Виктория Хенли - Замок целителей

Дверь открылась. В комнату вошел ударивший Орло лысый мужчина, за которым следовал клейменый раб с фонарем в руке. Раб поставил фонарь и отступил в сторону. В двери, едва не касаясь плечами проема, появился лорд Морлен, в серых глазах его отражался свет фонаря.

Направившись прямо к Орло, Морлен согнулся над ним.

— Что это? — спросил он столь же холодным голосом, каким говорил тогда в кабинете лорда Индола. — Этот человек мертв.

— Я не убивал его, господин. Я сломал его, но не убил.

— Он мертв.

Маэва съежилась в уголке, разглядывая закрывшуюся дверь.

Лысый Варрен присел на корточки возле тела.

— Я наносил такой удар не менее сотни раз, лорд Морлен. И никогда никого не убивал им.

Морлен выпрямился.

— За его смерть вычтут из твоей платы.

Шаги Морлена приблизились к ней, и Маэва пожалела, что не может последовать за Орло из этого мира.

Морлен опустился перед ней на одно колено.

— А вот и моя очаровательная беглянка. Не проще ли было последовать за мной с самого начала?

Она промолчала.

— Не хочешь говорить со мной?

Он провел пальцем по ее щеке.

— Сейчас все переменится, Маэва. У меня есть все необходимое, чтобы отпереть твой ум и узнать все его секреты.

Она сконцентрировала все свое внимание на опущенных на колени руках.

— Какой необыкновенной отвагой ты наделена! — продолжил он. — Внешне мягкая, но в сердце своем непреклонная. Однако тебе некуда бежать. Судьба уже соединила нас.

— Ч-чего вам нужно от меня? — Она не хотела смотреть на него, однако мучивший ее вопрос сам собой вырвался на свободу.

— Я вижу в тебе то, чего не замечает никто другой. О чем не способна догадаться даже ты сама.

— Это не ответ.

Взяв ее за голову, Морлен заставил Маэву поднять вверх лицо. Она закрыла глаза.

— Ты же умная девочка, правда, Маэва? Куда более умная, чем тебя считали, — ты одурачила матрону, прикрывшись моим именем; украла золото.

Жуткая серость вытекала из его рук, вливаясь в ее голову, холодные сумерки заволакивали ее разум. Она попыталась расслабиться; попыталась изобразить, что не слышит его.

— Но ты сделала глупость, прихватив мальчишку с собой.

Неведомая чуждая сила, пробравшись внутрь, пыталась заставить ее раскрыть глаза. Маэва плотнее стиснула веки. Морлен усмехнулся:

— Хорошо, Маэва. Вижу, ты сопротивляешься, тем самым делая весь процесс более интересным. Но ты не сумеешь долго противиться мне.

Маэва ощутила правоту его слов, когда руки Морлена сильнее стиснули ее голову. Ее обжег холод, куда более жгучий, чем огонь. Она призвала на помощь всю свою волю, однако с тем же успехом можно было обращаться за помощью к призраку. Холод от головы опускался вниз, в ее тело. Она попыталась шевельнуть ногами, но у нее ничего не получилось. Она попыталась поднять руки, но и они не послушались ее.

— Если ты откроешь глаза, — услышала она голос Морлена, — я выпущу твою голову.

Она подумала о своей матери, о том, как мучительны были для нее эти порезы, повторявшиеся снова и снова. Но кровь хотя бы горячая. Маэва не хотела открывать глаза, однако они открылись сами собой. Морлен смотрел на нее прежним стальным и насквозь пронизывающим взором.

— Вы обещали выпустить мою голову, — проговорила она, задыхаясь. Морлен поднял обе ладони, однако она все еще чувствовала их прикосновение, ей хотелось притронуться к своему лицу, но руки по-прежнему не шевелились. Она хотела отвернуться, чтобы только не видеть перед собой этих глаз, и не смогла. Глаза его сгибали ее — вниз, вниз, вниз, во мрак. И, опускаясь, она ничего более не видела в той комнате, где они находились. Ледяной туман постепенно наполнял ее тело.

Она еще слышала голос лорда Морлена:

— Лучше смирись со своей судьбой, Маэва. Кроме того, у меня есть несколько вопросов к тебе, моя дорогая.

Она попыталась уцепиться за обрывки собственной жизни, заставив себя вспомнить цветы и благоуханные летние травы, голос мамы, лицо Девина, теплые руки Яспера… даже двор бани, в котором ей удавалось погреться на солнышке.

— Да, Маэва. Открой мне свою память. Чем больше ты откроешь мне, тем больше я буду знать о тебе.

Открыть ему? Неужели он и в самом деле способен видеть ее воспоминания?

— Или ты еще мечтаешь ускользнуть из моих рук? Праздная фантазия, Маэва. Ты не сумеешь этого сделать. А посему я спрашиваю тебя: каким образом тебе удавалось скрываться от меня во сне? Как сумела ты помешать мне вступить в твои сновидения?

Камень дримвенов. Нет, она не должна позволить себе думать о нем. О чем угодно, только не о нем. И она начала вспоминать лицо матери, представляя себе каждый уродовавший его шрам. Уж с Лилой-то и лорд Морлен ничего не мог поделать теперь.

— Разумная мысль — подсунуть мне лицо мертвой женщины. Разумная, но все же в недостаточной мере. Ты говоришь, камень дримвенов? Он был спрятан все эти годы и ты нашла его? Скажи мне, где он сейчас?

Она попыталась укрыться за лицом матери, однако лорд Морлен срывал все покровы с ее самых тайных мыслей. Он укоризненно молвил:

— Ах, значит, ты выбросила его? Выбросила величайшее сокровище дримвенов? Не расстраивайся. Когда ты станешь эбровеной, мы вместе найдем этот камень.

«Я никогда не стану эбровеной».

Рот ее не мог произнести этих слов, однако он ответил ей, словно услышав их:

— Помалкивай. Ты сама не знаешь своей судьбы. Ты дримвена. А это значит, что можешь стать и эбровеной, наполниться силой эбровена.

«Дримвен. Внук последнего Великого дримвена, единственный сын его единственной дочери… возможно ты тоже дримвена, Маэва». Она хотела узнать, так ли это на самом деле, но только не от него, только не от него.

Он хихикнул в ее ухо:

— Ах, да. Расскажи мне о твоем семействе. Мне нужно знать о тебе все.

Охваченная паникой, Маэва попыталась найти способ укрыть свои мысли, но куда бы ни сворачивал ее разум, Морлен следовал за ней.

— Ага, отец на другом берегу океана… а также, наверно, и брат!

«Мама, мама. Помоги мне. Забери меня отсюда».

Морлен продолжал:

— А теперь посмотри моими глазами, Маэва; попробуй понять, что это такое — быть эбровеном.

Охваченная ужасом, Маэва поняла, что действительно смотрит его глазами. Она попыталась не смотреть на то, что он показывал ей, однако с тем же успехом несомый ветром лист мог противиться течению воздуха. Она словно вознеслась вдруг над той комнатой, где они находились, над Мантеди. Она видела огороженное стенами скопление улиц и домов, путаных и грязных переулков, по которым неторопливо ползли утомленные люди и животные. Она поднималась все выше — над заливом, над волнами, набегавшими от горизонта. И вдруг вместе с Морленом они понеслись над океаном.