Кеннет Андерсен - Амулет Судьбы

— Попутчик у тебя, прямо скажем, не веселый. Куда ты собрался с ним вдвоем?

Филипп хотел ответить, но его перебил резкий свист, становившийся все громче и громче.

— Чайник закипел — чтоб ему неладно, — выругался Драная Борода. — Подожди минутку.

Он исчез за дверью.

— Что скажешь насчет чашки чая? — донесся знакомый голос из-за угла.

Филипп обошел дом и увидел Равину, она развешивала на веревке свежевыстиранные плащи Драной Бороды. Кухарка Сатаны покосилась на Мортимера, и глаза ее сделались грустными.

— На дорожку? Можем угостить и твоего попутчика, если хорошо попросит.

— Спасибо, не стоит, — мрачно ответил Мортимер. — Ты идешь, Филипп? Нам нужно спешить.

— Равина, что ты сделала? — Филипп обратился к кухарке, оставив без внимания недовольное ворчание Мортимера. — Как тебе удалось заставить Люцифера помиловать его?

— Мне? Почему ты думаешь, что это моих рук дело? — Равина лукаво улыбнулась, наклонилась к Филиппу ближе и шепнула на ухо: — Я знаю его слабое место. Тот, кто готовит в доме пищу, всегда наделен властью. Стоит какое-то время посидеть на диете из нелюбимых блюд, и будешь готов душу продать за ломоть черствого хлеба. Только не говори ничего Малышу. Он так гордится тем, что получил прощение и…

— Филипп, мое терпение сейчас лопнет, — разозлился Мортимер, а лошадь громко топнула копытом.

— Он мне никогда не нравился, — пробормотала Равина. — Ты уверен, что хочешь ехать с ним?

Филипп кивнул в ответ.

— Придется.

— Филипп, предупреждаю в последний раз!

— Помолчи-ка! — крикнула ему Равина, и Мортимер надулся, как капризный ребенок. — Сейчас он придет. У него, черт возьми, есть минутка, чтобы обняться на прощание!

— Конечно, — сказал Филипп, и шагнул в теплые объятия Равины, почувствовал, как ее руки крепко обхватили его. Сейчас он прощался не только с ней. Но и с Сатиной. Прежде всего, с Сатиной. — Прощай!

— Прощай, мой мальчик. Береги себя. Уезжайте быстрее, пока я не расплакалась, — Равина всхлипнула и выпустила Филиппа из объятий.

Он вернулся к недовольно ворчащему Мортимеру.

— И тебе даже не стыдно, — буркнул старик, помогая Филиппу взобраться на лошадь.

«Немного», — подумал Филипп и помахал рукой Драной Бороде, который появился в дверях с чашкой чая, из которой шел пар. Привратник помахал в ответ, но улыбки на его лице не было.

Равина встала рядом, и Драная Борода приобнял ее.

— Удачи, мой мальчик, — сказал привратник на прощание. — Кажется, тебе она пригодится.

Филипп почувствовал, как при этих словах Мортимер ухмыльнулся, и холодное дыхание старика пробрало его до самых костей, до самой души.

Лошадь рванула с места, и вскоре темнота окружила их со всех сторон. Филипп остался наедине со Смертью.

Остаток пути оба провели в молчании. Никто не проронил ни слова до самого леса, да и там они обменялись только парой фраз. Мортимер все время сжимал в руке вновь обретенный амулет, как будто боялся лишиться его во второй раз. Филипп размышлял о том, что старик вовсе не собирается расстаться с ним, чтобы дать ему бросить жребий. Сделать единственный решающий ход.

Они добрались до вершины лестницы и вскоре оказались у ветхой двери в царство Смерти.

Мортимер слез с коня и открыл дверь. Их встретил золотистый солнечный свет, и Филипп в изумлении оглядывался по сторонам, когда Адская лошадь переступила порог.

Прошло не более — Филипп посчитал на пальцах — трех ночей с тех пор, как они покинули лес, где на ветру корчились деревья, а земля была еще покрыта опавшими листьями. Тогда лес был мертв.

Но сейчас все изменилось.

Листья, сочные и зеленые, украшали ветви деревьев и нежно шелестели, словно летний дождик. Тюльпаны, розы, анемоны, гиацинты и целое море других цветов настолько ярких, что от их красок рябило в глазах, десятками, сотнями тысяч поднимались из сухой земли. Палитра красок, которой не было равных. Словно на вершине радуги.

Барашки облаков мирно проплывали по лазурному небосводу в потоке теплого ветерка, от которого цветы изящно склоняли головки. Солнце озаряло лес, рисуя полосы света среди густых крон деревьев.

— Как здесь чудесно, — заметил Филипп.

— Придержи язык, — прорычал в ответ Мортимер и громко хлопнул дверью. — Скоро все станет по-прежнему, ведь амулет снова со мной.

Затем путешествие продолжилось в полной тишине.

Они добрались до покосившегося домика с белеными стенами и слезли с лошади. Животное смирно стояло, провожая их взглядом, пока Смерть и Филипп шли к дому через зеленый сад, ветви деревьев в котором склонялись под тяжестью фруктов.

— Наконец-то я дома! — вздохнул Мортимер, когда они вошли в маленькую прихожую. Он не выпускал ценное украшение из рук, и Филиппу показалось, что старик считает себя и амулет единым целым.

Мортимер взглянул на Филиппа, и Филипп не смог понять, что говорили его холодные серые глаза.

— Выпьем кофе. Что скажешь?

— Нет, — сухо ответил мальчик, не добавив «спасибо».

— Чаю?

— Нет. Вы говорили, что нам нужно спешить. Я пришел, чтобы бросить жребий. Вы обещали дать мне шанс!

Филипп повысил голос, и что-то изменилось в стальном взгляде старика. Но Филипп все еще не мог понять что.

— Как хочешь, — сказал Смерть и достал из кармана пиджака коробок спичек. Он зажег стоявшую на комоде свечу и взял ее в руку. Попросил Филиппа идти впереди.

— Дорогу ты знаешь.

Филипп решительно направился к двери подвала и зашагал вниз по крутой лестнице. Смерть следовал за ним по пятам.

Он шли долго, казалось, бесконечно долго, и Филипп готов был поверить в то, что лестница никогда не закончится, когда наконец под ногами начал проглядывать свет. Сердце его похолодело, ноги отказывались слушаться, но каким-то чудом он продолжил путь и даже ускорил шаг.

И вот они оказались в гигантском подвале, тишину которого нарушал лишь шепот песка. Он напомнил Филиппу искушающий голос дьявола.

Старик и мальчик шли дальше длинными проходами мимо тысяч стеклянных сосудов, переливающихся сотнями красок.

Филипп шагал впереди, и в его походке не чувствовалось ни капли сомнения. До тех пор, пока он не оказался напротив маминых песочных часов. Он замер на месте. Пару секунд приходил в себя от потрясения. Уповая на то, что эти секунды все еще были в его распоряжении.

Мортимер не обманывал, когда просил поторопиться. В стеклянном сосуде осталось так мало песка, что разглядеть его на дне верхней колбы было практически невозможно. Песок тоненькой струйкой стекал вниз, а значит, жизнь в ней еще теплилась. Вопрос каких-то минут. А может, секунд.