Виктория Хенли - Замок целителей

Лицо капитана Навара напомнило Дорьяну поверхность обточенного и выбеленного водой древесного ствола.

— Вы даже не представляете, на что напрашиваетесь. — Он укоризненно посмотрел на Сару. — Сливия — такая страна, где подобная вам девушка может запросто угодить в самую худшую разновидность рабства. — Он перевел взгляд на Дорьяна. — А тамошние молодые люди умоляют взять их на корабль — любой, куда бы он ни плыл.

— И вы берете их? — спросила Сара.

— В таком случае владельцы тех причалов никогда больше не позволили бы мне пришвартоваться.

— Но зачем тогда вы вообще плаваете туда? — Глаза Сары обвиняли — они утверждали, что капитан поступает еще хуже, чем все портовые хозяева Сливии.

Капитан Навар заморгал:

— Жизнь есть жизнь, молодая госпожа. Лучших вин, чем в Белландре, не найдешь на всем свете. Мы наполняем винные погреба сливийских лордов, а они набивают золотом наши кошельки. Но вы… вы еще почти ребенок. Вам нечего делать в земле, лежащей за морем.

— Нам необходимо разыскать там его сестру, — проговорила Сара, указав на Дорьяна.

— Даже если я соглашусь взять вас на борт, — проговорил капитан, — сейчас не время плыть через океан. В эту пору на просторах Минвенды нередко штормит, и стихия может обрушиться на корабль.

Сара не сдавалась — она показывала капитану золотой. Наконец он пожал широкими плечами:

— Ладно, я могу предоставить вам каюту, однако нянчиться с вами не стану. Надеюсь, у вас найдутся водонепроницаемые куртки…

Он еще долго что-то бормотал себе под нос, пересчитывая полученные от Сары монеты.

Суровый с виду моряк проводил их в крошечную каюту. Две узкие койки располагались друг над другом, нижняя была привинчена к полу. Небольшой иллюминатор просто не мог пропустить достаточное количество света. Дорьян натолкнулся на морской сундучок и открыл его. Внутри ничего не было.

— Во всяком случае, на этом корабле чисто, — заметила Сара.

— Но он такой потрепанный. — Дорьян посмотрел на побелевшие от старости палубные доски. — Не похоже, чтобы этот корабль мог выдержать шторм. Надеюсь, что капитан преувеличивает и погода не будет столь уж неблагоприятной.

Сара сбросила с ног туфли и рухнула на нижнюю койку.

— Я должна поспать.

Дорьян забрался наверх. Он попробовал подобрать слова, которыми можно было бы испросить позволения стеречь ее сны. Дарование Сары привлекло к себе особое внимание князя Тьмы, и ее нужно было отвести в безопасное место страны снов. Но что он скажет? Сара горда. Она может и отказаться. «Сара, могу ли я перенести тебя во сне в приготовленное мной место, где ты будешь в безопасности…»

— Дорьян?

— Сара…

— Как по-твоему, я очень помогла князю Тьмы? — донесся до него вопрос сквозь дощатое ложе.

— Если это и так, то больше не повторится.

— Я готова отдать все, что угодно, только бы вернуть то, что мной нарушено, чтобы до конца дослушать песню теццарины. — Сара вздохнула, а потом добавила: — Я рада, Дорьян, что меня сопровождаешь именно ты и никто другой.

Настал удобный момент спросить ее о стране снов, и Дорьян перегнулся через край койки. Однако Сара уже спала, и рука ее вместе с кудряшками свешивалась с края постели.

Он вновь посмотрел в потолок, находившийся всего в нескольких дюймах от его глаз. Если он оставит Сару спать без защиты, темные птицы, без сомнения, отыщут ее. Но она не знает о стране снов и не сумеет проснуться, когда это необходимо сделать.

Все прочие их встречи в стране снов происходили случайно, он не отыскивал ее тогда — он просто обходил вверенные Замку целителей пространства. Что, если он сейчас вступит в ее сны без разрешения, не пойдет ли он по пути эбровена? А если не поможет ей и темная птица сумеет завладеть ее разумом, не будет ли лучше нарушить одно из правил кодекса дримвенов? Но времени на размышления не было. Закрыв глаза, он сфокусировал все свои мысли на Саре и вступил в ее сон.

Он оказался на берегу моря — на песчаном пляже, залитом ярким солнцем. Сара танцевала, изящно изгибая руки, легко ступая по песку, океан лениво плескался о берег.

Узнав Дорьяна, она захлопала в ладоши.

— Сара, я хочу показать тебе одно местечко. Пойдешь со мной?

— Мне нравится этот песок и плеск волн. А тебе? — Ноги ее переступили по песку, шелест которого напомнил посвист могучих крыльев.

— Нравится. — Дорьян настороженно посмотрел в открытое небо. — Идем?

— Как только закончу свой танец. — Она подпрыгнула.

Дорьян вновь услышал треск перьев, заглушивший шум морских волн. Поглядев вверх, он заметил на песке тень распростертых крыльев. Птица приближалась. Он бросился к Саре, схватил ее за руку. И, окутав ее собственной силой, переместил с солнечного пляжа, ее места в стране снов, к воротам надежно защищенной рощи.

Втолкнув ее, он вбежал следом, ощущая за спиной хлест крыльев. Он торопливо проговорил слово, пробуждавшее все защитные свойства захлопнувшихся за ними ворот. Взметнулась вверх пламенная стена. Но прежде, чем темная птица исчезла, Дорьян успел заметить, что обращенные к Саре глаза птицы были полны ярости. Они свидетельствовали, что птица никогда не прекратит эту охоту. Дорьян посмотрел на Сару. Фирана, такой дар нарекла ей элловена Ренайя. Духовная воительница. Можно было не сомневаться: какой бы силой ни обладала Сара, князь Тьмы превосходно знает о ней и стремится подчинить себе.

— Приветствую тебя, — сказал он неровным голосом, — в моей роще — среди моих сикомор.

В его крохотной стране снов царили мир и покой — в каждом листке и семечке, в белых и желтых тенях на коре деревьев, в тихом небе. Одно гигантское дерево охраняло все остальные, вершина его уходила ввысь, ветви простирались во все стороны, а запах древесины наполнял воздух. Дорьян подошел к огромной сикоморе и прикоснулся к ней. А потом опустился на землю возле нее. Сара припала к другому дереву. Щека ее прислонилась к коре.

Ловена Камбер встретила Берна возле Дома-на-рубеже, что находится в Замке целителей. Она нервничала, когда оглядывала окрестности.

— Скрытность теперь излишня, Кам, — произнес Берн, помахивая ключом драдена. — Я официально произведен в дра самой элловеной Ренайей. Теперь она мертва, и положение мое некому оспорить. — Он ухмыльнулся.

Камбер пожалела, что не смеет открыто посмотреть в глаза Берну, что не она выбрана для того, чтобы уничтожить Серебряную границу. Ей хватило бы способностей — разве не преуспела она во всех выпавших на ее долю делах? Однако ее — как всегда — обошли. И теперь ей предстоит считаться с этим наглым юнцом, полагающим, что ему известно уже все на свете, и не выказывавшим к ней должного почтения.