничего человеческого. И в то же время странно, прямо-таки опасно знакомые.

На ладони ржавого чудовища лежала пылающая волшебная книга. Ее листы горели ярким, хищным огнем. И небо пылало за его спиной.