Сьюзен Коллинз - Грегор и подземный лабиринт

Живоглот стоял, лениво прислонившись к стене. Даже для крысы у него была просто кошмарная фигура. Во время боя все его тело вытягивалось в струнку и наливалось силой и энергией. А в минуты отдыха, когда он был расслаблен, на него странно было смотреть. Грегору Живоглот с его изрядным пузцом напоминал мешок картошки. Или подающих в бейсболе. Глядя на них, думаешь, что им не под силу и круг по стадиону пешком пройти не задохнувшись. Но стоит поставить их на подачу — и ты видишь, на что они способны: мяч от их удара летит с бешеной скоростью, и не дай Бог, если он попадет в глаз отбивающему, — тот запросто может остаться и без глаза…

Живоглот сполз вниз по стене, словно стоять было для него слишком тяжело.

— Да, эхолокация. Давай-ка, поведай мне, что ты про нее знаешь.

— Я знаю, что ею владеют летучие мыши. И еще, кажется, дельфины… Это что-то вроде радара. Они посылают сигнал, который отражается от чего-нибудь, — и по этим отраженным волнам они ориентируются даже в темноте, — ответил Грегор. — Но люди так не могут. Я, например, точно не могу.

— На самом деле это всем под силу — в разной степени, конечно. И в вашем Наземье некоторые незрячие добиваются блестящих результатов, — возразил Живоглот. — У нас в Подземье люди просто не уделяют этому должного внимания, что крайне глупо с их стороны. А остальные тут, внизу, в той или иной мере пользуются своими способностями.

— Ты имеешь в виду, что и тараканы, и пауки, и… — начал Грегор.

— Решительно все! Живя в темноте, мы поколение за поколением развивали в себе эту способность. И даже если ты не станешь мастером — просто потому, что ты не родился с этим в крови, — научиться кое-чему ты вполне способен. Тем более что это тебе очень пригодится, — заключил Живоглот. — Представь, например, что ты оказался один на один с крысой и к тому же потерял фонарик.

Грегор мельком заметил мелькнувший крысиный хвост, и рука его уже приготовилась схватить его, но на этот раз Живоглот оказался проворней. Задней лапой он выбил у мальчика из руки фонарик, и тот теперь крутился на полу примерно в двадцати футах от них — луч фонарика, словно на дискотеке, покружил по пещере, а потом остановился и стал светить в стену. В пещере стало совсем темно.

Голос Живоглота раздался совсем рядом, и Грегор невольно вздрогнул.

— Вот теперь я сзади тебя, — прошипел он за спиной у Грегора. Грегор повернулся на голос, а Живоглот уже шептал откуда-то слева: — А сейчас я здесь.

Внезапно у ног Грегора оказался фонарик, который вращался, разбрасывая вокруг всполохи света.

— Ладно, давай, учи! — сдался Грегор.

Для начала Живоглот велел ему закрыть глаза и издавать щелкающие звуки, упираясь кончиком языка в верхнее нёбо. При этом нужно было очень внимательно слушать, как это звучит: звучание зависело от того, куда звук был направлен, на Живоглота или на стену пещеры. Потом Живоглот отнял у Грегора фонарик и приказал щелкать, слушать и определять, где он, то есть Живоглот, находится.

Грегор очень старался. Но он спал от силы три часа за последние пару дней, он никак не мог оправиться от потрясения, что ему вновь пришлось оказаться здесь, в Подземье, и потом все эти пророчества, и тренировки, и…

— Сосредоточься, Наземный! Это поможет тебе спасти свою жизнь! — Живоглот не хотел считаться с его усталостью, вновь и вновь заставляя Грегора упражняться.

— Да это глупость какая-то, Живоглот! — не выдержал наконец Грегор, в который раз неправильно определив местоположение крысы. — Для меня все эти звуки абсолютно одинаковы! Я не могу это сделать, понятно? Не могу — и все!

— Ну нет, не все! Ты будешь учиться. Будешь тренироваться каждый раз, как у тебя выдастся свободное время, — и здесь, и дома, если, конечно, когда-нибудь попадешь домой, — ответил Живоглот. — При малейшей возможности ты обязан тренироваться. Мастером тебе не стать, но азы, при должном упорстве, освоишь.

— Ладно. Хорошо. Я согласен. Я буду тренироваться. Но сейчас — сейчас мы, надеюсь, закончили? — В голосе Грегора звучал вызов — если честно, Живоглот его порядком утомил. А если совсем честно — Грегор был сыт по горло!

Морда Живоглота неожиданно оказалась прямо перед его лицом — глаза крысы сузились. Они пылали гневом.

— Слушай, Наземный, — прошипел Живоглот, — в один прекрасный день тебе придется понять, что никакого значения не имеет тот факт, что ты разбил все кровяные шарики — если ты не в состоянии пользоваться в темноте эхолокаций. Ты меня понял?

— Ну… — Грегор попытался отодвинуться, но Живоглот даже не пошевелился. — Ладно, буду практиковаться. Честно, — сказал он.

— Вот и чудно! — ответил Живоглот. — А теперь надо поспать — мы оба слегка подустали.

Пока они в полном молчании возвращались в город, Грегор думал про себя, будет ли Живоглот колебаться хотя бы пару секунд, прежде чем убить его. В первом походе Живоглот не трогал его потому, что они нуждались друг в друге: Грегору Живоглот был нужен, чтобы найти папу, а Живоглот рассчитывал, что Грегор поможет ему свергнуть короля Грызера, а значит, в будущем стать во главе крысиного народа.

Сейчас Грегор по-прежнему был нужен Живоглоту — из-за «Пророчества Погибели». Но если бы он стал Живоглоту бесполезен — разве тот не расправился бы с ним с великой охотой и готовностью?

Грегор еле переставлял ноги, карабкаясь по лестнице туда, где, как он думал, была его спальня. Был поздний час — примерно в это же время он прибыл в город прошлой ночью, — и все вокруг спали. Грегор заблудился и не видел никого, кто мог бы подсказать ему дорогу. Обходя дворец в поисках стражей, он вдруг очутился у деревянной двери, что вела в комнату пророчеств Бартоломью из рода Сандвичей.

Дверь была чуть приоткрыта, и это очень удивило Грегора: обычно она всегда была надежно заперта. Значит, внутри кто-то был.

Грегор приоткрыл дверь и вошел.

— Эй? Есть кто живой?

Вначале он подумал, что комната пуста. Только еле горела лампадка возле «Пророчества Погибели». Но тут в дальнем углу зала послышался тихий шорох, и на свет вышла она.

— Ох! — Грегор даже вздрогнул — не столько от неожиданности, сколько от того, как ужасно она выглядела.

Прежде Грегор видел Нериссу лишь однажды, когда она прощалась со своим братом Генри перед началом похода. Все, что помнил про нее, — это что она была очень худа и выглядела крайне нервной. Тогда она сунула ему в руки переписанное ею «Смутное пророчество», а Люкса потом рассказала Грегору, что Нерисса может предсказывать будущее или что-то в этом роде. Уже тогда она выглядела слишком худой и болезненной. А сейчас — изможденной. Ее глаза, в которых отражались факелы, казались бездонными, а под глазами у нее были не фиолетовые тени, как у Люксы, а черные круги. Волосы девушки, такие длинные и серебристые, были спутаны и всклокочены. Она куталась в плотную шаль — так, словно ее мучил озноб.