Муни Витчер - Джено и белая руна золотого сокола

— Эти лекарственные растения хорошо растут. Здесь сокрыты секреты траволечения, которые мне очень пригодятся! — удовлетворенно прошептал суммус, с силой сжимая пергамент с гербарием. Он был уверен, что в этой оранжерее есть и растения для клонафорта.

С демонической улыбкой Ятто вернулся в комнату и устремил взгляд на противоположную фиолетовую стену. Он вдохнул воздух, провел рукой над ароматными испарениями из стеклянных трубок и, решительно подойдя к стене, заорал:

— Открывайте! Надо поговорить!

Через несколько секунд нижняя часть стены поднялась, сложившись гармошкой, и появилась худощавая мужская фигура. Поверх свитера и брюк на мужчине был голубой халат. В руке он держал кусок хлеба.

— Чем вызван твой визит на этот раз? — спросил мужчина, уже одиннадцать лет выполнявший приказы Ятто, своего похитителя.

Пьер Астор Венти и Коринна Молекула были там, в тайных комнатах Аркса. Их дни, казалось, бежали как песок в стеклянных часах. Отшельники. Узники фон Цантара, обязанные повиноваться его приказам. Супруги самоотверженно ухаживали за оранжереей, изготавливали лекарства, но это не приносило им радости. Между ними и суммусом даже установилось определенное доверие, которое, впрочем, было основано на обиде, смешанной с ненавистью. Да, они ненавидели его за то, что он сделал с их семьей, но не могли восстать против судьбы, разлучившей их с аптекой в Нижнем Колоколе и с любимыми сыновьями.

— Дражайший Пьер, довольно невежливо принимать меня с ломтем хлеба в руках. Твоя дама тоже сейчас ест? — спросил суммус, делая шаг вперед.

Пьер Астор Венти попятился, пряча хлеб в карман халата.

— Коринна отдыхает, она недавно закончила шить наши новые костюмы. А Рене не пришел?

Вопрос Пьера вызвал у Ятто неожиданную реакцию.

— Рене? Ваш старший сын слишком умен. Благодаря клонафорту, разумеется. Препарату, который вам еще не удалось изготовить здесь, в Арксе! — со злобной усмешкой ответил суммус сапиенс.

Тем временем сокол проник за большую портьеру из старинного розового сатина, разделявшую комнаты. Там стояла кровать с балдахином, на которой под мягким вышитым шерстяным одеялом лежала Коринна. Ее глаза потускнели от грусти, а кожа, когда-то розовая и гладкая, стала морщинистой.

Появление Ре заставило ее подскочить. Она подняла голову с подушки и вытаращила глаза. Обхватив руками голову с прямыми светлыми волосами, она в страхе наблюдала за хищной птицей, которая полетела назад, создав легкий поток воздуха.

Коринна, одетая в голубую юбку и атласную блузку, поднялась, не отрывая взгляда от Ре, который приоткрыл клюв, словно хотел сказать ей что-то ласковое. Сокол страдал, видя, в какую глубокую печаль она погружена. Будто он питал к Коринне и Пьеру любовь или какое-то другое сильное чувство, которое казалось необъяснимым. Но так только казалось…

— Пьер, в нашу комнату влетел сокол! — закричала Коринна, отдергивая занавес. В тот же миг она оказалась перед своим извечным коварным врагом, Ятто фон Цантаром!

— Конечно, это мой великолепный золотой кречет. Прекрасный, правда? — гнусным тоном спросил Ятто.

— А Рене? Почему его здесь нет? — спросила обеспокоенная дама, которая много лет видела, как ее первенец воспитывался по правилам магипсии, и привыкла обнимать его только во время визитов.

— Я тебе отвечу, если дашь мне выпить твоего отличного отвара из фиалки. Я видел, что оранжерея вся в цвету, значит, о ней заботятся как следует. — Комплимент суммуса казался сомнительным.

Коринна вздохнула и под внимательным взглядом Пьера направилась в маленькую кухоньку, которую Ятто оборудовал специально для супругов. Она прошла мимо многочисленных календарей, которые составляла, чтобы следить, как идут годы. Две даты были обведены в кружочек, одна в феврале, а другая в марте:

18 февраля — день рождения Рене, 15 лет

2 марта — день рождения Джено, 12 лет

Коринна с грустью подумала, что ее сыновья растут без нее. Никто не устроит им праздник в день рождения. Никто не обнимет. Сердце матери было разбито.

«Скоро наступят их дни рождения. И в этом году мы тоже не отпразднуем их вместе», — подумала она, понурив голову.

Коринна взяла с полочки бережно хранившийся дневник, в котором были фразы Рене, написанные им в восемь лет, и быстро прочитала одну из них: «Мысли — это облака на крыльях ипповоло. Когда я скачу по небу, я думаю о тебе, дорогая мамочка».

Рядом с дневником стоял старый паровозик из красного дерева. Игрушка, которая была у маленького Рене в руках в тот злосчастный день, когда его похитили из аптеки. Вещица, напоминавшая о счастливой жизни семьи Астор Венти. Коринна прижала паровозик к груди и подумала о красивом белокуром сыне, который был очень похож на нее. Через долю секунды в ее памяти всплыло и личико Джено, пухленького и кудрявого, как отец.

— Как мне тебя не хватает, мой маленький! Интересно, каким ты станешь, когда вырастешь? — прошептала Коринна, заходя на кухню.

Она чувствовала, что визит фон Цантара не предвещает ничего хорошего, а ее предчувствия часто сбывались. Клонафорт, который она пила вместе с мужем много лет назад, все-таки остался в ее венах, и разум ее был очень развит, особенно способность чувствовать и воспринимать.

Она подошла к плите, взяла желтый кувшин, налила в чашку отвар из фиалки и быстрым шагом направилась к выходу.

— Вот, выпей, он еще теплый, — сказала она, передавая чашку.

Ятто выпил все одним глотком и воскликнул:

— Хотите узнать о Рене?

— Да, конечно, — ответили родители.

— Рене Астор Венти больше никогда не будет прежним! — злорадно заявил фон Цантар.

Коринна почувствовала, как в ней назревает ярость, и бросилась на Ятто:

— Что ты с ним сделал?

Пьер обнял жену, пытаясь успокоить ее.

— Я пришел сообщить вам очень важные вещи про ваших сыновей, — продолжал Ятто со зловещей улыбкой, испугавшей супругов.

Коринна и Пьер переглянулись, и паника охватила их, как стена огня.

— Вы никогда больше не узнаете Рене… Джено сейчас тоже здесь, в Арксе! В договоре ясно говорилось: в одиннадцать лет маленький Астор Венти станет моим! И он уже на втором уровне! — слюнявым ртом произнес суммус.

Коринна почувствовала, что вот-вот лишится чувств. Она прижала руки к груди и плюхнулась на стул. «Значит, это правда. Ре дал нам понять, что Джено в опасности и что он нас ищет. Мне снились ужасные сны, и мне показалось, что я вижу лицо своего малыша», — с ужасом подумала она.

Пьер снял халат и швырнул его на пол.

— Все, хватит! Много лет мы были твоими слугами, и ты воспитывал Рене, как хотел. Ты прекрасно знаешь, что мы не можем изготовить клонафорт, что нам не удается восстановить его формулу! Ты не можешь забрать себе и Джено. Оставь в покое мою семью! — закричал Пьер в лицо врагу, который беззастенчиво рассмеялся.