Александр Зорич - Денис Котик и Ржавые Заклинания

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – снисходительно парировал ее рассудительный спутник.

Но Максим, со своей извечной любознательностью, был не только очень практичным, но еще и предусмотрительным человеком. Он крепко уцепился за толстый стебель ракитника, кусты которого торчали по всему берегу.

А потом наклонился и коснулся ладонью воды, пробуя температуру.

– Ну, что, может, купаться будешь? – иронически спросила его Леся спустя пару минут. Она все еще немного злилась на Максима. Потому что не хотела себе признаться в том, что он все-таки в чем-то прав. Леся решительно не знала, куда им идти дальше.

– Ага... Обязательно, – пообещал Максим, выпрямляясь и тщательно протирая свои очки. Лицо у него теперь стало очень строгим и сосредоточенным. Казалось, он примеряется к чему-то.

А вслед за этим произошло невероятное. Макс занес одну ногу над водой и... действительно с размаху опустил ее в ручей, подняв кучу веселых ослепительных брызг!

– Совсем сдурел? – опешила Леся и бросилась к нему со всех ног. – Все свой характер показываешь, дурацкий, да?!

Но Макс даже не обернулся.

– После сытного обеда, – небрежно сообщил он тоном шахматиста, озадаченного очередной каверзой соперника, – по закону людоеда полагается пройтись.

И он тут же поставил в ручей вторую ногу! Да еще и притопнул ею!

Подбежавшая Леся всплеснула руками и всхлипнула. На миг ей подумалось, что Макс просто сошел с ума. Прямо у нее на глазах.

В самом деле, если слишком много думать о собственной исключительности, вечно изрекать высокие истины и таскать с собой полные карманы всяких деталек, винтиков и шпунтиков – вполне ведь можно и чокнуться! Вот, значит, как оно бывает?!

Но Максим стоял в холодной заводи как ни в чем не бывало. Студеная вода доходила ему до щиколоток, но будущий великий изобретатель, похоже, и не испытывал никакого неудобства!

– Леська! – прошептал он тихо, точно боясь спугнуть невидимую рыбу. – Вот здорово! Иди сюда...

И он поманил оторопевшую девочку, не отрывая глаз от собственных ног.

– Смотри сама! Видишь?

Под ногами Максима была пустота. Абсолютная!

Он вроде бы и стоял на дне. Но частью дна в этом ручье теперь был огромный прозрачный квадрат. Он доходил, с одной стороны, до береговой травы, а с другой – раскинулся по дну, стелился и терялся под водой. Под этим квадратом-окном было что-то еще, все разноцветное – серебристое, бурое, черное, синее. Но оно, несмотря на то, что ручей был сего лишь по колено, вдруг оказалось так глубоко!

Леся, глядя на это, отчего-то сразу вспомнила, как она с родителями однажды ходила на экскурсию на Останкинскую телебашню.

Там, на самом высоченном этаже, в стальной пол тоже был вмонтирован прозрачный квадрат. Только он был собран из толстых стеклянных блоков. Стоило ступить на него, и под тобой становились видны совсем маленькие, как игрушечные, домики, травяные газоны, машинки, крохотные фигурки людей. А вокруг тянулась впечатляющая панорама огромного города, настоящий вид с птичьего полета. Да сюда, в такую высь, наверное, и не всякая птица-то еще залетит!

Леся тогда никак не могла себя заставить шагнуть на прозрачное стекло. Ей неотвязно казалось, что под ней на самом деле нет ничего, а просто одна смертельная пустота. И так оно, в сущности, и было! Вот только эта пустота была надежно отгорожена от людей прозрачным сверхпрочным стеклом.

А в это время малыши, карапузы трех-четырех лет, спокойно катались по этому стеклу. Они ползали по нему на четвереньках, прыгали, заливаясь хохотом. И при этом, как назло, в отличие от уже большой Леси, ни чуточки не боялись!

"Это все потому, что в таком маленьком возрасте ты пока еще совсем не ценишь собственную жизнь, – сама себе рассудительно объясняла Леся собственную робость. – И впрямь, что они пока за эти четыре года видели настоящего-то? Что им терять? Игрушки да шоколадки, соски-пустышки да манную кашу... Разве за такую растительную жизнь стоит цепляться?" – всерьез думала Леся, чувствуя, как ее сердце всякий раз испуганно екает и замирает при виде этой невообразимой, бездонной пропасти.

В тот день она так и не нашла в себе сил пройти по стеклу над этой многометровой бездной. Так только – всего один разочек осторожно наступила на уголок стекла одной ногой. Да при этом еще крепко держась за мамину руку. И тут же поскорее убрала ногу, чувствуя, как внутри нее все обмирает.

– Ну, чего же ты?! – возмутился Максим. – Давай, шагай ко мне скорее. И не бойся – тут ни чуточки не холодно. Наверное, какая-нибудь аномалия... Вот и повезло же нам!

"Ну, что ж? Теперь, или никогда!" – твердо сказала себе Леся.

Мысль о том, что она может сейчас спасовать перед Максимом после всех его занудных поучений, казалась ей просто невыносимой. И она ухватилась покрепче за ракитовый прутик, после чего, замирая и трепеща, как воробышек, шагнула в воду.

И ничего не почувствовала.

Ни холода, ни воды, вливающейся в сапожки. Было только чуть зябко ногам, словно Леся сейчас стояла на замерзшей зимней мостовой. А по ней весело мела стремительная, упругая поземка.

– Я сначала отражение увидел! – заторопился рассказать Максим, слегка подвигаясь и одобрительно глядя на Лесю. – Как только руку убрал, смотрю: а под водой-то – прозрачно! Точно окно. И как будто кто-то меня надоумил, я возьми и шагни! Прямо туда. Вот интересно, думаю, а что там, внизу?

И он склонился над прозрачным окном. Будто высматривал на дне ручья снующих во все стороны быстрых маленьких рыбок.

Леся тоже посмотрела вниз. Там, в глубине, прямо под ногами девочки, как ни странно, начиналась призрачная улица, мощеная булыжником. Она круто уходила вниз, и вдалеке, на самом дне этой прозрачной пропасти виднелись дома.

– Вот здорово! Эх, попасть бы туда... – мечтательно протянул Максим, не двигаясь, впрочем, с места.

– Знаешь, Максик, – сказала Леся. – У меня такое чувство, что тут у нас под ногами – здоровущий телескоп.

– Или наоборот, микроскоп, – поддакнул Максим и незаметно для Леси ухмыльнулся. Какие же они все-таки наивные, эти девчонки!

– И мы сейчас стоим прямо на его стекле. Ну, на объективе, – упрямо продолжила Леся. – А как ты думаешь, сколько оно еще нас выдержит?

Словно в подтверждение ее слов с прозрачного дна раздался негромкий, но вполне характерный треск. Ребята поглядели друг на друга и, как по команде, не сговариваясь, разом выскочили из воды.

Ветви ракиты недовольно покачивались на берегу, а прозрачный квадрат медленно поднимался со дна. Через минуту он уже был на самой поверхности воды. И там, в нем, как в огромном стереоскопическом калейдоскопе, был этот удивительный белый город.

Город словно нарисовали на холсте снежными кистями и зимними красками. С одной лишь только разницей – деревья в нем качались под настоящим ветром. И улицы засыпало мелким колючим снегом. А между домов бежала маленькая черно-серебряная фигурка.