Ирина Перова - Рыцари Короны

— А почему, собственно, ты считаешь, что день рождения можно отпраздновать только одним способом — устроив дома застолье? — спросила Олина мама, спрыгивая с табурета.

— Потому что все делают именно так. — Оля тщательно размешивала палочкой загустевшую краску в банке. — А что, у тебя есть идея, как устроить праздник, не приглашая гостей?

— Ну-у, когда мне исполнилось двадцать, мы с родителями были в Москве, так что гости оказались вне пределов досягаемости. Мне купили бусы, а вечером мы все пошли в театр.

— Это которые бусы?

— Янтарные, те что без замка. — Мама окунула в банку кисть и внимательно смотрела, как стекает краска. — По-моему, нормально.

— Но мы же сейчас не в Москве. — Оля тоже взяла кисть и сделала пробный мазок на оконной раме. — Да, очень хорошо.

— Должна тебе сообщить, что пара-другая театров и у нас в городе найдется.

— Это ты с кукольным считаешь?

— А что, отметить день рождения культпоходом в кукольный театр будет вполне в духе вашей экстравагантной компании.

— Да ладно тебе, Сашку еще, может, удастся уговорить, но остальные… Господи, да я сама туда не пойду!

— Еще есть цирк.

— В цирк Андрей не захочет.

— Слушай, не морочь мне голову! Я считаю, что подала тебе прекрасную мысль. Все равно мы этот кошмарный ремонт к твоему дню рождения не закончим.

И если ты не собираешься принимать гостей среди наших развалин, то пойти в театр — не самая безумная идея. Кстати, на открытие сезона все давали афиши на месяц, можешь посмотреть в газетах.

— Думаешь, найдется что-то подходящее?

— Ничего я не думаю, просто говорю, что надо посмотреть. Ладно, ты здесь крась, а я пошла на кухню.

Иначе твой отец, когда придет, станет задавать бестактные вопросы.

— Ты имеешь в виду, он спросит, что у нас на ужин?

— Разумеется, он же у нас так предсказуем! — мама пожала плечами.

Когда с окном было покончено, а аромат жареной картошки и мяса растекся по всей квартире, перебивая запах краски, Оля тоже почувствовала желание задать бестактный вопрос и заглянула на кухню.

— Проголодалась? Через пять минут будет готово.

И папа вот-вот подойдет, у меня все точно рассчитано. — Мама аккуратно ворошила картошку деревянной лопаточкой. — А котлеты я уже пожарила.

Чтобы занять чем-нибудь время, Оля взяла стопку старых газет и стала их просматривать. Довольно быстро она нашла все, что искала, и, хихикая, снова побежала на кухню.

— Мама, ты только послушай, чем театральная общественность балует меня в день рождения! Начинаю, естественно, с кукольного театра. Там семнадцатого будет «Колобок». Знаешь, мне даже начинает нравиться твоя идея! Представляешь, растрезвонить потом в школе, что мы ходили на «Колобок», народ по всем коридорам будет в обмороке валяться!

— «Колобок» — это, как вы говорите, круто, — согласилась мама. — А что в драме?

— Островский, «Гроза». На это мы в прошлом году всем классом ходили, так что, я думаю, лучше «Колобок»…

— ТЮЗ?

— ТЮЗ… Где-то тут была их афишка, ага, вот она! Так, в ТЮЗе «Король Лир». Нет, ты как хочешь, я отказываюсь в свой четырнадцатый день рождения рыдать над Шекспиром… Я хочу что-нибудь веселенькое. «Колобок», однозначно!

— Нашла себе веселенькое… «Колобок» тоже, между прочим, вещь глубоко трагическая, не помнишь? Его лиса съела. — Мама выключила огонь под сковородкой и сняла фартук. Лучше посмотри, что в оперном.

— Ты что, всерьез веришь, что Серега с Сашком согласятся пойти на какую-нибудь «Иоланту» или «Шопениану»? — Оля снова заглянула в газету.

— Ради такого святого дела, как твой день рождения…

— Ой, мама, знаешь, что в оперном семнадцатого? «Летучая мышь»! Вот это класс, разом всем угодили!

И Аленка будет счастлива, и мальчишки с удовольствием пойдут… А потом будем с умным видом об этом всем рассказывать. Мам, мы точно новую моду в школе введем, все будут отмечать день рождения в театре!

— Вот и хорошо. Значит, завтра поезжай за билетами и приглашай народ. — Мама была довольна. Ей очень хотелось, чтобы ремонт не помешал дочери с удовольствием отпраздновать день рождения, и, похоже, это должно было получиться.

Семнадцатого числа, в шестнадцать сорок пять, Андрей, старший брат Аленки, Олиной одноклассницы и ближайшей подруги, был вполне готов к убийству означенной сестры. А Аленка, в свою очередь, разгонялась на самую грандиозную истерику в этом году.

Она вообще любила поплакать, точнее говоря, порыдать. Делала она это со вкусом, с упоением. Слезы градом катились по ее щекам в три ручья, причем именно в три, это не было сказочным преувеличением. У нее из левого глаза слезинки катились по одной, а из правого — по две, оставляя две мокрые дорожки.

В детстве Аленка ревела по три-четыре раза за день, собирая большое количество зрителей. Со временем она прекратила публичные выступления. Частично потому, что повзрослела и несколько поумнела, частично из-за реакции одноклассников. Они просто смеялись и дразнили ее. Подобное отношение Аленка поощрять не собиралась.

Дома развернуться ей тоже, как правило, не удавалось. Родители, люди спокойные и крайне отрицательно относящиеся к истерикам, даже в исполнении родной дочери, отказывались вести с ней какие-либо разговоры, пока она не вытрет слезы и внятно не объяснит суть проблемы. Андрей же подходил к вопросу еще проще. Он брал тоненькую, легкую Аленку под мышку, уносил в ванную и закрывал там, проплакаться. В первый раз он, находясь в сильном раздражении, использовал для этой цели туалет, но такой вариант вызвал неодобрение остальных домашних. Они считали неразумным перекрывать доступ в столь необходимое в обыденной жизни помещение на тот неопределенный срок, который был необходим Аленке, чтобы восстановить душевное равновесие.

Но как бы там ни было, в конце концов Аленка настолько привыкла оказываться в ванной после первого же всхлипа, что сама направлялась туда, как только чувствовала потребность предаться печали.

Сегодня повод для слез был самый основательный.

Аленка стояла перед разоренным шкафом с одеждой и трагически осознавала, что надеть ей на Олин день рождения совершенно нечего! Если бы это был просто день рождения, можно было бы отнестись к наряду проще, подумаешь, все свои… Но ведь они, кроме того, шли в оперный театр, это же, можно сказать, двойной праздник!