Серж Брюссоло - Пожиратели стен

В бесплодной попытке спастись от верной смерти, Зигрид принялась молотить руками и ногами, надеясь тоже воспользоваться несущей силой ветра. Однако у нее не было ни широкого плаща, ни умений обитателей потолка, и сколько бы она ни дергалась во все стороны, ей не удалось хоть сколько-нибудь замедлить свое падение. Давление ветра деформировало ее лицо, и ей с трудом удавалось держать глаза открытыми. Впрочем, видела она только одно: зеленую массу джунглей, которая с каждой секундой стремительно приближалась.

«Все кончено, — успела подумать она. — Я пропала. Если я не разобьюсь о землю, то напорюсь на ветки».

В ее сознании замелькали спутанные образы, лица друзей, с которыми она разделила свою короткую жизнь: Гюс, Дэвид, Кобан… Зоид, Такеда… Хата, маленький юнга…

Со скоростью бомбы, сброшенной из люка самолета, она пробила лесной полог, образованный листвой самых высоких деревьев. Тонкие веточки на верхушках не причинили ей вреда. Неожиданно, когда она уже приготовилась разбиться о крупные ветки, она налетела на какую-то упругую поверхность, которая отбросила ее обратно вверх.

Тем не менее удар оказался такой силы, что она почти лишилась чувств. Зигрид упала снова, и снова отскочила, и упала обратно… Так и не сумев понять, что же произошло, девушка потеряла сознание.

Очнувшись от забытья, она поначалу подумала, что лежит в гамаке. Ей понадобилось время, чтобы осознать, что в действительности она лежит на большой сети, сплетенной из лиан и растянутой между деревьями.

«Так вот что остановило мое падение, — сказала она себе. — Я как будто упала прямиком на холст, каким пользуются пожарные!»

Она перевернулась на бок и застонала от боли. Больно было везде. «Наверное, у меня все тело в синяках», — подумала она.

И только в этот момент заметила какие-то сгорбленные силуэты, двигающиеся в листве вокруг сети. Послышалось глухое ворчание…

Обезьяны. Огромные, покрытые черной шерстью обезьяны, которых, наверное, распугало ее падение.

«Сеть — это их территория, — подумала девушка. — Они живут в ней, словно пауки в своей паутине. Или же… Ну да, конечно! Они пользуются ею для того, чтобы улавливать то, что падает с потолка или что вампиры сбрасывают вниз во время своих полетов!»

Она не знала, как себя вести. Сеть была сплетена очень грубо, однако в ней застрял самый разнообразный хлам, упавший из города на потолке: одежда, кастрюли, книги и еще целая куча разнообразных предметов, не представляющих для обезьян особого интереса.

«Это действует как дуршлаг или сито, — решила Зигрид. — И вампиры не знают о существовании сети, иначе они не сбросили бы меня в этом месте».

Она подобралась, потому что приматы вышли из состояния неподвижности и теперь один за другим взбирались на «паутину». По пути они тщательно обследовали каждый предмет, застрявший в сети — вертели его в лапах, обнюхивали, пробовали на зуб…

Их особенно привлекали всяческие кухонные отбросы, которые они торопливо поедали с довольным урчанием. Как поняла Зигрид, обитатели потолка избавлялись от мусора очень просто — выбрасывали его из окон, и пусть он сыплется на тех, кто живет внизу!

Затем обезьяны склонились над книгами. Эти предметы явно вызвали их раздражение, потому что они разорвали их со злобными криками.

Если какой-то предмет обезьянам не нравился, они вымещали на нем свой гнев: ломали или давили ударом кулака, а потом выбрасывали через край сети, так что он разбивался о землю в пятидесяти метрах внизу.

Зигрид стиснула зубы. Вскоре настанет ее очередь быть осмотренной. Есть ли у нее шанс понравиться обезьянам или ее ожидает та же судьба, что и предметы, признанные негодными?

«А если они решат сожрать меня? — подумала она со страхом. — Обычно обезьяны питаются растительностью, но при случае не отказываются и от сырого мяса. Надеюсь, они не примут меня за упавший с неба бифштекс!»

Приматы все приближались, иногда вступая в драки из-за каких-нибудь съедобных отбросов.

Зигрид задумалась, не стоит ли ей перескочить за край сети и соскользнуть на землю по лианам, которые в изобилии свисали вокруг, но от этой идеи пришлось отказаться: обезьяны уже окружали ее. И самцы, и самки почти не уступали ей в размерах, и их огромная физическая сила не вызывала сомнений.

Вожак стаи остановился прямо перед ней. У него была поседевшая морда и желтые, стертые зубы. Широкую грудь зверя украшали старые шрамы, полученные в многочисленных сражениях.

Он заворчал. Люди явно ему не нравились, вероятнее всего потому, что вампиры не гнушались позабавиться и за счет обезьяньего народа.

Зигрид легко представила себе, как они развлекаются, подхватывая детенышей в воздух и потом сбрасывая их с большой высоты.

«Быть может, именно поэтому обезьяны и сплели эту сеть, — подумала она. — Исходно она предназначалась для того, чтобы останавливать смертельное падение детенышей. А уж сбору мусора они научились позже».

Вожак зарычал и оскалил клыки. Запах от него исходил просто ужасный. Затем он резко вытянул лапу и потрогал волосы девушки. Казалось, их цвет гипнотизировал его.

Отступив на пару шагов, он постучал себя лапами в грудь, утверждая свое превосходство, а потом схватил Зигрид и вскинул ее себе на плечо. После чего подпрыгнул и помчался через джунгли, перескакивая с лианы на лиану.

Несмотря на отвращение, Зигрид пришлось покрепче вцепиться ему в шерсть, чтобы не свалиться. Она не имела никакого представления о том, что ее ожидает. Может быть, старая обезьяна оторвет ей руки и ноги, перед тем как съесть?

Когда она уже с трудом сдерживала тошноту от сильной тряски, примат вдруг остановился, и девушка увидела, что он сидит в развилке двух крупных веток на вершине исполинского дерева.

«Там что-то есть, среди листьев, — заметила она. — Что-то вроде хижины, сложенной из бамбука… Нет, это клетка! Клетка, наполненная самым невероятным хламом».

Она уже приготовилась отбиваться, когда обезьяна схватила ее, приподняла крышку клетки и бросила внутрь. Зигрид покатилась на груду мусора, набивая синяки о твердые углы.

Оказавшись в глубине плетеного садка, она увидела, как вожак обезьян запер верхнюю дверцу и удалился тем же путем, перепрыгивая с лианы на лиану.

Оправившись от потрясения, девушка осознала, что лежит посреди хаотического нагромождения самых разнообразных вещей. Здесь были сотни и тысячи покореженных, изломанных или разбитых предметов, сплошь золотого или серебряного цвета. Осколки зеркал, обломки мечей, кубки, пожарные каски…

«Ну конечно! — догадалась она. — Это сокровищница обезьяньего народа! Они заперли меня в своем хранилище… Старая макака ворует все блестящее, как сорока. Ей понравились мои волосы, и это единственная причина, почему она не дала своим соплеменникам съесть меня».