Джеймс Паттерсон - Проект Омега

В горле снова встает ком и хочется завыть от отчаяния. Но я креплюсь. Пока… Потому что это и вправду непереносимо: всю жизнь мечтать о матери и получить вот такую гадину. И уж совсем тошно от того, что Надж старается меня утешить. Утешать всех — моя роль. А меня только Клык мог когда-то утешить. Но он меня бросил.

Слабый шорох в самом дальнем и темном углу заставил нас всех насторожиться.

— Крысы! — в ужасе шепчет Надж.

Но это не крысы. Из-под сумеречных сводов в отдалении начинает вырисовываться чья-то высокая фигура.

Не сговариваясь, принимаем позицию «к бою». Поскольку позиция «на взлет» в данный момент нам категорически недоступна.

Тишину разрывает голос.

— Макс! — говорит Джеб.

Вот он, завершающий кадр сегодняшнего фильма ужасов.

— Какие люди! Вот это встреча! — собрав остатки воли в кулак, я жизнерадостно приветствую Джеба. — И часто ты сюда наведываешься? Обеды здесь классные?

Джеб пододвигается поближе и вступает в пятно света, отбрасываемое тусклой аварийной лампочкой. Он ничуть не изменился. Разве что выглядит чуть более усталым. Все-таки мучить детей даром никому не проходит.

Он одаривает меня своей «фирменной» грустной улыбкой:

— Что я здесь, никому не известно.

В ответ я тоже делаю ему свои «фирменные» круглые глаза:

— Не бойся, я никому не скажу. Твоя тайна останется здесь за семью замками.

— Слыхал, у тебя уже состоялась встреча с директором.

Фасады моей защитной бравады рушатся, и я из последних сил пытаюсь держать себя в руках:

— Она оказалась сущим ягненком. Настоящий подарочек! На этой планете три миллиарда женщин детородного возраста. Почему мне должна была достаться в матери та единственная, которая единодушно избрана безумной психопаткой?

Джеб встает передо мной на колени на грязный каменный пол. Чувствую, как напрягается рядом со мной Ангел. Не от того ли, что она читает в его мыслях? Джеб ни на кого не смотрит и никого, кроме меня, не удостаивает своим вниманием. Даже Ари.

— Макс, ты все еще можешь спасти мир.

Меня захлестнуло волной полного и глубокого бессилия. Мне хочется прямо здесь на полу свернуться клубочком и так и лежать до конца жизни. Которого, надеюсь, ждать придется недолго. Я так долго и так много боролась. Я отдала этой борьбе все, что у меня было. Все. У меня больше нет никаких сил.

Закрываю глаза и сижу, привалившись спиной к каменной стене.

— И как же прикажешь его спасать? Вступать в ряды ре-эволюционеров? Приводить в исполнение план «Одна вторая»? Нет уж, спасибо. На вашем паровозе, летящем в светлое будущее и по дороге сокрушающем все живое, мне не место.

Макс, поверь мне , — говорит мой внутренний Голос. — Ты создана, чтобы спасти мир. И ты еще можешь это сделать.

«Голос, оставь меня в покое. Я устала», — думаю я.

Макс! — снова зовет меня Голос. — Макс!

И тут до меня доходит, что это никакой не внутренний Голос. Он доносится до меня извне.

Боже мой!

Открываю глаза.

Джеб по-прежнему стоит передо мной на коленях.

Макс, ты проделала долгий и трудный путь , — говорит Голос, но почему-то эти слова срываются с шевелящихся губ Джеба. — Ты уже почти у цели. У тебя все получится. Стоит только еще чуть-чуть постараться. И снова мне довериться.

Голос, которому я послушно внимала все эти последние месяцы, был голосом Джеба.

Джеб был моим Голосом.

Руки Клыка на секунду повисли над клавиатурой лэптопа. Рядом с ним в интернет-кафе Игги и Газман прихлебывают кофе с такой жадностью, как будто это их последняя в жизни чашка любимого напитка.

Что ж, очень даже может быть и последняя.

— Меня сейчас хоть в космос запускай — куда хочешь долечу! — энтузиазма у Газмана через край.

— Хватит тебе, браток, кофеином накачиваться. — Клык с беспокойством оглядывается, не дай Бог, кто-нибудь Газа услышал. — И вообще, прекрати так орать, куда ты лететь собираешься.

Но рядом с ними никого нет. В этом обшарпанном Интернет-кафе народу вообще не густо.

Игги залпом осушил свою чашку и слизнул с губы усы от молочной пены.

— На юге-то получше будет, — нудит он. — Солнце, пляжные пташки… А здесь сплошной туман, сырость и холод.

— Зато красиво. Горы, океан. И люди тоже на людей похожи, а не на манекенов, в цвет загара раскрашенных.

Игги взглядывает на Клыка:

— Что, читает братва твой блог?

Клык кивает:

— Еще как.

Он быстро скользит по странице, проверяя отклики. Вдруг по спине у него пробежал холодок. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он поежился. Сканирует кофейню из угла в угол справа налево, вверх — вниз. Вот в такие моменты ему больше всего не хватает Макс. Она бы тут же насторожилась. Они бы безмолвно обменялись взглядами и сразу бы поняли, что делать.

А теперь он здесь на побережье один. А она где-то там, непонятно где, да еще с этим кретином в придачу.

Вроде никого. Клык снова оглядывается. На сей раз медленнее и внимательнее. Ага… Вот он, вон тот чувак. Чего ему от них понадобилось?

Клык захлопнул лэптоп и похлопал Игги по плечу. Газман уже и сам настороже: кулаки сжаты, мышцы напряжены — полная боевая готовность.

Чувак поднимается из-за столика и направляется к ним. Он подходит поближе, и Клык начинает что-то припоминать:

— Мы его, кажись, уже раньше встречали, — бормочет он. — Только не припомню, где…

Газман как бы ненароком поворачивается и смотрит через плечо:

— Ммм… Рожа вроде знакомая.

— И походка… — соглашается Игги, прислушивается и словно уходит в себя. — Шаги… Я их раньше слышал… слышал… В Нью-Йоркской подземке!

Клык стукнул себя по лбу.

— Конечно! Как это я сам не вспомнил! Ну да там такая темень была!

Парень останавливается совсем рядом. Это и вправду тот бездомный сумасшедший айтишник. Клык никогда раньше не видел его при дневном свете. Только в мутном мерцании масляных факелов туннеля. К нему был как-то хитро привязан его Мак, и он ругался, что Максов чип вышибает у него жесткий диск. Помнится, когда они его стали про чип расспрашивать, он совсем с катушек слетел и удрал. Какого хрена он сюда заявился?

— Это вы? — Чувак наклонился к ним и понизил голос, чтоб его никто, кроме них, не услышал. — Что вы здесь забыли?

— Присаживайся. — Клык ногой подпихнул ему стул.

Айтишник подозрительно оглянулся:

— А где твоя подружка? Та, что с чипом?

— Слиняла.

Чувак заметно расслабился. Присел на краешек стула и уже спокойнее посмотрел на нашу троицу. Наконец-то рядом с ними оказался кто-то, еще более ненормальный, чем они сами. Это обнадеживало.

— Ты сам-то что здесь забыл? — спрашивает Клык, мотнув головой в сторону кафешки. — На поверхность вылез? Да еще на Западном побережье?