Лиз Кесслер - Правдивая история про девочку Эмили и морское чудовище

Мы встречаемся взглядами. Она потрясена не меньше моего.

— Мэнди! — лепечет она.

Я тут же беру себя в руки.

— А, привет, Эмили, — невозмутимо говорю я. Потом, презрительно фыркнув, поворачиваюсь к папе. — Зачем ты подбираешь всякий мусор, пап?

Папа скидывает с головы маску с трубкой.

— Мэнди, ты что? Это же русалка!

— Папа, ты ей в лицо смотрел?

Он растерянно смотрит на меня, потом на Эмили и снова поворачивается ко мне. Я почти вижу, как ворочаются в его мозгу извилины, осмысляя происходящее. Он тычет в Эмили пальцем.

— Но это же… она похожа на…

— Правильно, папа, — утомленно говорю я, делая вид, что мне давно все понятно. — Это Эмили Виндснэп.

— Но как… но она… — Папа растерянно умолкает. Снова переводит взгляд с Эмили на меня. — Не глупи, Мэнди, — внезапно произносит он. — Конечно же, это не Эмили Виндснэп. Они просто слегка похожи. Это русалка!

На пляж выходит мама.

— Что за шум, Джек?

Папа кидается к ней, забыв обо мне и, похоже, не желая врубаться в происходящее.

— Некогда болтать, Морин, — выпаливает он. — Надо собираться. Где наши вещи?

— Какие вещи?

— Все, что у нас есть, что может понадобиться в пути. Неси это на яхту. Мы отправляемся, как только рассветет.

— Отправляемся? — Я выхожу из воды вслед за папой. — Что значит «отправляемся»? Куда?

Папа резко оборачивается ко мне.

— Мы возвращаемся домой, Мэнди. Вместе с нашей русалкой. Мы должны спасти пристань, как я уже говорил.

Он бежит к яхте.

— Но она же разбита! — кричу я ему вслед. — Мы же потерпели крушение, разве ты забыл?

— Я работал над ней день и ночь, — откликается он. — И, по-моему, она готова к плаванию. Собирайте вещи, а потом постарайтесь поспать хоть немного. На рассвете мы уплываем.

— Мам?

У нее все такой же отсутствующий взгляд. Кажется, она уже ни во что не верит.

— Не имею ни малейшего представления о том, что здесь происходит, — говорит она. — Что это там такое у него в сети?

Я оставляю ее разбираться самостоятельно, а сама бегу вслед за папой. Может, он прав, и мы сейчас все решим. В любом случае, попробовать стоит. Всё что угодно будет лучше, чем гнить на этом дурацком островке всю оставшуюся жизнь. Даже вернуться домой вместе с этой водоплавающей— и то лучше.

Яхта и вправду снова держится на воде. Если бы еще папа умел ею управлять, то было бы совсем хорошо. А так нас мотает во все стороны. Папа громко подает маме всякие морские команды типа: «Все на борт!», «Отдать концы!», «Эх, взяли!»

Она что-то отвечает, но, к счастью, ее не слышно за шумом ветра и плеском волн, ударяющих в корму и осыпающих нас брызгами. Судя по выражению ее лица, нам лучше не знать, что именноона выкрикивает.

Я занимаюсь Эмили. Нужно хорошенько присматривать за ней; следить, чтобы сеть не развязалась, — ни за что не дам сбежать нашей русалке.

— Как тебе там, удобно? — интересуюсь я, свешиваясь через перила.

Сеть привязана позади яхты, и Эмили мчится за нами, почти как на водных лыжах. Она еще «спасибо» должна сказать за то, что ее катают бесплатно.

— Довольна прогулкой?

— Что вы хотите со мной сделать? — хнычет она.

Боится. Это хорошо.

— А папа тебе разве не сказал? Мы везем тебя обратно в Брайтпорт.

Яхта делает резкий поворот, и я не слышу ответа — так, доносится какой-то испуганный вопль из сетки. Мне чуть не становится жалко ее.

Дудки!

— Да, выставим тебя на всеобщее обозрение, — продолжаю я, когда она снова всплывает на поверхность; ее лицо залеплено мокрыми волосами. Я приятно улыбаюсь. — Наверное, все наши школьные друзья придут посмотреть. Здорово, правда? Мы думаем брать фунтов по пять за сеанс. Как считаешь, нормально?

— А как же моя мама? Она осталась на корабле! Я должна найти ее! А папа? Дайте мне хотя бы предупредить его!

— Сейчас, разбежалась.

— Мэнди, мне нужна твоя помощь! — зовет папа.

— Скоро вернусь, — кричу я ей. — Никуда не уходи. Ах, извини, совсем забыла. Ты же не можешь!

Я выпрямляюсь, чтобы узнать, чего хочет от меня папа. Но вопрос отпадает сам собой. Яхта совсем выровнялась; море успокоилось. А впереди виднеется то, о чем я почти перестала думать.

Там разливается похожая на масляное пятно темнота; она хорошо видна в бледном свете раннего утра. И она тянет нас к себе.

— Папа, что нам делать?

Он качает головой.

— Даже не представляю, детка. Надо как-то перебираться через это.

К нам пробирается мама.

— Джек, ты с ума сошел? Ты забыл, что случилось в прошлый раз? Мы чуть не потонули, а потом две недели голодали. А наш бедный капитан? Ты обо всем позабыл?

— У нас нет другого выбора, Морин.

— Мы можем подумать о выборе после того, как ты уведешь яхту подальше отсюда. Лично я не желаю снова испытывать судьбу! — Она указывает на темнеющий впереди участок моря, гладкий как стекло.

— А я не желаю остаток жизни питаться орехами и ягодами! — орет папа. — И не хочу сидеть на острове, представляя, как уничтожают мой дом и место моей работы!

— Лучше всех убить, да? — визжит в ответ мама.

— Мама! Папа! — я пытаюсь встать между ними, но яхта внезапно ныряет на волне, и я, поскользнувшись, падаю на палубу. Яхта начинает крениться. Нас снова затягивает.

Но они даже не замечают. Так и будут орать друг на друга вместо того, чтобы искать выход из положения.

— ПАПА! — кричу я, хватаясь за перила. Яхта клонится все ниже, и я чуть не выпадаю за борт. Подо мной болтается Эмили в своей авоське. Мы опять потерпим крушение, и я утону. И все из-за нее.

Яхта зарывается носом в волны.

— Я могу помочь, — доносится голос из-за борта.

— Что?

— Я вам помогу.

Я изо всех сил вцепляюсь в перила. Яхта мечется на волнах, брызги летят на нас со всех сторон, я вся насквозь промокла. Эмили смотрит на меня с жалостью; в ее больших карих глазах светится сочувствие. Я отворачиваюсь. Спорим, она только притворяется.

— С какой стати? — спрашиваю я.

— Не хочу, чтобы вы погибли.

— Думаешь, тебе кто-то поверит?

— Я и так кругом виновата, — кричит она снизу. — Не хочу, чтобы еще и это прибавилось. — Можете оставить меня в сети. Только киньте мне веревку. Я оттащу вас подальше отсюда.

Я оглядываюсь на родителей. Они уже не ругаются. Мама пытается подобраться ко мне. Она даже ни за что не держится!

— Мама! Не двигайся!

— Киньте веревку! — надрывается Эмили. — Вы что, хотите погибнуть?