Михаил Валигура - Приключения Торпа и Турпа

— Что ж, прекрасное место, — проговорил Джон Кишо, поблескивая моноклем. — Я бы сказал — поэтическое. «Ночлег Джона Кишо на реке»! Чудесно звучит, не правда ли?

— Кстати, о ночлеге, — отозвался практичный Турп, не разделявший, как видно, поэтические умонастроения шотландца. — Как мы разместимся на ночь?

— А «Полундер» мой на что? — удивился вопросу Хамяк. — Для ловли бабочек? Вы с Турпом уляжетесь вот под этим тентом, а мы с Джоном и Сопером уж как-нибудь в каюте разместимся.

— А не холодно ли будет ночью под тентом? — обеспокоенно спросил Торп.

— Не баре, — отрезал Хамяк. — Оденетесь потеплее да закутаетесь в одеяло. И вообще, шерсть нужно отращивать, если холода боитесь. Вот так, — Хамяк любовно потрепал свой густой коричневый мех.

Устроив себе некое подобие постели, Торп и Турп сошли на берег и принялись разводить огонь.

— А ну, с огнем подальше, — повелительно крикнул Хамяк, узрев это.

— Что? — переспросил Турп.

— А ничего! «Полундер» мне еще опалите, вот что. В лесу костер разводите!

Сыщики послушно удалились в лес и продолжили прерванное занятие там. Сложив шалашиком тонкие сухие хворостинки, прикрыв их сверху ветками потолще, они облили все сооружение бензином и подожгли.

Сопер наблюдал это из-под ствола здоровенной сосны и тяжко вздыхал.

— Вот огонь, так огонь… — тихонько приговаривал он. — И ничего-то сложного тут нет… Пых-пых… Почему же у меня ничего не получается? Пых-пых… Может, попробовать залить себе в ноздри бензину?

Хамяк, напротив, смотрел на «огненные» манипуляции сыщиков крайне неодобрительно.

— Лентяи, — бурчал он. — Ищут себе легкой жизни, а топором как следует поработать — это дудки. Не то воспитание…

И Хамяк, не переставая недовольно ворчать, улегся на корме, подперев щеку рукой. На носу лодки с совершенно отрешенным видом сидел Джон Кишо. Снятый с головы цилиндр покоился на его коленях, дабы ветер мог беспрепятственно развевать густые желтовато-рыжие волосы поэта.

— Ну что? — сказал Торп Турпу, когда костер разгорелся вовсю. — Приготовим что-нибудь на ужин?

— Угу, — согласился Турп. — Как насчет жареных сосисок?

— Недурно. Скромно, и со вкусом.

И Торп с Турпом принялись за дело. Оба друга считали себя отличными кулинарами. И, надобно заметить, не без основания. Никто не сумел бы лучше них заварить кофе или поджарить яичницу с ветчиной, луком и всем, что полагается.

Наломав тонких веток, друзья насадили на каждую, как на вертел, по сосиске, концы которых разрезали на четыре части и смазали внутри горчицей.

Вскоре по всей округе распространился изумительно аппетитный аромат. Сопер жадно ловил вкусный запах ноздрями и громко сопел. Даже Джон Кишо вышел из своей поэтической задумчивости.

— Не поэзией единой жив человек, — провозгласил он и направился к костру.

Один лишь Хамяк остался совершенно равнодушным к соблазнительному запаху.

— Дикари, — только и буркнул он, — каннибалы.

Выругавшись, Хамяк нырнул в каюту, но вскоре вылез оттуда с двумя пакетами в руках.

— Варвары, — пробурчал он снова и направился к костру, прижимая ношу к груди.

У костра, в предвкушении трапезы, уже сидели Сопер, Джон Кишо и Торп с Турпом. Над углями дымились аппетитные румяные сосиски.

— А ну, подвинься, — велел Хамяк Соперу. — Троглодит…

Сопер испуганно захлопал глазами.

— А что такое «троглодит»? — робко спросил он.

— Ты и есть троглодит, — пояснил Хамяк. — И остальные не лучше. Ну, кому я сказал? Подвинься. Хамяк что, два раза повторять должен?

Сопер живо потеснился. Хамяк уселся между ним и Джоном Кишо и, бросив презрительный взгляд на сосиски, развернул оба принесенных пакета. В одном оказался кочан капусты, в другом — фисташки.

— Вот эта пища — для настоящего мужчины, — удовлетворенно, едва ли не первый раз за вечер, произнес он и захрустел сочным капустным листом.

С удивлением покосившись на Хамяка, Торп и Турп взяли с костра по сосиске. Сопер и Джон Кишо последовали их примеру. Через миг ночная тишина огласилась дружным щелканьем челюстей.

— Тьфу ты, черт, — неожиданно выругался Турп. — Про хлеб забыли. Сидите, я сейчас принесу.

Он поднялся и направился к берегу.

— Хлеба ему захотелось, — снова недовольно пробасил Хамяк. — Может, еще масла сливочного? — и он бросил в пасть пригоршню фисташек.

Торп тем временем доел свою сосиску и с удивлением почувствовал, что сыт.

Звездное небо, раскинувшееся над лагерем наших путешественников, мерное покачивание сосен и тихий плеск реки за деревьями навевали на него иные, далекие от еды мысли.

«До чего все-таки удивительно хорош мир, — подумалось ему. — Каким, однако, надо быть мастером, чтобы сотворить такие простые, и в то же время прекрасные вещи. Вот небо, вот звезды, вот лес, вот костер… И мы сидим у костра. И… Об этом, право, надо написать что-нибудь такое-растакое, раззамечательное!»

Тут его взгляд упал на Джона Кишо, с аппетитом уплетавшего свою сосиску, и Торп вдруг припомнил, что сказал тот по поводу его поэтических опытов.

«Нет, — подумал он, — если я хочу написать НАСТОЯЩИЙ СТИХ, то придется вставлять туда Джона Кишо, черт бы его побрал. Как, бишь, он там советовал? «Мой шотландский друг»? Что ж, попробуем.

И Торп принялся сочинять:

«Вот сидит у костра мой шотландский друг».

— Вроде ничего, — подумал он. — А что дальше? Какая там рифма к слову «друг»?.. «Вдруг»? Тогда, что именно «вдруг»?.. Что может произойти вдруг?

Но тут жизнь сама ответила Торпу на мучивший его вопрос. За спиной сыщика послышалось некое урчание, Торп оглянулся и буквально в нескольких шагах увидел здоровенного волка, который смотрел на увлеченного стихотворчеством детектива нехорошим взглядом.

— Волк! — воскликнул Торп испуганно.

— Зубами щелк, — тут же зарифмовал Хамяк, через мгновение, впрочем, насторожившийся. — Где волк?!

— Вон, вон стоит! — пробормотал Торп, отступая. — Ой, — уже в голос заорал он, — а вон еще один… И еще!..

Действительно, валков оказалось несколько, и они, вдобавок, окружили костер со всех сторон.

— Ну, волк, — снова невозмутимо сказал Хамяк. — Ну и что? Волков, что ль, не видел?

— Это ж наши волки, ручные, — успокоил Торпа, а больше себя, Сопер. — Верно, Джон?

— Определенно верно, — отозвался Джон Кишо. — Поскольку мы находимся на нашей стороне реки, то, следовательно, и волки — наши. Должно быть, они просто прибежали на запах пищи.

— Проголодались, волчары, — дружелюбно обратился к пришельцам Хамяк. — Ничего, щас мы вас покормим.

Он взял капустный листик и направился с ним к одному из волков.

— На! Жри, зверюга, — весело сказал он, протягивая волку лакомство.