Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Наследство Колдуна

Ох уж эти взрослые! Не могли сделать обычную дверь! С дверью бы она справилась в два счета. Нет, надо обязательно разводить таинственность, накладывать тройные чары! Сами, небось, проходят и не морщатся — ну еще бы, когда пропуск есть, наверно, стена просто расступается и все. Несправедливо! Вот и получайте. Захочу — пройду.

Ни малейших угрызений совести она не испытывала.

Стена осталась позади, и девочка очутилась в темной шахте — только без лифта. Упругий теплый воздух потащил ее вверх, и через минуту она стояла на пороге книгохранилища.

Девочка облегченно вздохнула и сразу почувствовала, что здесь даже пахнет по-особому. На нее повеяло ночным лесом. Здесь царила полутьма, и в ней там и сям мерцал свет на отдельных полках и еще в каких-то стеклянных витринах, больше похожих на аквариумы или террариумы. Книжных стеллажей было мало, да и те терялись в густой поросли кустарников и деревьев, почти закрывавшей окна. Звук дождя сюда почти не проникал, а лес шуршал, вздыхал, потрескивал. Она ступила вперед и посмотрела себе под ноги. Так и есть! Вместо дубового паркета — плотный, пружинистый ковер опавших листьев. Девочка даже показалось, что в древесных кронах перепорхнула и свистнула какая-то разбуженная птаха, от чего незваная гостья вздрогнула и принялась настороженно озираться. Потом крадучись отправилась обследовать помещение, высокий потолок которого терялся где-то в темноте. Под потолком, кажется, тоже кто-то шуршал.

По сравнению с читальным залом обычной библиотеки, где полки закрывали все стены сплошь, в хранилище кунсткамеры книг было не так уж много, да и не все они походили на книги. Девочка, забыв о своей цели, медленно обходила зал. Рот у нее сам собой приоткрылся от любопытства и восторга, самоуверенная гримаска пропала.

Здесь были свитки в футлярах. Кристаллы. Прозрачная шкатулка, а в ней — ожерелье из плоских камушков, покрытых узорчатой насечкой. Фрагмент настенной мозаики в раме. Книги, запертые в серебряные клетки. Книги, закрытые на замок. Книги, поблескивающие какими-то гайками, винтиками и пружинками на корешке. Книги с часовыми шестеренками — тихо и мерно тикающие. Книги, обросшие густым пушистым мехом, тусклой чешуей, изумрудным влажным мхом, шероховатой корой. У одной книги на кожистой обложке сонно моргал багровый глаз. Отдельные лежали под стеклянными колпаками разного цвета; над некоторыми висели лампы, а то и термометры. Большой том, лениво колыхая полупрозрачными охряными листами, как рыба плавниками, лежал в открытом виде в объемистом аквариуме — вода бурлила пузырьками, на песочке зеленели водоросли, а подле аквариума стояла наготове коробка с резиновыми перчатками. Возле каждого экспоната белела табличка с подписью, причем девочка, как ни старалась, поняла далеко не все из написанного.

Где-то вдалеке приглушенно пробило полночь. Часы на колокольне Святого Ульфа! Девочка быстро-быстро заморгала и как будто проснулась: глаза ее из восторженных вновь стали сосредоточенными. Теперь ей было не до удивительных книг и не до этикеток под ними. Она еще раз обошла хранилище, высматривая что-то и нетерпеливо фыркая. Ну где же оно! В этом лесу поди найди! Ага, вот!

В углу, полускрытая завесой плюща, скромно стояла еще одна цветочная кадка, на этот раз с карликовым кленом, у которого листья были оранжевые. Девочка осторожно сорвала листок, сунула в карман, к первому. Уф, готово. Теперь Клаус поверит как миленький. Главное — успеть предъявить ему листья завтра же, то есть сегодня же утром, потому что ровно через десять часов они рассыплются в пыль. Она с сожалением обежала глазами книгохранилище. Когда еще получится побывать здесь снова! И вдруг взгляд девочки упал на небольшую витрину у самой стены, отделявшей помещение от читального зала.

Как это она не заметила раньше? Витрина пустая, подсветка включена, а стекло почему-то сдвинуто в сторону. Интересно, здесь тоже была книга? И куда она делась? И неужели нет никакой сигнализации? Странно.

Девочке вдруг стало очень холодно, точно между лопаток приложили лед. Но это был не лед, а чей-то пристальный взгляд.

Из темного угла хранилища выступила какая-то высокая тень. «Попалась! — метнулось в голове у девочки. — Сейчас придется объясняться! Меня отчислят!»

Но в следующее мгновение на лицо незнакомца упал свет от пустой книжной витрины, и девочка отшатнулась.

Алоис Притценау, великий музыкант и известный в местных кругах маг, умер, и потому никак не мог стоять посреди хранилища.

Не то чтобы на Магическом факультете не верили в привидения — с ними работали. На отдельных кафедрах, куда девочке пока что вход был заказан. Однако она точно помнила, что видела фотографию этого старика в газете, в траурной рамке, не так давно — месяца три-четыре назад. И даже помнила, как его зовут… звали. Когда она только приехала в Амберхавен, он уже не выступал и не преподавал, но ей о нем много рассказывали. Например, знакомый оборотень по фамилии Филин, преподаватель с соседней кафедры, — тот говорил, что музыка Притценау не всякому по силам, такая она сложная.

Высокий, неестественно прямой старик с желтоватыми космами кашлянул и поманил девочку к себе. Скрюченным пальцем левой руки — правую он прижимал к груди.

Или он заставил всех поверить, будто умер, а сам где-то прятался? Но зачем?!

— Чего ты ждешь, девочка? Подойди сюда, будь так любезна.

Голос был слабый, надтреснутый, но в нем звучал такой нажим, что не послушаться не получилось.

Ноги сами понесли ее к старику, хотя коленки и подгибались.

— Так. — Старик повернулся к ней всем телом, будто у него не гнулась шея, и посмотрел на девочку сверху вниз выцветшими белесыми глазами. — Юная исследовательница, пытливый ум. Очень хорошо.

Сейчас спросит, что я здесь делаю, поняла девочка.

Но он не спросил.

От него слабо пахло кофе, едко — сердечными каплями и затхло — непроветренными комнатами. Она чуть не наморщила нос.

— Как тебя зовут?

Она ответила — едва слышно. В горле пересохло.

— Замечательно, что ты здесь, девочка, — сказал старик, точно и не слышал ее имени. — Ты мне сейчас поможешь с этой книгой, хорошо? — Говорил он спокойно, даже мягко, но смотрел на нее как-то слишком пристально.

Тут только девочка пригляделась и поняла: пальцы у него, похоже, не гнулись совсем и были скрючены на маленькой пухлой книжке в белой обложке, будто птичьи когти на добыче.

— А если я не хочу вам помогать? — дерзко спросила девочка и попыталась отступить.

Скрюченные когти впились ей в запястье.

— Но, но, глупости, глупости! Прекратить, — недовольно сказал старик. — Чего ты испугалась? Всего лишь маленькая просьба. Руки у тебя, я вижу, ловкие, хорошие руки. Книга нужная, откроешь и можешь быть свободна. Я пришел поработать ночью, когда никто не мешает. Днем даже здесь толкутся маги… ни минуты покоя… — Голос перешел в бормотание.