Гарри Тин - Нашествие пришельцев

Дормидонт от возмущения было открыл рот, но потом только безнадежно махнул рукой, уступая инициативу Азе. Она быстро дописала послание. Получилось следующее:

«Долгожданные кое-кто! Приношу вам мои огромные извинения за то, что не захотел учиться. Обладая плохой дикцией и будучи немного глуховат, я не смог должным образом ответить вам. Из-за этого жизнь моя и моих друзей подходит к концу. Летим мы неизвестно куда и не сможем навестить вас. Все это от плохого воспитания, за что и прошу простить меня.

Нижайше ваш, Дормидонт кое-откуда».

Содержание подписи вызвало небольшой спор, но все же координаты Земли решили не раскрывать. Затем Жвачкин с Дормидонтом отправились к люку и выбросили бутылку с извинительной запиской за борт. На этом ошибка Дормидонту была прощена.

Как в случае с Марсом и Юпитером, Сатурн появился в виде маленькой точки, вырастая с правой стороны. Голос в приемнике звучал с каждым днем все громче и громче.

— Эх, слишком медленно ползем, — переживал Жвачкин, не отрываясь он подзорной трубы. — Чуть-чуть прибавить бы!

— Да не смотри ты в эту трубку, все бесполезно, — отговаривал его Альф. Но Жвачкин не покидал боевой пост, надеясь на чудо и вызывая его.

И рукотворное чудо свершилось!

— Всем подъем! За бортом космический корабль! — разбудил он через день отдыхающий экипаж. — Сатурнянцы прислали помощь!

— Наверно, прочитали мое послание и простили нас, — не договорив фразы, Дормидонт уже был около иллюминатора.

— Наше, наше послание, Дормидонт, — справедливо заметила Аза, протирая стекло напротив глаз для лучшей видимости.

Но за бортом ничего не было.

— Космолет! И совсем рядом! С широким фюзеляжем и острым носом. Похож на «Игрушку», только гораздо больше.

Жвачкин видел космолет, а они нет. Ничего не показывали и радары. Не вступая в бесполезный спор, Альф бросился к телескопу и прильнул к окуляру.

Жвачкин был прав! Огромный корабль неподвижно висел около них. Прямоугольный люк занимал почти половину корпуса, как у грузовых космолетов. Поперек люка желто-зелеными буквами выделялась надпись «ФАНТ…», а дальше не было видно.

— Точно, висит какая-то «Фантастика», — и Альф бросился обратно к стеклу.

Его место тут же заняла Аза.

— Да, в трубе «Фантик», а за окном — ничего, — удивилась Аза.

— Тогда это не «Фантик», а «Фантом», — решил Дормидонт, тоже ничего не понимая.

А фантом понемногу начинал выходить из поля зрения телескопа.

— Надо подать сигнал! Что мы тут, — разволновалась Аза. — Ну, выбросьте хоть что-нибудь из люка!

Ничего подходящего вокруг не было. Кроме куска недоеденного шоколадного торта. Оглядевшись, Аза протянула было к нему руку, но на полдороги остановилась, не решаясь пожертвовать лакомством. Жвачкин заметил ее движение и, не раздумывая, сам схватил и протянул кусок Дормидонту. Затем они вдвоем бросились к наружной двери.

Альф закрыл за ними переборки, а сам стал у телескопа, наблюдая за уходящей надеждой. Вдруг в его поле зрения появилось что-то большое и коричневое, неправильной формы, быстро догоняющее космолет.

Вот оно догнало корабль и стукнуло его по носу. От удара тот неуклюже перевернулся, так что Альф еле успел заметить последнюю букву «а» в его названии. И вышел из видимости. Альф крутанул за ним телескоп. Но тот уперся в ограничитель, позволяя только поподробнее разглядеть темное чудище, уплывающее вслед за космолетом.

— Ну как, заметил? — в этот момент, горя нетерпением, в рубку вскочили обратно Жвачкин с Дормидонтом.

— Заметил, — перемешивая смех с печалью в голосе, ответил Альф. — Имя неизвестному космолету не «Фантом» и даже не «Фантик».

— А какое? — хором спросили все, даже Пуфик не удержался.

— «Фанта», вот какое! Фанта с пирожным, наслаждение для гурманов.

И Альф объяснил разочарованным товарищам, что за космолет цилиндрической формы с острым носом они приняли обыкновенную бутылку «Фанты», выброшенную ими же за борт вместе с извинениями Дормидонта.

Никуда она не улетела. Ни к какому Сатурну. Не имея достаточной начальной скорости, чтобы оторваться от «Большуна», бутылка осталась его маленьким спутником. Как и торт, теперь на пару с ней следующий в космосе вслед за ними.

А Сатурн тем временем все рос и рос. Даже стало казаться, что своим кольцом, как фрезерной пилой, он распилит их корабль на две половинки.

Аза со слезами на глазах рассматривала чуть-чуть опаздывающую планету. Самих колец она насчитала штук шесть или семь. «Неделька», — невольно сравнила их Аза с тоненькими серебряными колечками на своем пальчике. Только не одно за другим, а одно внутри другого.

Ей было жалко всех. И себя, и Альфа, и близких, оставленных на Земле. Даже зловредов Финта и Флеша, которых она больше никогда не увидит. Не задумываясь, она взяла Альфа за руки и печально посмотрела на него, как ты расставаясь навсегда.

Но зловредный приемник расценил это по-своему.

— ВИЖУ, ВИЖУ. Я ВАС ОТЛИЧНО ВИЖУ, — внезапно сменил он свое тусклое бормотание на жизнерадостное оживление.

Альф невольно отдернул руку. Он был недоволен сам собой. «Еще немного и расплакался бы. Командиру такое не позволено».

А голос, как бы ничего не заметив, продолжал:

— КОСМОЛЕТ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НАМ. НО ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ТОРМОЗИТЕ? УМЕНЬШАЙТЕ СКОРОСТЬ, А ТО РАЗОБЬЕТЕСЬ!

Альф растерянно взглянул на приемник, затем на Азу. Становилось понятно, почему Сатурн достиг таких размеров. Они не пролетали мимо, а летели прямо в него. Только что они печалились, что промахнулись, а теперь наступала пора плакать. Тормозить они никак не могли. Но почему их курсы пересеклись?

Теперь им не только казалось, что кольцо распилит их. Это становилось реальностью. Как говорится, попали из огня да в полымя.

— Срочно занять свои места, — громко приказал Альф. — Пристегнуть ремни. И быть готовым ко всему, — уже тише добавил он.

Бешено вращающееся кольцо занимало почти всю панораму обзора. Оценить его размеры оказалось трудно. Это была явно не фреза, а скорее асфальтовый каток шириной в несколько километров. Сближаясь под острым углом к плоскости колец, первое кольцо они почти не затрагивали, но точно врезались во второе.

Короткий удар! И сразу вокруг все потемнело. Они оказались между колец. Затем раздался неприятный скрежет. У Альфа появилось ощущение, как будто с него живого снимают кожу.

Тотчас полыхнуло красным пламенем табло одновременно с включением аварийного освещения. Диктор главного пульта бесстрастно произнес:

«Тревога. Тревога, Нарушение внешней оболочки. Толщина брони в месте повреждения уменьшилась на 10 процентов. Проникающего отверстия нет».